Иск разозлил Ричарда Фьюза и его сыновей, однако большого беспокойства не вызвал. Спокойствие было обусловлено железобетонной уверенностью в том, что обвинения ложны. Первым и единственным разом, когда тема патента Элизабет всплывала в переписке Ричарда и Джона Фьюзов, было упоминание в июле 2006 года, когда Ричард наткнулся на заявку «Теранос» в публичной базе данных патентного бюро. В письме, которое было отослано более чем через два месяца после его собственной заявки, Ричард спрашивал сына, знал ли он, кто в их конторе занимался этим патентом. Джон ответил, что бюро большое, так что нет, и вскоре этот эпизод полностью выветрился у него из памяти. Через шесть лет он совершенно не помнил, что эта переписка вообще существовала. По его ощущениям, слово «Теранос» он впервые увидел в исковом заявлении.

У Джона не было никаких причин желать зла Элизабет и ее семье, совсем наоборот. Когда Джону было двадцать и он подал документы на юридический факультет Католического университета, Крис Холмс написал рекомендательное письмо, которое весьма помогло в поступлении. А потом первая жена Джона познакомилась с Ноэль Холмс через Лорен Фьюз, и они быстро подружились. Ноэль даже приезжала к ним в гости с подарком, когда у Джона родился первенец.

Кроме того, Джон не был особо близок с отцом, которого считал властным мегаломаном, и старался свести общение к минимуму. В 2004 году дошло до того, что сын попросил отца в дальнейшем не пользоваться услугами юридического бюро, где работал, поскольку Ричард не торопился оплачивать счета, а вести с ним дела было чрезвычайно сложно. Только человек, абсолютно далекий от Фьюзов и не знавший ничего об их семейных отношениях, мог предположить, что Джон поставит под угрозу всю свою юридическую карьеру, чтобы украсть информацию для отца.

Но Элизабет была невероятно зла на Ричарда Фьюза. Заявка, которую он подал в апреле 2006 года, в итоге в ноябре 2010 года стала американским патентом номер 7824 612 и теперь стояла на пути мечты Элизабет о приборе «Теранос» в доме каждого американца. Точнее, для реализации этой мечты нужно было купить у Фьюза лицензию на использование системы уведомления докторов о показаниях анализов за пределами нормы. К тому же, чтобы дополнительно позлить Элизабет, в день получения патента Фьюз отправил пресс-релиз о нем на официальный электронный адрес «Теранос». Элизабет сочла это шантажом и решила не поддаваться, а надавить на бывшего соседа с помощью лучшего юриста в стране.

Дэвида Бойза действительно знала чуть ли не вся страна. Известность ему принесло антимонопольное разбирательство против Microsoft, когда в девяностых Министерство юстиции наняло его, чтобы представлять государство. В историю вошел двадцатичасовой допрос Билла Гейтса, который провел Бойз, начисто разгромив защиту ИТ-гиганта и обеспечив громкую победу министерству. В следующий раз Бойз появился на телеэкранах американцев, когда представлял Эла Гора в Верховном суде в процессе разбирательств по поводу президентских выборов в 2000 году. Из более поздних громких дел Бойза стоит вспомнить, что именно он возглавил процесс о признании Верховным судом США незаконности «Предложения 8» — калифорнийской законодательной инициативы, по которой этот штат в качестве брака признавал только союз мужчины и женщины, оставляя однополые браки вне юридического поля.

Бойз был мастером судебного процесса, который мог действовать безжалостно, когда того требовала ситуация. Его непримиримый дух и решительный подход проявились в одном разбирательстве между клиентом и руководством одной небольшой компании по уходу за газонами из Палм-Бич. Обычный бизнес-спор Бойз превратил в дело о рэкете федерального масштаба, обвинив владельца фирмы и трех его сотрудников в сговоре, мошенничестве, вымогательстве и к тому же в нарушении антимонопольного законодательства. Когда судья в Майами отклонил иск, Бойз подал апелляцию в суд высшей инстанции. И только после того, как Апелляционный суд одиннадцатого округа в США в Атланте отклонил и апелляцию, Бойз оставил это дело.

