– Если честно – нет, – смущенно почесал затылок Тарский. – Только на яхте, и то сам ею не управлял, у нас для этого человек есть.

– На яхте? У нас? У тебя что, своя яхта имеется?

– Ну, не у меня, у отца, но есть.

– Ух ты, здорово как! Красивая? Белая?

– Красивая и белая. – Сергей озабоченно посмотрел на неудержимо катившийся к горизонту шарик солнца. – Слушай, а до этого твоего острова далеко?

– И ничего он не мой, – хихикнула девушка, отвязывая лодку от ствола дерева. – Он общий. А до него – с полчаса на моторке.

– Это хорошо, тогда успеем до темноты. Вот только не знаю, смогу ли управлять этой древностью.

– Сам ты древность! – обиделась Клава. – Эту лодку папка всего пять лет назад купил! А с управлением и без тебя справлюсь, я умею. Ты хотя бы ее до воды дотяни, и ладно.

– С удовольствием! – улыбнулся Сергей.

А потом они сели в лодку и поплыли…

И временное затишье чувственной бури закончилось. Ведь здесь невозможно было держаться подальше от этой фантастической девчонки, не убежишь на двадцать метров. А она вон как смотрит, и краснеет, и губы облизывает кончиком розового язычка, и капельки пота на верхней губе выступили…

И разум окончательно капитулировал, вывесив за окно белый флаг.

А Сергей пошел в атаку, собрав все свои чары, весь немалый опыт обольщения. И крепость держалась недолго…

Ведь ОН говорил так красиво, и именно те слова, которые так хотела услышать Клава! И про ее чистоту, и то, что влюбился с первого взгляда, и даже замуж позвал!

И… и… от умелых ласк грудь напряглась, а разум исчез, свернувшись в крохотную точку. Клава совсем забыла о привязанном к поясу кинжале, который она должна была вручить именно на острове, она вообще забыла обо всем на свете…

Пока лодка от порывистых движений Сергея не закачалась и не черпнула бортом ледяной воды.

Вмиг охладившей чересчур разгоряченные тела и мозги.

– Ох ты, – хрипло произнес Сергей, с трудом отодвигаясь от податливого девичьего тела, – едва не перевернулись! Ты меня с ума сводишь, детка!

– Ты меня тоже, – прошептала Клава, даже не пытаясь спрятать обнаженную грудь. – Я себя берегла, я никого к себе не подпускала, я знала, что когда-нибудь ты придешь! И ты пришел! И я… я так хочу тебя, что мне не стыдно в этом признаться, вот!

– Прекрати! – простонал Тарский, страдальчески поморщившись. – Иначе я не смогу больше сдерживаться! И спрячь грудь, чертовка! Ведь утонем же!

– Вот ты и спрячь, – зазывно улыбнулась девушка. – Ты расстегнул, тебе и застегивать. А я не могу, у меня руки заняты, я лодкой управляю, между прочим!

– Что же ты творишь, а? Долго еще плыть до этого дурацкого острова? Лучше бы мы с тобой там, на берегу, остались! И времени зря не теряли!

– Ничего, у нас теперь много времени впереди. Свадьбу вот сыграем, и вся жизнь наша!

– Да-да, конечно, свадьбу, – лихорадочно бормотал Сергей, не в силах оторвать взгляда от молочно-белой, упругой девичьей груди. Лодка подпрыгивала на волнах, а вслед за ней игриво колыхались и два идеальных по форме полушария… Сейчас мужчина был готов обещать все, что угодно. – Разумеется, мы поженимся! Прямо вот вернемся сегодня, и я попрошу твоей руки! И увезу тебя в Москву! Ты – моя судьба! Я уже и не надеялся встретить такое счастье! А-а-а-а! – Он покрепче вцепился руками в борт лодки и окунул голову в проносящуюся мимо воду.

– Ты что делаешь, Сереженька? – переполошилась Клава.

– Ничего, – мрачно пробурчал Тарский, отфыркиваясь. – Стараюсь нас не утопить. Ну, долго еще?

– А все, – кокетливо улыбнулась девушка, кивая за спину мужчины. – Вот он, Олешин остров.

Сергей резко обернулся и разочарованно присвистнул:

– Ну-у-у, он какой-то маленький!

– И ничего и не маленький, нормальный такой. Часа три надо, чтобы весь обойти.

– А мы с тобой не будем его обходить, правда, солнышко? – мурлыкнул Тарский, положив ладонь на круглое белое колено. – Мы вот сейчас лодку вытащим на бережок да найдем полянку с мягкой травкой, и там, наконец, я научу тебя искусству любви!

– Погоди ты, дай место подходящее найти, а то о камни разобьемся, – низким, горловым каким-то голосом откликнулась девушка. – А потом я подарю тебе…

– Себя! – плотоядно улыбнувшись, закончил за нее Сергей.

– И себя тоже. Но сначала… Ага, вот подходящее местечко. – И Клава заглушила мотор, позволив лодке мягко уткнуться в пологий песчаный берег. – Ну вот и приехали.

– Наконец-то! – Мужчина ловко перебрался через борт, затем помог выбраться своей полуобнаженной спутнице, мимолетно погладив ее грудь, торопливо оттащил лодку подальше от воды, а затем, дрожа от нетерпения, повернулся к девушке.

И замер от неожиданности, буквально прикипев взглядом к лежавшему на вытянутых руках Клавы предмету.

Пространство вдруг сузилось до размеров этого действительно странного, магнетического какого-то, словно светящегося изнутри кинжала.

Больше не существовало ничего и никого. В том числе и державшей клинок девушки, и ее обнаженной груди, и ее зовущего страстного взгляда…

– Это… – горло внезапно перехватил спазм, и Сергей закашлялся, пытаясь продавить внутрь сгустившийся воздух.

– Да, это он! – торжественно, как на школьной линейке, посвященной началу учебного года, произнесла Клава. – Именно этот нож и нашел здесь папка. И я хочу преподнести его тебе в качестве моего свадебного подарка!

– Да-да, конечно, – пробормотал Сергей, протянув задрожавшую вдруг руку к клинку. – Спасибо тебе, солнышко, ты не пожалеешь!

Он уже почти прикоснулся к нетерпеливо потянувшемуся навстречу артефакту (да, нож действительно словно дернулся к парню), но вдруг в ушах зазвенел отчаянный крик матери: «Не надо! Сынок, не бери его! Не надо!!».

Сергей вздрогнул и озадаченно посмотрел по сторонам.

– Что с тобой? – Голос Клавы доносился словно издалека.

– Ты ничего не слышала?

– Нет. В смысле – слышала, но только тебя. Ну же, возьми мой подарок, что ты застыл? Не нравится?

– Нравится, – Сергей встряхнул головой и улыбнулся девушке, – очень нравится. Спасибо тебе, родная! Но… и твой отец, и ты говорили, что нож невозможно удержать в руке долго, что он ледяной! А ты держишь его спокойно!

– Он ледяной, да. Для всех остальных. А для нас с тобой – теплый.

– Почему?

– Потому что он волшебный. Он призван исполнить мое заветное желание. И он исполнил – ты теперь мой! А я – твоя, навеки твоя! Бери, не бойся!

И он взял.

И сердце его едва не остановилось от жуткого, смертельного холода, устремившегося в его тело через ладони.