Фэйрчайлд допил мартини и поставил стакан.

– Косые взгляды? Чьи? Все, кроме Хантера, уверены, что произошел несчастный случай, а Хантер болтать не станет.

Уолли окаменел от ярости.

– Хочешь сказать, что он тебя видел? Да ты в своем уме?!

Фэйрчайлд пожал плечами:

– Я не знал, что Хантер рядом. Но, полагаю, теперь придется доверять ему. Кстати, ты же сам говорил нашей дорогой Рейчел, что он хороший парень, – фыркнул Тед.

– Хороший для нее, но я вовсе не уверен, что мы можем ему доверять.

– Тогда зачем ты брал его на работу?

Уолли сжал губы. Как объяснить Фэйрчайлду, что такое совесть и чувство вины? Этот мальчик и слов-то таких не знает.

– Послушай, – недовольно поморщился Тед, – я тоже не в восторге от того, что Хантер меня видел, но с этим теперь уже ничего не поделаешь. А он, похоже, будет держать рот на замке, поскольку и сам далеко не святой. Ты знаешь, что он сидел? И, между прочим, за хранение кокаина. Тюрьма быстро заставляет людей усвоить, что главное в этой жизни – найти свое место под солнцем. И, кажется, Хантер готов этого добиваться любой ценой.

Уолли не возразил: он сам слышал от Дрейка нечто подобное. И все же…

– Я не знаю, что и думать о его аресте. Хантер, по-моему, не похож на идиота, который прячет кокаин среди тряпок в чемодане. И, если помнишь, на суде он заявлял, что его подставил Маршалл. На этом строилась вся его защита.

У Фэйрчайлда нехорошо заблестели глаза.

– Конечно, на этом, на чем же еще? Ему ведь светило от десяти до пятнадцати лет, а он надеялся вывернуться, заложив Маршалла.

– Ну да, верно. Только тебе не кажется странным, что против Маршалла у полиции так ничего и не нашлось? Будто он заранее знал, что стрясется с Хантером, и заблаговременно обезопасил себя.

– Маршалл же нам все объяснил. Он уговорил Хантера войти с нами в долю и припрятал все до тех пор, пока дело не решится. Дрейк тоже должен был спрятать подальше то, что хранилось у него, но не успел.

– А мне и тогда казалось странным, что Маршалл уши нам прожужжал о том, как его компаньон мечтает с нами работать, а от самого Хантера мы ничего подобного не слышали. Что, если Маршалл просто держал нас на крючке, а Хантер при этом даже не знал, кто мы такие? И что, если Маршалл так и не смог уговорить Хантера заниматься тем, чем ему надо, и тогда сдал его полиции?

Фэйрчайлд чертыхнулся.

– Если Хантер о нас ничего не знал, почему ему взбрело в голову после тюрьмы прийти именно сюда? А если знал, почему не натравил на нас полицию сразу, как только его арестовали? У тебя, Уолли, все очень интересно получается, вот только концы с концами что-то не сходятся. Что на самом деле стряслось с Маршаллом, гадать бесполезно: этот кретин уволок свои секреты в могилу. Но если ты действительно веришь в то, что сейчас наговорил, – зачем все-таки было брать Хантера на работу?

Уолли засунул руки глубоко в карманы. Он вспоминал тот день, когда Хантер пришел к нему проситься на работу. Дрейк тогда заявил, что не интересуется, чем они с Тедом занимаются на стороне, но уж по крайней мере обеспечить его работой они должны. По его словам, Маршалл, работая с ними, пока Дрейк сидел в тюрьме, вел дела настолько неумело, что в результате развалил их общую компанию. И теперь Уолли и Тед обязаны возместить ему ущерб, поскольку Маршалл довел компанию до краха отчасти по их недосмотру.

О том, что Маршалл его подставил, он больше не говорил, о своем пребывании в тюрьме тоже не распространялся. И – прав Тед – Хантер ни разу их не заложил, хотя наверняка догадывался о многом. Более того, с самого начала спокойное достоинство Хантера произвело на Уолли впечатление, потому-то он и взял его на работу.

– До сих пор Хантер работал себе на стройке и был в стороне от наших дел, – сказал он вслух, – а теперь по твоей милости стал свидетелем вашей разборки с Марко.

– Да, и, поверь, мне это нравится не больше, чем тебе. – Фэйрчайлд помолчал, прищурившись. – Но видел бы ты его после того, как это случилось! У этого типа в жилах не кровь, а лед. Он согласился заменить исправный гвоздемет сломанным – и даже глазом не моргнул. Вот он, твой «хороший парень». – Уолли хотел возразить, но Тед поднял руку. – И не будем забывать, что он натворил, пока сидел в тюрьме.

Уолли отвел взгляд. Он действительно забыл. – Слушай, – продолжал Фэйрчайлд, – самое разумное в этой ситуации – давить на его жадность. Дадим ему сколько-то денег, потом доверим делать деньги для нас, а когда Хантер увязнет поглубже, он уже и сам не побежит в полицию, потому что тогда и ему чистеньким не выйти.

Уолли резко обернулся:

– Ты собираешься посвятить в дело постороннего?

– Ну, не совсем постороннего. Когда он пришел сюда, то знал, что мы крутим какие-то дела на стороне. Он не заложил нас полиции, когда его арестовали, так зачем ему делать это теперь? Говорю тебе, он может быть нам полезен.

– Ага, как был полезен его партнер? Этот недоносок Маршалл, которого убил наш же клиент?

Фэйрчайлд пренебрежительно фыркнул.

– Хантер не такой кретин, как Маршалл. И мне он нужен.

– Зачем?

– Мне нужен помощник и надзиратель – чтобы время от времени напоминать людям, кто тут главный.

– Я тебе уже говорил, как я отношусь к тактике запугивания, – заметил Уолли, нахмурившись. – Мои подчиненные слушаются меня потому, что я плачу им больше, чем они получали бы в любом другом месте. Вот такая у меня тактика.

– Правда? Потому-то Синьорелли уже был готов бежать и стучать на нас? Потому-то мне и пришлось загнать ему в ногу шесть гвоздей?

Уолли медленно покачал головой:

– Не верю, чтобы Синьорелли захотел расколоться. Он – звено между нами и клиентом; если проболтается, его достанут раньше, чем мы об этом узнаем. В конце концов, убийцы – они, а не мы. – Он замолчал, вдруг почувствовав острую боль в желудке, шагнул к холодильнику, достал пакет молока и отпил большой глоток. – Мы отмываем деньги – и все. Ничего больше. Если нас прижмут, начнем все по новой на любом другом месте. Нам мокрые дела просто ни к чему.

Глаза Фэйрчайлда стали аспидно-черными.

– Каждый раз, начиная все сначала, мы теряем время и деньги. Много денег. Здесь мы хорошо раскрутились, и я не хочу терять ни цента. Синьорелли я предупредил. – Он мрачно усмехнулся. – Но рисковать сам еще раз опять-таки не хочу. Поэтому было бы полезно, чтобы Хантер работал на меня. А если он будет выполнять такую работу, то потом не посмеет тявкать. При повторном аресте ему будет светить куда более серьезный срок.

Уолли хотел осадить наглеца, но передумал. Черт побери, он уже слишком стар для таких фокусов, слишком стар, чтобы вечно ждать удара в спину.