Я собиралась каждое утро полчаса заниматься с детьми и еще полчаса после обеда, но основные надежды я возлагала на беседы на английском.

– Граф рассчитывает на быстрый прогресс, – сказал пастор. – Он очень нетерпеливый человек.

Фрау Грабен подтвердила его слова.

– Он всегда был такой, даже хуже своего кузена.

– А кто его кузен?

– Принц, единственный сын герцога и его наследник. Они с детства воспитывались вместе. Что за пара! Я могу так много рассказать о них, ведь я была их нянькой.

Пастор пригласил меня посетить церковь и собирался показать прецессионный крест.

– Церковь заслуживает посещения, – сказал он. – Ее витражи известны во всей Европе. Мне непременно надо увидеть их. Сам крест строго охраняют, он находится в дубовом сундучке XII века. Желающие осмотреть его должны заранее предупредить пастора, ибо ключи от сундучка находятся в секретном месте, которое известно только ему. Этот секрет передается по традиции от пастора к пастору. Крест, украшен лазуритом, халцедоном, рубинами, жемчугом и бриллиантами, он бесценен.

Я сказала, что с удовольствием осмотрю его.

Тогда дайте мне знать когда, и его вынесут вам. Два герцогских гвардейца будут на страже в церкви во время этой церемонии.

– Так ли он бесценен?

– Это старый обычай. Церковь всегда охраняют, когда выносят прецессионный крест. Старые обычаи медленно умирают в наших краях.

Я поблагодарила пастора и уверилась, что мы хорошо поладим. Это был человек «не от мира сего» и вместе с тем полон жизни, и эти качества подкупали.

Днем дети пригласили меня на небольшую прогулку по плато, на котором стоял замок. Пейзаж был удивительный. Меня, как всегда, очаровали высокие стройные сосны, ели, маленькие ручейки. Мы спустились немного с горы, и замок скоро исчез из виду, скрытый деревьями. Мне нравилось здесь все: неожиданный шум водопада, благородные пихты и ели, случайная хижина дровосека, деревушка в долине внизу и звяканье колокольчиков на шеях коров. Оно помогало пастухам отыскать их в тумане. Я разговаривала с детьми по дороге, называя по-английски все увиденное. Дети, казалось, с удовольствием играли в эту увлекательную игру, и Дагоберт лез из кожи вон, пытаясь показать, что он играет лучше всех. Фриц, тем не менее, усваивал все с большей легкостью, и я в душе была этому очень рада. Я чувствовала, как меня сильно тянуло к этому черноволосому мальчику.

Когда мы вернулись, фрау Грабен ждала нас с большим нетерпением.

– Я боялась, они заведут вас слишком далеко. Ну, дети, идите, Ида даст вам молока. Мисс Трант, пойдемте со мной, я угощу вас.

Угощением оказалось чаепитие.

– Нам известно, вы, англичане, любите чай, – сказала она, улыбаясь, и мне показалось, что лучшего приема я не могла себе представить:

Было очень приятно сидеть в комнатушке фрау Грабен, окно которой выходило на маленький, мощеный булыжником дворик.

– Все сработано прекрасно, – сказала она.

– Это так странно, – ответила я. – Если бы меня не было в лавке в тот день...

– Давайте не будем думать о таких ужасах, – закричала Фрау Грабен.

– Вы здесь, и я счастлива. Что вы думаете о детях?

– У всех такие необычные судьбы. Дагоберт – сын графа и знатной женщины. Граф женился бы на ней, но Людвиг, его отец, не дал своего согласия. По его мнению, она была не пара Фредерику, а Фредерик был слишком близко к трону, чтобы не повиноваться. Поэтому он сделал правильный выбор, и теперь у него мальчик лет восьми. Он надеется, что унаследует герцогство в один прекрасный день, ведь принц так не хотел жениться.

– Так этот мальчик – наследник престола.

– Не он. И это очень печалит молодого графа. Герцог настаивал, чтобы принц, его сын, женился, и тот не устоял. Это был брак по расчету: одно из его условий – заключение договора между Рохенштейном и Кларенбоком. Супруга принца – принцесса Вильгельмина из Кларенбока. С тех пор – уже прошло пять лет. У них ребенок – мальчик, ему три годика, сын и наследник. Стало быть, принц исполнил свой долг.

– Надеюсь, я познакомлюсь с политиками герцогства.

– О них часто говорят. В маленькой стране, такой, как наша, правящая династия живет рядом с народом.

– Могу я увидеть принца и принцессу?

Выражение ее лица вдруг стало загадочным, казалось, она с трудом сдерживает тайную радость.

– О, наших правителей легко увидеть. Не то что королевскую семью. Мы прослышаны про Англию. Ведь мы очень близки к англичанам, с тех пор как королева вышла замуж за одного из наших принцев. Я слышала, она стала затворницей после его смерти. Она носит вдовью одежду и не бросает траура, хотя прошло... сколько лет прошло с его смерти?

– Девять лет, – сказала я. – Она очень любила его.

– Ну, нашему герцогу не разрешат затворничать. Он спускается из замка в город и выполняет всякие обязанности; он охотится в лесах. Принца сейчас нет в герцогстве. Он в Берлине, при Прусском дворе, представляет своего отца на конференции. Граф Бисмарк все время вызывает глав государств в Берлин. Мне думается, он считает нас всех вассалами великой Пруссии. Он забывает, что мы независимые государства, и именно об этом наш принц, несомненно, ему напомнит.

– Вы хорошо знаете принца, я думаю.

– Еще бы его не знать. Я нянчила его. Он и местный граф воспитывались вместе. И держать их в узде было очень трудно. Столько энергии! Они все время дрались, эти два мальчика. Ну и пара. Самоуверенный принц, сызмальства считающий себя Великим герцогом, и граф Фредерик, не желающий ни в чем от него отставать. Они и сейчас ведут себя точно так же. Но мне наплевать на их распри, сказала я им. Для меня они все еще мальчишки, и как бы они ни пыжились перед другими, они просто мои мальчики.

Я спросила, похожи ли дети на отца.

– Какое-то сходство есть. Дагоберт похож на него. Та связь была посерьезней других. Лизель – дочка швеи, которая приглянулась графу.

– А Фриц? – спросила я.

– Фрицу было два с половиной года, когда его привезли сюда. Они говорили, что его мать умерла. Она была знатной дамой и, родив ребенка, скрылась. Граф рвал и метал, но вы же знаете мужчин. Вскоре он нашел другую. Потом приемная мать Фрица умерла, я знала ее – она была нянькой под моим началом. Я привезла Фрица сюда для совместного воспитания с Дагобертом. Но Фрицци был уже большой, и он помнит, что не всегда жил здесь, и мне думается, что он от этого страдает. Женщина, ухаживающая, за ним, была для него вроде матери, и он скучает по ней.

– Этот граф, видимо, неразборчив в связях.

– Милая мисс Трант. Он только следует традиции. Все они всегда были бабниками. Они видят женщину, влюбляются в нее и действуют без удержу. Последствия их не волнуют, так же, как и женщин. Возьмите Лизель. За ней хорошо присматривают, дают образование, потом подберут хорошего жениха. Все было бы иначе, если бы ее мать вышла замуж, скажем, за дровосека. Ребенок скитался бы по лесу, собирая хворост, и не знал бы, когда поест в следующий раз.