– Я вчер… рвчар… вчерашний я!

Подранные в битве с Малышкой руки, взлохмаченные волосы и рваный ворот куртки оказались как нельзя кстати. Женщина ему поверила.

– А тут что делаешь? Иди! Иди отсюда! – строго сказала она, отмахиваясь мокрым фартуком.

– П-п-пить хочу! – выпалил Оскар первое, что пришло в голову.

– Пить? Бедолага,– сжалилась женщина.– Погоди, я тебе налью чуток из кувшина свеженькой. Уж воды не жалко. Пей!

Под нос Оскару сунулась знакомая кружка с отбитым краешком, и шибануло таким ядреным запашком, что глаза невольно заслезились. Первый раз в жизни дипломат позавидовал чужой хвори – женщина безмятежно вдыхала пары из кувшина, хотя после отстаивания лосьон приобрел новые качества, не учуять которые было невозможно.

—Что нос воротишь? – обиделась женщина.– Брезгуешь от посудомойки? Пей или проваливай.

Оскар закрыл глаза и, стараясь не дышать, выпил.

– Благодарю! – просипел он, конвульсивно дергая рукой, зажатой в тесной щели как в тисках. Если выпустить сверток, рука выйдет как по маслу, но деньги, деньги! Ни за что!

– Еще можно? – попросил дипломат, напрягая пальцы и собирая на них новые занозы. Лицо его при этом так мученически перекосилось, что женщина поняла – не врет.

– Пей!

Оскар выпил. Вторая кружка пошла легче. Частично потому, что дипломат обнаружил – если кисть руки немного вращать, то она потихоньку выкручивается из щели. Нужно только время. Минутки две-три.

– Еще! – твердо сказал он.

– Последняя, во двор к колодцу не побегу! – предупредила посудомойка, пролив бальзам на душу застрявшего.

Эта кружка действительно оказалась последней – когда горло мучительно проталкивало в себя осадок со дна, горячая рука Оскара выскочила на волю с вожделенным трофеем. Поклонившись доброй женщине в пояс, дипломат откашлялся (от чего из его рта вылетели несколько мыльных пузырей) и поспешил проститься:

– Вы спасли меня, пани. Прощайте!

Вылетев на улицу, счастливый Оскар подставил лицо прохладному ночному ветерку и бежал до тех пор, пока не повернул за угол знакомого домика с зелеными ставнями. Под тусклым фонарем он развернул тряпицу и высыпал на ладонь свою добычу.

Кусок пирога, явно свадебного, такой сухой, что рассыпался на крошки. Девять молочных зубов. Хрустальный кулончик на простой веревочке. Красная шерстяная нитка. И никаких денег. Ни сентаво.

То ли от мыльного питья, то ли от разочарования кровь толчками приливала к щекам, и постепенно лицо буквально загорелось огнем. Оскар опустился прямо на тротуар и тихо застонал. Проклятый Хендрик все же перехитрил его – нагло присвоил заработанные дядюшкой деньги, для пущего унижения заставив его перерывать весь трактир.

Стало темнее: кто-то или что-то загородило свет фонаря. Тень, нависшая над дипломатом, показалась ему прямо-таки символическим знаком – настоящая черная полоса, что еще скажешь? Сколько же будет длиться невезение? Неделю? Месяц? До возвращения из Башни Хендрика? До самой смерти, а потом в рай?

Оскар нетерпеливо отмахнулся от тени и… попал по чьей-то мягкой и вполне живой физиономии. Оказывается, над ним наклонился припозднившийся прохожий. Плоское лицо немолодого мужчины (почти ровесник, а ни одной морщины) было наполнено искренней тревогой.

– Тебе плохо? – участливо спросил он и, встретившись взглядом с мокрыми глазами Оскара, вдруг возбужденно запричитал, коверкая слова: – О! Дологой длуг! Сунь нос в чай!

– А? – недоуменно переспросил дипломат.

– Сунь нос в чай! – широко улыбнулся шутник, щуря свои и без того узкие глазенки.– Ты все-таки плиехал? Эй! Ты меня слысись?

К счастью для прохожего, Оскар был настолько подавлен неудачными поисками денег, что на время утратил координацию. Иначе не миновать припозднившемуся горожанину расправы по всем правилам дипломатического искусства – Оскар просто убил бы его на месте, не снимая с лица вежливой улыбочки. Но в данный момент у него на это просто не было сил.

– Вот что, дорогой друг! – уныло сказал Оскар, выпуская в лицо насмешнику целую стаю мыльных пузырей.– Возьми сам свой нос и засунь себе его знаешь, куда?

– Ты не мой длуг, я уже вижу,– грустно сообщил узкоглазый незнакомец.– Но зачем хамить? Сунь-Нос-Вчай никогда не сказал бы так! Он был такой доблый, мой Сунь-Нос-Вчай!

– Э-э… – Оскар с запоздалым раскаянием открыл рот, выпустив в небо следующую порцию пузырей, но прохожий уже ушел.

Когда мрачный, как эпитафия, дипломат переступил порог дома Чайхана, светало. Полосатая кошка, подошедшая поздороваться, шарахнулась от него как от чумы – злость буквально изливалась из темных глаз дипломата. В гробовом молчании Оскар разулся и пошел по лестнице в свою комнату, спать. Однако, поймав мимоходом свое отражение в круглом зеркале, рама которого была любовно обклеена кусочками цветной фольги, он вздрогнул и подошел ближе.

Вот это он ? Он вот это ?

Неудивительно, что бедолага прохожий обознался. Оказывается, за какие-то пару дней волосы успели заметно посеребриться, а желтое одутловатое лицо с глазами-щелками никак не могло принадлежать не только дипломату, но даже второсортному уличному циркачу. Типичная рожа какого-нибудь местного эмигранта Сунь-Нос-Вчая из дальнего квартала. Или Дай-Вглаз-Сразу. Или Мой-Уши-Смылом. Или, что наиболее вероятно, Сыпь-Соль-Врану…

Занавеска дрогнула, и оттуда высунулась любопытная мордашка Лейлы.

– Дядя,– промурлыкала она.– Вы ходили гулять? Так поздно?

– Почему не спишь? – рявкнул Оскар, отворачиваясь от девушки и закрывая рукавом собственное отражение.

– Мечтаю,– призналась Лейла.– А ваш племянник скоро приедет?

– Да скоро, скоро! – сжимая кулаки от клокочущей внутри злости, проскрипел Оскар.

– Я так хочу его увидеть,– стыдливо призналась Лейла, присаживаясь на ступеньку и преграждая будущему свекру путь наверх.– У него на самом деле глаза как звезды, а дыхание пахнет цветами?

– Розами! – скрипнув зубами, согласился Оскар.– Тебе не пора спать, милая?

– Может, мне встретить суженого на пороге, когда он утром постучит в наш дом? – вопросила красавица, мечтательно поднимая глаза в потолок.

Не выдержав, Оскар позволил себе злобно-скептическую ухмылку.

– Насколько я знаю своего племянника, дорогая Лейла, он вообще не станет стучать, тем более рано утром. Хендрик любит сюрпризы! У него настоящий талант, не побоюсь этого слова, ПОТРЯСАТЬ близких людей! До дрожи! Не удивляйся, если сегодня или завтра увидишь его стоящим у своей кровати с самым невинным видом.

– Правда? – Эта мысль ужасно удивила красавицу.– Ну хорошо, тогда я пойду?

– Да иди уже! Иди!

Убрав с дороги неугомонную Лейлу, Оскар нырнул в комнату и задернул за собой ковер. От разочарования и злости его трясло.