— А я, пожалуй, закурю, — сказал Мейсон. — У вас новая машина, Голдинг?

— Какое это имеет отношение к делу?

— Косвенное. — Мейсон зажег спичку, прикурил. — Вы купили ее на следующий день после убийства Галленса, не так ли?

— Ну и что?

— Меня заинтересовала машина, которую вы продали. Она была в отличном состоянии. Вы ездили на ней меньше полугода?

— Господи! — вскинулась женщина. — Да что, мы обязаны докладывать адвокату каждый раз, когда нам вздумается продать машину?

— Я заинтересовался этой продажей, — продолжал Мейсон, не обращая на нее внимания. — Я просил сыщиков все узнать. Это был голубой седан со слегка помятым задним левым крылом. Не знаю, насколько вы информированы, но перед наездом у тротуара был припаркован голубой седан со слегка помятым задним левым крылом, и он резко рванул вперед.

Голдинг и Ева быстро обменялись взглядами.

— Это еще ничего не доказывает, — заявил Голдинг. — Держу пари, за сутки сыскное бюро, вероятно, засекло добрую сотню голубых седанов с помятым левым крылом.

— Вероятно, — с готовностью согласился Мейсон.

— В таком случае, зачем мы вам понадобились?

— Мне показалось, что жюри с интересом выслушает ваш рассказ о том, где вы побывали после ухода Галленса из «Золотой тарелки».

— Вот это мне тоже не нравится. — Голдинг поморщился. — Обхаживаете моих банкиров, стараетесь что-то пронюхать, скомпрометировать меня.

— А мне не нравится слово «пронюхать». — Мейсон, прищурившись, уставился на Голдинга.

— Повторяю: пытались пронюхать.

— Слышу.

— Погоди, Билл, так мы ничего не добьемся, — вмешалась женщина.

— Пожалуй, ничего, — подтвердил Мейсон.

— Мне надо переговорить с Биллом. — Ева поднялась. — Есть здесь комната, где мы можем побеседовать с глазу на глаз?

— А почему бы вам не обсудить свои проблемы здесь? — предложил Мейсон.

— Меня так и подмывает это сделать, — процедила Ева, глядя на него в упор.

— Заткнись, Ева, — произнес Голдинг с угрозой.

— Вы сами напрашиваетесь, — продолжала Ева, не сводя с Мейсона ненавидящих глаз.

— Ева, я сказал — придержи язык!

— Не валяй дурака, Билл, — бросила она. — Надо ему врезать, и сейчас же. Сам виноват.

— Придержи язык, — повторил Голдинг. — Сначала посоветуемся с нашим адвокатом, а уж он все передаст Мейсону.

— Неужели мои дела так плохи? — притворно ужаснулся Мейсон.

Женщина упала в большое кожаное кресло.

— Нет, Билл, адвокат нам не требуется, — заявила она. — Адвокат начнет трепать языком, и еще неизвестно, кому он про наши дела разболтает. Пусть Мейсон все узнает.

— Ты с ума сошла! — воскликнул Голдинг.

— Так вот, мистер Мейсон, — начала Ева, даже не глядя в сторону Голдинга. — Мы и впрямь были там, в голубом седане. Ушли минут через двадцать после Галленса и…

— Ева! Ради Бога, закрой рот! — крикнул Голдинг, вставая и направляясь к ней.

Ева наконец удостоила его взглядом.

— Поди сядь, — сказала она таким тоном, будто приказывала собаке вернуться на подстилку в углу. — Сядь и заткнись! Игрок чертов! Не понимаешь, что идешь на верный проигрыш?

Потом Ева обернулась к Мейсону и продолжила свой рассказ спокойным, будничным тоном. Голдинг, поколебавшись, медленно отступил и опустился на стул.

— Мы понятия не имели, из-за чего Галленс поднял шум. Все смахивало на аферу, слушать было тошно. Мы с мужем обсудили это дело и решили: не допустим, чтобы нами помыкали. Мы отправились сначала в контору к Тренту, но его не застали. Позвонили сестре. Его дома не было, тогда мы и решили поехать к Галленсу и выложить карты на стол.

Подъехали, припарковали машину. Смотрим: в доме темно. «Да там, похоже, никого нет», — говорит Билл. А я ему в ответ: «Все равно пойдем и позвоним».

— Кто был за рулем? — прервал ее Мейсон.

— Я сама вела машину.

— Продолжайте.

— Вдруг Билл говорит: «Глянь-ка, кто-то ходит по дому с фонариком». И точно, мелькает лучик, слабенький такой, а может, его нарочно затенили, но все равно было видно, как фонариком водят по комнате.

— Наверху или внизу? — спросил Мейсон.

— Внизу.

— Продолжайте.

— Мы решили: что бы там ни творилось, нам лучше не впутываться. Но нас разбирало любопытство. Мотор я не выключала, чтобы в случае чего немедленно скрыться. И вдруг мы услышали два выстрела.

— Из дома?

— Да, оттуда, — подтвердила Ева.

— После того как вы заметили свет фонарика?

— Да. Потом он замелькал снова. И тут из парадного выскочила женщина и опрометью бросилась в нашу сторону. В руке у нее была сумка, и она что-то туда на бегу запихивала. Я сидела за рулем — слева, а Билл — справа, ближе к тротуару. «Да это сестра Трента», — говорит Билл. Я живо смекнула, что к чему, и мы отчалили.

— Вы видели, что с ней случилось?

— Нет.

— Куда вы направились?

— Поставили машину в гараж и поднялись к себе.

— И тут же настроили приемник на волну вызовов полиции?

— Да, мы так и сделали.

— Потом услышали, что обнаружен труп Галленса? — допытывался Мейсон.

— Да.

— Вы известили полицию, что были свидетелями?

— И не подумали, решили остаться в стороне.

— А рассказывали кому-нибудь об увиденном?

— Кроме вас, никому.

— Надо все обдумать, — заключил Мейсон.

— Не валяйте дурака, — возмутилась Ева. — Нечего тут обдумывать. Вы — молчок, и мы — молчок.

— Мой долг адвоката — известить вас, что вы обязаны передать эти сведения в полицию.

— Считайте, что вы исполнили свой долг. — Ева поднялась.

— Так вы намерены обратиться в полицию?

— Только если нас привлекут как свидетелей и выхода не будет.

— Если эти сведения впервые прозвучат в свидетельских показаниях, они произведут эффект разорвавшейся бомбы, — предупредил Мейсон.

— Это будет взрыв бомбы для Сары Брил, — заявил Голдинг.

— И для вас тоже.

— На худой конец мы-то устоим, — сказала Ева. — А вот Саре Брил несдобровать.

— Ну, мы еще посмотрим.