Юридическое бюро, где он был партнером, Boies, Schiller & Flexner, было известно своим агрессивным подходом к делам, и Фьюзы вскоре узнали это на практике. Незадолго до получения повесток все трое Фьюзов начали замечать признаки слежки. Ричард обратил внимание на машину, которая всю дорогу следовала за ним, пока он ехал в аэропорт, чтобы сесть на рейс в Лас-Вегас. О слежке за домом Джо рассказал его сосед, отставной полицейский, который и на пенсии приглядывал за порядком в своем квартале. Джон с женой заметили, как неизвестный человек фотографирует их дом в Джорджтауне. Теперь Фьюзы были уверены, что за ними следили нанятые Бойзом частные детективы.

Слежка продолжилась и когда дело дошло до суда. Лорен Фьюз жаловалась на постоянно припаркованную напротив их дома машину: включенный весь день мотор и водитель, пристально наблюдающий за домом, ее раздражали. Однажды ей показалось, что за рулем светловолосая женщина, в которой жена Ричарда узнала свою подругу — Ноэль Холмс, о чем и сообщила мужу. Тот сильно сомневался, что это может быть правдой, но все же взял фотоаппарат с телеобъективом и сделал несколько снимков машины — серой «Тойоты Камри», — а затем вышел из дома, чтобы поговорить с водителем. Но как только тот увидел приближающегося Ричарда, машина сорвалась с места и уехала. Позже, рассматривая фотографии женщины за рулем, Фьюз не мог точно сказать, была ли это Ноэль или незнакомая блондинка. Этот случай выбил Лорен из колеи: она решила, что Холмсы хотят разорить их семью и забрать дом, женщина была на грани истерики.

Однако Бойз привлек детективное агентство не только для того, чтобы запугать Фьюзов. Ему нужно было как-то обуздать паранойю, с которой постоянно жили Элизабет и Санни. Они были убеждены, что два крупнейших игрока рынка лабораторных исследований — Quest Diagnostics и Laboratory Corporation of America — пойдут на что угодно, лишь бы навредить «Теранос». Когда Ларри Эллисон вместе с другим инвестором нанимали Бойза, именно это опасение они назвали в числе первых и основных. В результате Бойзу нужно было не только раздавить Фьюзов в суде, но и выяснить, не работают ли они на Quest и LabCorp. В реальности на тот момент ни в одной из этих компаний слыхом не слыхивали о «Теранос», а Ричард Фьюз, насколько бы ни была его жизнь насыщенна и полна интриг, не был связан с этими корпорациями.

Через два месяца после начала процесса сотрудники юридического бюро Keker & Van Nest, представлявшие сторону Фьюзов, отправили Бойзу несколько документов, в которых подробнейшим образом опровергались все обвинения со стороны «Теранос». Одним из документов было заявление Брайана МакКоли, заведовавшего архивом в бюро МакДермотта, что подробнейшее разбирательство и тщательная проверка поисковых систем и архивов бюро не выявили фактов доступа Джона Фьюза или его подчиненных к файлам заявки «Теранос». К заявлению был приложен пошаговый протокол проверки. Однако в пришедшем через пять дней ответе Бойз объявил, что документы «однобоки» и «не очень убедительны».

Ричард Фьюз попытался поговорить напрямую с советом директоров «Теранос». Он направил им несколько писем, к одному из которых приложил фотографию Элизабет в детстве, чтобы доказать, что между семьями были давние и когда-то дружеские отношения. Также он выслал свою переписку с патентным поверенным, из которой ясно следовало, что заявка основана прежде всего на его собственной идее и разработке. Кроме того, он предложил совету встретиться лично. Однако в качестве ответа он получил только одно письмо от Бойза, в котором тот сообщал, что «Теранос» «совершенно не понимает», почему Фьюз решил, что все эти письма что-то доказывают.