чтобы в этом убедиться. Просто знала и все. Вздохнула. Мне не привыкать. Я почти всегда одна.

Пошла в ванную. Приняла душ. Оделась и пошла на работу. Что мне делать – не знала. Не искать же мне Кузьму. Ну, подумаешь, переспали. С кем не бывает? Да, это мой первый раз. И что теперь?

Привычные дела и заботы на рабочем место отвлекли меня от мыслей о парне. Да, я наверное все же влюбилась. Хотя Спартак – самый последний мужчина на планете, которого можно полюбить. Однако, проблемка.

К шести вечера, когда я уже собиралась домой, зазвонил мой телефон. Номер незнаком. Секунду думала, ответить или проигнорировать. Ответила.

– Алло, – тихо проговорила я. В трубке секунду молчали.

– Придешь? – тихий голос, немного хриплый, но уже такой любимый и самый узнаваемый. Предательское сердце пропустило удар и вновь забилось.

– А нужно? – так же тихо прошептала я.

В этот раз молчание длилось меньше. Одно мгновение.

– Я в офисе, через площадь от кулинарии, – четкий уже более громкий голос Спартака и короткие гудки.

В этом он весь. Ни привет, ни пока, ни как дела.

Вздохнула. Идти? Или не идти? Черт! Черт!! Черт!!!

Сложила в коробку свежее пирожное, печенье, сделала пару горячих бутербродов и пошла на «свидание».

Офис «Престижа» встретил меня суетящимися и торопящимися по домам сотрудниками. У лифта увидела Льва. Он кивнул мне, улыбнулся и придержал дверь.

Э, нет, товарищ Лёва. Я ножками. Мужчина удивленно поднял брови, но промолчал.

Я, как и в прошлый раз, потопала по лестнице. В этот раз я не особо торопилась, брела не спеша, будто давая себе время на раздумье. Вот блин! Где Спартак, и где я. Он – успешный, богатый, красивый, опытный. А я … Одно недоразумение в общем. Нет, была бы я дочь магната или шейха арабского, тогда оно конечно все понятно. А когда так, сотрудник кулинарии, тогда как – то не понятно.

Вновь зазвонил телефон.

– Ты где? – требовательно заявил Кузьма.

– Блин, да клаустрофобия у меня! – практически закричала я.

– Ясно, – уже спокойнее сказал Спартак и сбросил вызов.

– Псих блин, – пробормотала я и двинулась дальше.

Услышала, как над головой открылась дверь и надо мной появилась голова Спартака. Он перевесился через перила, высматривая меня. Нахмурился.

– Чего тащишь? – и как-то с упреком.

Нет, вот скотина, блин. Я о нем забочусь, а он еще и наезжает. Остановилась, как вкопанная. Насупилась.

– Ладно, проехали, – пробормотал парень. Он уже успел спуститься и стоял на том же лестничном пролете, что и я, – Я это… устал просто.

– Угу, – пробормотала и вручила ему свертки с едой, а сама потопала выше. Мне еще два пролета идти, между прочим.

– Илонка, – услышала голос за спиной, глянула через плечо. Спартак стоял, держа пакеты в одной руке, а вторая лежала на перилах. И смотрел странно, – Спасибо.

Кивнула. За что именно он благодарит, было неважно. Главное, что-то человеческое по отношению ко мне он проявил.

* * *

Мы разместились в той же комнате, где пили чай в самый первый раз. Спартак, сметя почти все, что я для него принесла, развалился на диване. Правда один уголок было разрешено занять мне. Ну как разрешено. Он просто усадил меня на диван, а сам разлегся. И голову свою на мои колени положил. Еще и руку мою отобрал и к волосам своим прижал, гладь, мол, не сиди без дела. А сам пультом щелкал, переключая каналы на телевизоре. Остановил на каком-то, и отдал пульт мне. Типа, сама ищи и включай чего хочешь. Минуту Кузьма лежал, закрыв глаза и сложив руки на животе. Думала – уснул. Перестала поглаживать по волосам. Нет. Не спит. Он вновь открыл глаза вроде с упреком. Продолжила гладить. Кузьма закрыл глаза и поерзал, устраиваясь удобнее. Спустя некоторое время Спартак задышал глубоко и расслабился, морщинки вокруг его глаз разгладились, делая его моложе. А сколько ему вообще? На вид тридцать-тридцать пять. А на самом деле, кто его знает?

Поняла, что тоже засыпаю. Устроилась удобнее и провалилась в сон. Только почувствовала, как Кузя меня обнял крепче и уложил рядом.

Из приятной дремоты меня осторожно вытянули ласковые руки Спартака. Он легонько поглаживал, целовал, щекоча отросшей щетиной. Улыбнулась.

– Кузь, я спать хочу, – возмутилась я.

– Спи, – раздался довольный голос, и губы прижались к уху, заставляя по телу пробежать табун мурашек.

Я послушно спала, правда мои руки бодрствовали. Да и все тело в общем. Наша близость в этот раз была тягуче медленной, словно рядом со мной сейчас был другой человек. На всякий случай открыла глаза, убедилась, что это все тот же Спартак, и вновь закрыла.

Кузьма был нежным, но требовательным. Он целовал, одновременно погружаясь в мое тело, то медленно, то резкими рваными толчками, словно мучил, или ждал чего-то.

Мое тело изнывало, молило о большем. Но Спартак словно дразнил. Распахнула глаза. Его лицо оказалось очень близко, взгляд словно молил, рот упрямо сжат в одну линию. И он ждал. Ждал чего-то от меня.

Подняв руку, провела ею по щеке Кузи. Он легонько подался вперед, навстречу моей ладони.

– Люблю тебя, – несмело прошептала я.

Спартак вжался в мои губы своим ртом. И начал двигаться быстрее, глубже, проникая в самую душу.

Да, именно этих слов он ждал. Я поняла это. Но я знала, что не услышу ответного признания. Но это не важно. Пока не важно.

На утро я ушла на работу, приняв душ и умывшись, пока Спартак спал. Правда перед уходом не сдержалась. Наклонилась и легонько поцеловала Кузьму в губы. Уходить не хотелось. Но что-то мне подсказывало, что так нужно.

Уже в пороге я обернулась. Спартак не спал, а повернув голову, смотрел на меня. Но он не попросил остаться. Только смотрел серьезно, и ни слова не сказал.

Все утро у меня все валилось из рук. Я дважды порезалась. Трижды обожглась о раскаленную печь. И двадцать два раза споткнулась о каждый порог кулинарии. В общем, весь день меня преследовал злой рок. Вплоть до того момента, как на кухню вбежала Ира.

– Илонка, там тебя спрашивают! – торопливо прокричала Машка.

Кузьма? Да нет, он бы, наверное, позвонил. Или нет?

Вымыла руки и торопливо направилась в зал. Посетителей не было. Только за одним столиком сидела дама в шляпке с огромными полями. Стильная такая штучка.

Увидев меня, она улыбнулась. Что-то смутно знакомое было в ее лице.

– Вы ко мне? – вежливо поинтересовалась я, останавливаясь рядом со столиком.

– К тебе, Илона, – ответила женщина, – Присядь,