– Ты, наверное, имеешь в виду Хуаншань! Так он недалеко отсюда, прямо на юг от Ваньжуна.

Хуаншань можно перевести как «гора с одинокой вершиной». Значит, Сяо Чай был прав, что таинственное место на карте это совсем не кратер, а огромная, возвышающаяся над снежными ландшафтами вершина!

На следующий день я покидаю Ваньжун. Вместо горы вижу перед собой голубой указатель, на котором написано:

«ЛАНДШАФТНЫЙ ЗАПОВЕДНИК ХУАНШАНЬ – 5,8 КМ».

Я уже хочу идти дальше, но замечаю, что ниже изображен спортсмен-горнолыжник и имеется многообещающая подпись:

«МЕЖДУНАРОДНЫЙ ГОРНОЛЫЖНЫЙ КУРОРТ».

Я озадачен. Но почему, собственно говоря, нет? И в Поднебесной, как и во всех других местах, сочетание спуска и снега порождают зимний спортивный курорт, так почему бы мне, сидя в бутафорской пастушьей хижине, не насладиться тарелочкой лапши в компании пестро разодетых лыжников? Пару километров в радостном предвкушении тепла, и вот уже я подхожу к воротам, преграждающим улицу.

«ХУАНШАНЬ»,

– выведено золотыми буквами.

На заднем плане видны множество серпантинов, ведущих на вершину горы. Улица вычищена до блеска, хотя поблизости не видно ни души. Я прохожу сквозь ворота и читаю табличку, которая гласит, что здесь особенно рады всевозможным лингдао. Наименование «лингдао» применимо к персонам, принимающим решения в политических или экономических областях, большим шишкам, так сказать. И эти люди встречаются здесь, чтобы позаниматься зимним спортом? Оп-па.

Впрочем, на горе что-то не видно ни одного лыжника, ни тем более больших шишек на лыжах.

Когда улица начинает подниматься наверх и окрестности исчезают в голубоватой дымке, я прохожу мимо террасных полей, мимо ворот с надписью «ЛАНДШАФТНЫЙ ЗАПОВЕДНИК ХУАНШАНЬ» и, наконец, мимо пустого здания, похожего на бывший офис полиции. За следующим поворотом появляется горнолыжный склон, похожий на гигантский, накинутый на гору пуховый платок, такой же безупречно белый и пустой, как и улица. Около склона высажены кусты в форме олимпийских колец. Стоит мертвая тишина, ни шороха не слышно.

Улица упирается в группу зданий посередине горы. Я стучу в дверь, надеясь на свою удачу. Сторож, зевая, чешет голову и сообщает, что все закрыто. На вопрос «Почему?» он говорит, что слишком много снега.

Ответ удивляет, но сейчас мне не до этого. У меня более насущные проблемы. Я прошу у него предоставить мне ночлег. Его брови радостно подлетают до небес, и уже через пятнадцать минут у меня имеется номер в гостинице с видом на спуск! Кроме того, добрый человек предоставляет мне роскошный рефлектор, чтобы я не замерз ночью. Сплю как король.

Утром, распахнув шторы, я вдоволь налюбовался зимним заснеженным миром и с легкостью принял решение устроить себе выходной. Телефон мне поведал, что сегодня среда. С книгой в руках я бреду к большому стеклянному зданию с вывеской «РЕСТОРАН», более похожему, впрочем, на теплицу.

Там открыто. Уже через мгновение я стою, удивленный и радостный, в хорошо освещенном зале.

Искусственные цветы, китайские фонарики и праздничные гирлянды развешаны под потолком, вокруг десятки круглых столов и сцена для караоке, украшенная искусственной травой и изображением морского берега. Это идеальное место для китайской лыжной вечеринки, вот только ни одного гостя нет.

