— Куда сунешь? — не поняла боярышня.

— Ладно, не важно куда. В общем, после обеда, если меня не будет у парадного крыльца, иди спокойно домой, но на всякий случай держись поближе к батюшке.

— А ты? — В голосе зазвучала тревога.

— А я перетру пару проблемок с Филином.

— Что сделаешь? — опять не поняла Селистена.

Эх, золотая молодежь, нормального русского языка не понимает.

— Не важно. Ладно, вон уже прием заканчивается, иди расслабляйся, а всю грязную работу за тебя сделает твой четвероногий друг. Такая уж у нас тяжелая судьба-судьбинушка.

— Дарюша, ты побереги себя, я буду очень волноваться.

— Не боись, пока я не увижу свою рыжую невесту, погибать я не собираюсь.

— Это ты кого имеешь в виду? — закипела Селистена. — И потом, ведь я тебе запретила называть меня рыжей.

— Вообще-то я имел в виду Золотуху, но ход твоих мыслей меня устраивает.

— Хам! — Оказывается мысли могут быть очень громкими. — Да ты на себя посмотри, жених! Ты…

— Все, отключаюсь. Мне предстоит важный разговор, а ты меня нервируешь.

Толком не знаю, как у меня получилось, но я действительно прекратил доступ воплей возмущенной боярышни в свои мозги. Селистена продолжала пыхтеть, но к такому проявлению эмоций я уже привык. Чтобы не оставлять напряженность в отношениях, я лизнул ее руку и прошмыгнул в открытые двери.

* * *

Выскочив из дворца, я отыскал глазами беседку у пруда, но вместо того, чтобы побежать туда сразу, я резонно заметил, что последнее время стал слишком часто передвигаться именно таким способом, и вольготно разлегся в густой траве под старой яблоней. Из беседки меня видно не было, а она оказалась у меня как на ладони. Прийти на встречу вовремя я не мог — не согласовывалось с имиджем, который я выбрал. К тому же полезно полежать в теньке недалеко от воды, дабы набраться сил перед судьбоносным разговором.

Жалко, что раскусил он меня так рано, но после ночных событий было бы глупо отрицать, что я не совсем обычная собака. Ладно, побазарим. В том, что Филин не заманивает меня в ловушку, у меня сомнений не было. Пока Гордобор с Филином не поймут, кто им противостоит, следующий удар они не нанесут, поостерегутся. Значит, надо будет напустить побольше туману, а уж это я умею.

Также нисколько не сомневался, что быть сторонним наблюдателем в этой истории с загадочной нелюбовью к рыжим волосам, я не смогу. Тот момент, когда я мог исчезнуть незамеченным, безвозвратно упущен. Хотя, как ни странно, я ничуть об этом не жалею. Хотел приключений — вот и получил. Удивительно только, что в историю влип не я, а эта рыжая бестия. Вот уж никак не ожидал, что придется кого-то спасать от таких сильных врагов. Ну и дела! Одному-то мне было просто: хлоп —и нет меня. Я никогда не считал отступление позорным фактом, так что в случае, когда могло запахнуть жареным, просто отбыл бы в неизвестном направлении. И в жизнь меня не нашла бы ни одна нечисть и ни один колдун.

Может, все-таки плюнуть на все, перекусить напоследок, и в путь? Думаю, что за четыре седмицы смогу добраться до Серафимы. По-любому Гордобор и его слуга для меня сейчас значительно опасней всех волков и медведей вместе взятых.

А что, может, так и поступить? Ну с какой, собственно, стати я должен заботиться об этом рыжем чудовище? От смерти я ее уже два раза спас, ну и хватит с нее. А что я вообще могу? Я и колдовать-то толком не сумею в таком обличье, а серебряным когтем да собачьими зубами против черного колдуна высшей ступени много не навоюешь.

Хорошо говорю, складно. Но себя, конечно, не обманешь — никуда я не уйду. По крайней мере, пока не удостоверюсь, что хозяйке ничего не угрожает. Привязался я к ней и вообще-то без ложной скромности могу заметить, что и она ко мне. Да и единственный, кто в этом городе может защитить Селистену, это я.

Решение принято, мосты сожжены, только вперед… Они еще не знают, с кем связались! А когда узнают, будет уже поздно. Я в деле, ерунда отнекиваться, поздняк метаться!

Но чтобы эффективно бороться с неприятелем, надо обладать хоть какой-нибудь информацией. Видимо, и Гордобор хочет немного разобраться в столь нетипично развивающейся ситуации. А в том, что ночные приключения — дело рук премьер-боярина или его мелкого слуги, я не сомневался ни капли.

И попробуйте убедить меня в обратном! Нет уж, не надо быть гениальным аналитиком, чтобы не связать неожиданно появившейся в спальне Селистены парочки горных спиногрызов с той злобой, которая исходила от черного колдуна. Приручить этих тварей без черного колдовства просто невозможно. Так что твоя это работа, премьер-боярин, ну или этого мелкого пакостника — Филина. Да и приглашение на разговор по душам только подтверждает мое мнение.

Вот и мой собеседник явился. Пунктуален, как все оборотни. Нервничает, головой вертит, небось видел, как я из зала выбежал — и рассчитывал, что я уже буду на месте. Шалишь, братец! Мало ли у меня какие дела образовались.

Прошло еще минут десять, прежде чем Филин попытался наладить со мной телепатическую связь. Великие колдуны, такие как Серогор, могут связываться друг с другом на расстоянии многих сотен верст. Но это достигается при максимальной концентрации магической энергии, чего можно добиться только годами тренировок. А передача мыслей на небольшое расстояние доступна многим. Я не знал, насколько силен в колдовстве Филин, и постарался перекрыть ему доступ к моей многострадальной голове. Оказалось, что вовремя. Как и в прошлый раз, у меня резко заболела голова, но я уже был готов к такому раскладу: моя защита не оплошала и выстояла. Отлично, еще одно очко в мою пользу.

Ну что за пакостник этот Филин? Лезет, куда его совсем не зовут. Вона виновница всех моих проблем, Селистенка, влезает в голову без стука, по-хозяйски, и никаких проблем. Но, во-первых, ее там ждут, а во-вторых, она в некотором роде моя хозяйка. А этот оборотень с какого перепугу по моим мыслям бродит? Лично я его туда не приглашал.

Еще минут пять Филин метался по беседке, крутил башкой и, судя по всему, собрался уходить. Клиент готов, пора идти.

Я сладко потянулся, не менее сладко зевая, похрустел косточками. Вообще, в собачьем обличье, я заметил, наибольшее удовольствие можно получить, именно совмещая два этих процесса. А если еще при этом вытянуть передние лапы и прогнуться на них, то блаженство наступает полнейшее. Впрочем, что я распинаюсь, вам все равно этого не понять.

Я выбрался на бережок и степенно направился к беседке. Пауза, что я выдержал, произвела на Филина именно то впечатление, которого я и добивался. С него почти слетела маска вежливости и учтивости, голос слегка дрожал, а глазки бегали с удвоенной скоростью. Именно в таком состоянии и делаются ошибки, но для закрепления результата надо еще подлить маслица в огонь.

— Ну? — устало бросил я, удобно располагаясь на полу.