Остаток ночи он провел, лежа между бдительным Еннаром и другим охранником, хотя у них хватило гуманности не привязывать его на этот раз. Утром ему разрешили поесть, и он вылавливал немытыми пальцами крупные куски тушеной оленины. И несмотря на грязь, это была лучшая пища, которую он ел за все эти дни.

Поездку, однако, можно было назвать какой угодно, только не комфортной. Он взгромоздился на одну из лохматых лошадей, под животом которой протянули веревку, чтобы связать петлей его ноги. К счастью, его руки не были связаны, и он мог ухватиться за шероховатую жесткую гриву и кое-как усесться. Уздечка его лошади была у Тулка, а рядом с ним скакал Еннар, лишь краем глаза следивший за своей лошадью, сосредоточив все остальное внимание на пленнике.

Они направились на северо-запад, к зелено-белым холмам, выделявшимся на фоне утреннего неба. Хотя чувство ориентации у Росса было не очень тренированным, он был уверен, что они находились в окрестностях скрытой деревни, которую, он полагал, уничтожили люди с корабля. Он попытался выяснить, как пришельцы установили контакт с кочевниками.

— Как найти другого вождя? — спросил он Еннара.

Молодой человек откинул назад через плечо одну из кос и повернулся прямо к Россу:

— Твой вождь приходить наш лагерь. Говорить с Фоскар — два-четыре сна назад.

— Как говорить с Фоскар? На языке охотников?

В этот раз Еннар, казалось, был не совсем уверен. Он нахмурился и заявил:

— Он говорить с Фоскар, с нами. Мы слышать правильные слова — не речь лесных трусов. Он говорить с нами хорошо.

Росс был поражен. Неужели пришелец из другого времени разговаривал на соответствующем языке примитивного племени, живущего через тысячи лет после его собственной эпохи? Были ли людям с корабля тоже знакомы путешествия во времени? У них были свои станции? И все же их ярость к русским была неистовой. Он был в замешательстве.

— Этот вождь — похож на меня?

И снова Еннар замешкался.

— Он носить одежду, как ты.

— Но он был как я? — настаивал Росс. Он и сам не знал, что именно пытается узнать. Но в тот момент казалось важным все-таки выжать хотя бы из одного кочевника, чем он отличался от человека, который назначил цену за его голову и которому его везли на продажу.

— Не похож! — произнес Тулка через плечо. — Ты как охотники — волосы, глаза. Странный вождь — нет волос на голове, глаза не такие.

— Ты его тоже видел? — быстро спросил Росс.

— Я видел. Я скакать в лагерь — они тоже приезжать. Стоять на скале, звать Фоскар. Делать чудеса с огнем — он взлетать. — Он быстрым жестом указал рукой на куст на тропинке перед ними. — Они втыкать маленькое-маленькое копье — из земли выходить огонь и гореть. Они говорить сжечь наш лагерь, если мы не отдать им человека. Мы говорить — нет человека. Тогда они говорить дать нам много хороших вещей, если мы найти и привести человека.

— Но это не мой народ, — вмешался Росс. — Посмотри, у меня есть волосы, я не такой, как они. Они плохие...

— Может, ты взят ими в войне — раб вождя. — Еннар дал ответ, который звучал вполне логично в соответствии с обычаями его собственного племени. — Они хотят вернуть раба — это так.

— Мои люди тоже сильные, много волшебства, — подбросил идею Росс. — Отведи меня к горькой воде, и они заплатят много — больше, чем чужой вождь!

Оба кочевника переключились на эту мысль.

— А где горькая вода? — спросил Тулка.

Росс мотнул головой в сторону запада.

— В нескольких снах отсюда.

— В нескольких снах! — язвительно повторил Еннар. — Мы проскакать несколько снов, а может, и много снов, не знать точно куда — может, там и людей нет, может, нет горькой воды — все это ты говоришь своим хитрым языком, чтобы мы не отвести тебя обратно к хозяину. Мы не пойти тем путем даже одного сна — найти вождя, получить хороших вещей. Зачем делать что-то сложное, если можно сделать простое?

Какие аргументы мог привести Росс, чтобы опровергнуть логику своих захватчиков? На долю секунды он разъярился на свою собственную беспомощность. Но Росс уже давно усвоил, что если давать волю гневу, то только для того, чтобы намеренно произвести впечатление, и только когда все в твоих руках. Сейчас в его руках вообще ничего не было.

Большей частью они ехали по открытой местности, в то время как Росс и два других агента, проходя по той же территории, прокрадывались по лесистым местам. Поэтому они приближались к холмам под другим углом, и как Росс ни старался, ему не удалось найти знакомых ориентиров. Если каким-то чудом ему удастся освободиться от захватчиков, все, что он мог, это держаться на запад и надеяться, что добредет до реки.

К полудню их группа разбила лагерь в рощице недалеко от ручья. Погода стояла такая же не по сезону теплая, как и днем раньше. Мухи, проснувшиеся и вылетевшие из укрытия, нападали на бивших копытами лошадей и ползали по Россу. Он старался отгонять их, размахивая связанными руками, — своими укусами они высасывали кровь.

Его сбросили с лошади, но оставили привязанным к дереву с петлей на шее, пока кочевники разводили костер и жарили на огне оленье мясо.

Казалось, Фоскар не торопился продолжить путь, потому что после еды люди спокойно отдыхали, а некоторые даже задремали. Когда Росс сосчитал людей, выяснилось, что Тулка и второй охранник исчезли, возможно, чтобы связаться с пришельцами и предупредить, что они идут.

Разведчики вернулись лишь ближе ко второй половине дня, так же беспрепятственно, как и исчезли. Они предстали перед вождем с донесением, от которого Фоскар сразу обратился к Россу:

— Мы идти. Твой вождь ждет...

Росс поднял раздувшееся избитое лицо и выразил свой обычный протест.

— Не мой вождь!

Фоскар пожал плечами:

— Он говорить так. Он давать много хороших вещей, чтобы вернуть тебя назад в свои руки. Так что — он твой вождь.

И снова Росса водрузили на лошадь и привязали к ней. Но на этот раз, выехав, отряд разделился на две группы. Он снова был с Еннаром, как раз позади Фоскара, с двумя другими охранниками, которые замыкали шествие. Остальные на своих лошадях растаяли за деревьями. Росс задумчиво наблюдал за этим отходом. Это доказывало, что Фоскар не доверял тем, с кем собирался заключить сделку, что он принимал определенные меры предосторожности. Только Росс не мог уловить, как это недоверие, которое, может быть, было всего лишь обычной осмотрительностью Фоскара, могло сослужить ему добрую службу.

Медленным аллюром они въехали на маленький открытый луг, сужающийся к востоку. Только теперь Росс смог впервые определить, где он находился. Они были у входа в долину, ведущую к поселению, где-то в миле от узкого ущелья, над которым он, притаившись, шпионил и где его и поймали, ведь пришел он с севера через возвышающийся гребень горы.