C наступлением нового века кое-кто начинает предчувствовать скорый крах российской монархии. Сергей Витте молит Бога об избавлении от власти, погрязшей в безволии, слабости, слепоте и глупости, имея в виду самодержавие Николая II.

Вопрос о развитии российской экономики обсуждается как внутри страны, так и за ее пределами. Правительство расширяет сеть железных дорог, налаживает торговые связи с заграницей. Население России составляет 130 млн человек. Из них от полутора до трех миллионов заняты в промышленности. Сельское хозяйство сугубо примитивное, крестьян давят налогами и пошлинами, стране неотступно угрожает голод. Займы можно получить только под ростовщичий процент, и дворянство лишается земли и другого имущества. Самые лучшие условия труда на машиностроительных заводах. B Санкт-Петербурге и окрестностях, а также в Польше (после Венского конгресса 1811–1815 гг. значительная ее часть отошла к России) введены условия, приближающиеся к европейским: рабочий день для взрослых равен 11,5 часам, детей до 12 лет брать на работу запрещено. Повышается уровень грамотности, а с ним и жалованье. По мнению академика Максима Ковалевского, государство тормозит прогресс как управлением с помощью полицейской силы, так и принятием зачастую ошибочных законов. Народ привык ждать, что власть сама все для него устроит или будет мешать его начинаниям. Для создания любого союза требовалось разрешение, на участие в съезде или заседании требовался мандат.

Рабочие начали борьбу за свои права в 1896 г., с забастовки 30 тысяч петербургских текстильщиков. Спустя два года была образована социал-демократическая партия – и полиция произвела тысячи арестов. Рабочие и студенты собираются в тайные общества, знакомятся с методами совместной борьбы. Раздаются новые голоса, призывающие идти другим путем. Русский марксист Туган-Барановский подталкивает в сторону социализма: коль скоро национальная промышленность потерпела крах, мелкий крестьянин разорился и народ обращен в пролетариев, назрело Великое Обновление – экономическое и политическое.

Ha рубеже веков российские промышленники добывали более половины сырой нефти в мире, однако непоследовательная торговая политика властей была чревата тем, что русских производителей и их иностранных покупщиков могли вытеснить с рынка американцы. Маркус Сэмюэл пришел к выводу, что необходимо обзаводиться собственными промыслами, искать нефтяные месторождения, которые бы он контролировал сам. B 1897 г. они с братом основывают «Шелл транспорт энд трейдинг компани». Двумя годами раньше недавно образованная компания «Ройял датч» переманила к себе из банка голландца Генри Детердинга, человека невысокого роста, но с неотразимым обаянием. И вот нефтяные компании уже достигли далекой Индии, проникли во влажные джунгли Суматры и Борнео. Теперь Детердинг хотел добиться соглашения между разными фирмами, которое позволило бы избежать ценовой войны. A еще он хотел добиться слияния «Ройял датч» и «Шелл».

Когда Маркус Сэмюэл в конце концов отказался от предложения объединиться со «Стандард ойл», Детердинг выдвинул ему ультиматум. Ha сей раз Маркус Сэмюэл уступил и согласился на роль второго начальника в новообразованной компании «Ройял датч-Шелл». Более известная как «Бритиш датч» и в 1903 г. переименованная в «Эйшиэтик петролеум компани»,

она во главе с Детердингом отвоевала себе почетное место среди игроков на переменчивом нефтяном рынке. C 1907 г. компания стала называться «Ройял датч-Шелл груп», а ее главная контора перебралась в Лондон. Тем не менее противостояние со «Стандард ойл» продолжалось. Руководство «Ройял датч-Шелл труп» поняло, что американцам надо бросить вызов в самих Соединенных Штатах, и приступило к бурению скважин в Калифорнии.

Лишь теперь непримиримые конкуренты вступают в переговоры друг с другом и начинают распределять сферы влияния. B 1897 г. в Петербург по приглашению Ханса Ольсена приезжает Жюль Арон, глава коммерческого отдела влиятельного банковского клана Ротшильдов. Ольсен осознал необходимость наладить добрые отношения и с Ротшильдами, и со «Стандард ойл» (английский филиал которой вместо заболевшего Либби теперь возглавлял Джеймс Макдональд). Сотрудничество пошло отлично – во всяком случае, по свидетельству самого Ханса, который хорошо разбирался в людях и был наделен талантом переговорщика.

Мине Нобель, дочери Людвига и Эдлы, пришлось дожидаться Ханса Ольсена не один год. Когда они после свадебного путешествия вернулись в Санкт-Петербург, то как раз успели к ежегодному заседанию дирекции. Оно созывалось в конце июня, перед традиционным общим собранием – раньше было нельзя, так как полагалось свести воедино все промежуточные показатели и сравнить их с результатами прошлого года. Ханс Ольсен теперь заведовал не только иностранным отделом, но и сбытом нефти на российском рынке, под его началом был также отдел мазута и смазочных масел. Постепенно к Хансу перешли все обязанности Михаила Белямина, который, однако, оставался председателем правления.

B компании «Стандард ойл» давно поняли, что иметь отдельных торговых агентов для разных стран неудобно. Эти агенты пеклись не о благе производителя, а о собственной выгоде, к тому же между ними возникала конкуренция. Ханс Ольсен решил последовать примеру американцев и объединить заграничных продавцов в одну компанию по сбыту, которая бы подчинялась основному предприятию. «Надо было уговорить нескольких господ организовать продажу нашей продукции по всему их региону». Убедить в преимуществах новой системы следовало представителей таких фирм, как «Бруно Вундерлих» в Москве, «Бесслер энд Вэхтер» в Лондоне, «Андре-сын» в Париже и «Парвиайнен и К°» в Гельсингфорсе. Bo главе берлинской компании «Нафтапорт» и венской ЭНИГ стояли независимые предприниматели. Воплощая в жизнь свой план, Ханс Ольсен все ближе знакомился с повседневной деятельностью товарищества.

Co временем проблема агентов разрешилась. B Москве Ханс Ольсен рассказывает Кнуту Литторину (тот работает на Вундерлиха, представителя товарищества в Московском районе), что намерен расторгнуть договор с Вундерлихом. Литторин жалеет начальника, но Ханс Ольсен менее сентиментален: старик богат, к тому же неплохо заработал на монопольном сбыте нобелевских нефтепродуктов в Москве. Тем не менее, Вундерлих объявляется в Петербурге с просьбой продлить контракт. Из этого ничего не выходит, поскольку с января 1899 г. товарищество собирается учредить в Москве собственную контору. После нескольких месяцев переговоров Литторин и его помощник Фогель официально переходят на службу к Нобелям и под их ведение отдается важный для сбыта Московский район.

«Я воспринял это как собственную победу, – пишет Ольсен, – ведь вскоре выяснилось, что продажи возросли неимоверно, превзойдя мои самые смелые ожидания, а я заполучил для нас Литторина с его опытом и замечательными деловыми качествами».

Главными конкурентами товарищества в Москве были представлявшие Ротшильдов братья Михаил и Савелий Поляки. Ольсен вызывает их на встречу, и вместе с Литторином и Фогелем они составляют памятную записку, где делят между собой рынок. Раз Нобели и Ротшильды могут сотрудничать за границей, значит, сам Бог велел им договариваться и в пределах России. Соглашение действовало спустя долгое время после того, как Ольсен перебрался в Осло.