Остаток дня я сижу, укутанный, перед сценой и наслаждаюсь чаем, лимонадом, лапшой быстрого приготовления, чипсами и шоколадом. Я растворяюсь в атмосфере уютной лени. Время от времени приходят ленивые служащие и вяло заглядывают мне через плечо, пока я пытаюсь читать китайский роман, купленный мною пару недель назад. Там рассказывается о трудной судьбе одной китайской семьи, прошедшей через перипетии двадцатого века. Роман написан очень трогательно и, главное, доступно.

Один из дежурных, тощий парень с легким пушком над верхней губой, садится напротив меня и закуривает сигарету. Минуту он сидит молча, потом указывает на книгу и говорит, что ему очень понравился фильм, снятый по ее мотивам. Когда я спрашиваю его, что он думает о новых работах режиссера, парень смущенно улыбается: Чжан Имоу снимает такую монументальную мазню с летающими борцами кунг-фу, что от нее хочется зевать!

Когда я рассказываю ему, что люди за границей обожают эти фильмы, потому что они ОЧЕНЬ китайские, он довольно всхлипывает:

– Смешные вы там, за границей!

Я решил поделиться с ним своими планами: спуститься завтра с вершины по южному склону, но я не успеваю договорить. Парень настойчиво советует мне бросить эту затею. Верхушка горы вся заснежена, я не найду дороги, кроме того, с южной стороны нет возможности спуститься в долину. Когда я все-таки настаиваю на своей затее, он так активно машет на меня рукой, что пепел с его сигареты падает на стол между нами. Пару секунд длится неловкая тишина, а потом он говорит с примиряющей улыбкой:

– У вас, иностранцев, всегда такие странные идеи?

На следующее утро я утрамбовываю в рюкзак три упаковки кексов, две маленькие бутылки с водой и большую бутылку спрайта. Упругими шагами я покидаю спящее здание и иду навстречу голубому небу.

Через полчаса весь мой оптимизм испаряется. Дорога, ведущая наверх, не только крутая, но и так сильно завалена снегом, что в некоторых местах я увязаю по колено.

Через несколько часов я все-таки добираюсь до вершины, вымотанный и взмокший. Подо мною лежит светящийся голубой мир. Я делаю пару глотков спрайта, съедаю несколько кексов и вдруг осознаю, что мне удалось добраться до центральной точки Таинственного Места на карте.

Сяо Чай гордился бы мною!

Я извлекаю телефон и пишу ему пару строк, сообщая, что он был прав, что это мистическое место действительно оказалось горой или, точнее, старым вулканом и что прямо у его вершины стоит маленький буддистский храм. Своими красными стенами храм очень похож на обитель горного мастера Яня, только из-за снежных завалов он выглядит еще романтичнее. Я бодро шагаю по протоптанной тропинке и чувствую себя попавшим в сказку.

Одинокая горная вершина в далекой стране, и храм, утопающий в снегу. Усталый странник в поисках места для приюта. Он тщательно отряхивает свою обувь, переступает порог, видит красные стены и желтые шелковые флаги, сверкающие на солнце. «Что за чудесное место», – думает он. Но, прежде чем постучать посохом в дверь, уведомляя о своем присутствии, он спрашивает себя: «Какого черта тут так тихо?»

С минуту я стою и прислушиваюсь. Следы-то ведут внутрь храма. Ветер играет с флагами и снегом на деревьях, а я думаю, стоит ли мне идти по этим следам? Я решительно разворачиваюсь и иду обратно. Я хочу, чтобы все это осталось сказкой.

Я вдруг замечаю, что, по сравнению со следами обитателей храма, мои следы выглядят как следы тролля в стране эльфов.

На часах половина второго, пора обдумать план действий: небо ярко-голубое, но к шести вечера гора погрузится в кромешную тьму. Вдали там и сям виднеются светлые пятнышки – это деревушки, такие крошечные и незначительные, что на карте они отмечены маленькими белыми точками. Впрочем, если мне очень повезет и я доберусь туда засветло, то, возможно, удастся найти дом, куда меня пустят переночевать.