– Ха! А сама... – не удержалась Клавдия, но тут же примолкла и замахала ручкой: – Продолжайте, продолжайте!

– Ну а потом мы стали дружить, – продолжал Мотин, горько усмехнувшись. – И даже о свадьбе поговаривали. И ведь что обидно – с Никитой она у меня на дне рождения познакомилась.

– А зачем вы его пригласили? – не поняла Клавдия. – Сами же говорили, что другом он не был.

– Да у меня тогда полным-полно народу было, и друзья, и так, знакомые. И потом, мы же сначала с ним нормально общались, это уж после... Олеся тоже к нему ровно относилась, я даже и не заметил ничего. А потом помаленьку, понемножку запудрил он ей мозги, и как подменили ее. Влюбилась. Да его трудно было не любить – красавчик, везунчик, любимчик женщин, сынок обеспеченных родителей. Деньгами направо и налево сорил. Хочешь на юг – пожалуйста! Вечер в ресторане «Седьмое небо»? Легко! И за Олеськой он ухаживал легко, без лишних переживаний, нервотрепок, как будто ему все равно, есть она или нет. А она, дурочка, изображала, что тоже вроде ничего к нему не испытывает, все хихоньки да хаханьки. Только мучилась ужасно – не привыкла, что к ней так относятся. Помню, прибежала ко мне, ревет. Я ей, чего, мол, ревешь, он же тебя любит. А она: да разве так любят? Вроде любит, а сам... умри я, и не спохватится. А потом... Потом, когда она забеременела, у нее фигура испортилась, пигментные пятна появились. И он тогда стал себе новую даму искать. Нет, он Олеську не бросал, но... но и других дамочек обхаживал. А с Олеськой все как-то через губу разговаривал. Я все видел. То его с Варькой встречу, то с Кариной, то еще Ленка у него была... Да черт его знает, какие-то странные у них отношения были, может, поэтому Олеська в него и втрескалась, что все не как у людей. На людях – ни он к ней, ни она к нему, а потом сама прибегает – сопли, слезы... Я пытался с ним поговорить по-мужски, но с того как с гуся вода. А потом Леська родила девочку, и... ну какая-то совсем красивая стала. Да еще и норов у нее появился. И Никита тогда снова от нее с ума сошел, на каждом углу орал, что у него жена первая красавица в городе, хотя Леська никакая ему и не жена была. Еще орал, что он ее в загс затащит и ребенка усыновит. А потом его застрелили.

– Вот так? Ни с того ни с сего? – охнула Клавдия. – И вы даже не знали, может, с кем поругался, подрался...

– Нет, не с кем ему было драться. Только со мной, но... Я же не дурак, видел, что Олеська сама не своя от счастья. Да и дочка у них...

– Но ведь вас же пытались осудить! – напомнила Клавдия.

– Да, пытались меня, потому что больше не к кому было прицепиться. Хотели крайнего найти. Хорошо, мама моя всех на ноги подняла и доказала, что в тот день я возле нее сидел – болела она. «Скорую» вызывал, а она все не ехала, и я звонил каждые пять минут. И соседи видели меня. Да чего рассказывать! А Трохин, отец Никиты, как уперся. Так был возмущен, что кто-то на его сына руку посмел поднять, вот и решил непременно кого-нибудь в тюрьму упечь, чтоб никому не повадно было...

Клавдия только качала головой. В то, что убил Никиту Борис, она теперь тоже не верила.

– Когда меня оправдали, я уехал. За границу. Вот уж волокиты было... Но все равно работать устроился, теперь только в гости наезжаю. А сейчас приехал, и мама рассказывает, что Романа тоже убили. А я Ромку и вовсе плохо знал. Вроде неплохой парнишка... Только и его убийцу не найдут. Кому-то слишком умному пареньки мешали, видимо.

Клавдия скосила глаза на Жору. Тот, раскрыв рот, слушал свидетеля. Ни одного вопроса в его взгляде напарница не усмотрела.

– Хорошо. А вы не скажете нам, где проживает Олеся? Точный адрес у вас есть?

Мотин хмыкнул:

– Уж куда точнее. – Встал и подошел к окну. – Смотрите, видите дом напротив? Последний подъезд, второй этаж. Вон, там что-то белое сушится... Это ее окна. Я с детства перед сном в ее окошко смотрю. Олеся там и живет. Только сейчас она на работе, в шесть приезжает.

Клавдия поднялась и дернула Жору.

– Все, пойдем мы. Вы уж извините нас, если потревожили... такая у нас специфика работы...

Мотин в ответ только качнул головой.

– Ну и что? Как тебе? – пытала Клавдия Жору всю дорогу. – С ума сойти, у Никиты есть дочь, а мы только сейчас об этом узнали!

– Вы думаете, дочь его пристрелила, да? – вытаращил глаза Жора.

Клавдия посмотрела на него с глубокой скорбью.

– Жора, сокол мой, его дочери сейчас должно быть годика два. Постарайся догадаться, могла ли кроха застрелить папу?

– Тогда сама Олеся, точно вам говорю! – яростно предположил Георгий Шаров.

– Заче-е-ем? Она ж любила его.

– А зачем меня мои невесты хвощут? Отомстить!

– Тебя хвощут, потому что ты их в загс не ведешь, а Никита Трохин Олесю звал. К чему ей отказываться от состоятельного папы своей маленькой дочери, которого она к тому же еще и любит? – спросила Клавдия. Потом мечтательно вздохнула: – Не-е-е-ет, она б его убивать не стала, это я тебе как женщина говорю... Слушай, а куда мы едем? Ты меня везешь в ресторан?

Жора помотал головой:

– Да ну, какой ресторан! Мне сейчас Карина звонила.

– Ах вот кто тебе трезвонит в самое неподходящее время... Кстати, я хотела тебе сделать выговор, – напыщенно проговорила Клавдия и ревниво поджала губы.

– Не, она чего звонила-то... – тут же начал объяснять Жора. – Оказывается, я, когда ее до дому-то провожал, ключи выронил, от офиса. Вот она и говорит, чтоб я их сегодня вечером забрал. Прикиньте, прямо к себе домой звала. В десять вечера.

– Ничего, я в такое время еще не сплю, съездим, – успокоила Клавдия. – А сейчас мы куда?

– Так это... думал ей цветы купить... что бы вы посоветовали?

– Я и советую: не мучайся дурью, езжай домой. И еще не забывай – с Кариной у тебя только служебные отношения. Мы еще следствие не закончили, неизвестно, каким боком она ко всему этому привязана. Я не хочу носить тебе цветы на могилку, а твоей молодой вдове в тюрьму сухари. Вдруг Карина убийцей окажется?

Жора так резко вывернул руль вправо, что Клавдия повалилась на него всем телом.

– Ты что творишь, охальник? – не могла скрыть она стеснительной улыбки. – Специально так повернул, да? Признавайся, негодник, специально, да?

– Конечно, специально! Чтобы в столб не врезаться! – фыркнул Жора. – С ума сойти, а я еще за цветами погнал... Вы мне, Клавдия Сидрна, всегда глаза открывайте, а то я тоже не хочу... ну чтоб вы мне на могилку сухари...

Парочка детективов пробежалась по магазинам, нагрузилась продуктами, потом они приехали домой. Акакий все сопел, разглядывая сны. А Клавдия готовила обед, приговаривая:

– Сейчас поедим, отдохнем... Жора! Куда тебя опять к Каке потянуло? Пусть спит. Я же еще не приготовила его любимый гороховый суп.

Когда накрытый стол уже исходил ароматами, торжественно был выведен из спальни Акакий Игоревич и усажен на самое почетное место.