Впрочем, Галло не особо сопротивлялся: все случившееся его слишком потрясло. Он собрался быстро и молча и совершенно добровольно вышел за порог, провожаемый недобрыми напряженными взглядами графа делла Гауденцио и его конюха. Захлопнув за ним дверь, Фабио вернулся на кухню, где женщины терпеливо ожидали окончания этой драмы.

— Я должен принести извинения, — сразу же сказал он. — Что нанял этого мерзавца, из-за которого вам пришлось пережить неприятный вечер. Перед тобой, Марция, и перед тобой тоже, Миа.

— Ну что вы, синьор Фабио, вы не могли знать, — ответила Дамиана, совершенно ошарашенно и потеряв весь свой наносной деревенский говорок.

— Да уж кто мог знать, что этот баран безрогий таким козлом рогатым окажется, — тут же отозвалась Марция, и Фабио, снова было уставившийся на Дамиану, весело усмехнулся и повернул голову к ней. — Не вините себя, господин.

— Все равно, — твердо возразил он. — Я не должен был так спешно нанимать и тащить в дом кого попало, и впредь подобного не повторится. И… Миа, я говорил всерьез: если тебя кто-то обидит, если у тебя возникнет хотя бы подозрение, что кто-то может тебя обидеть, не стесняйся и не бойся сразу же обращаться ко мне за помощью.

С этими словами Фабио сделал шаг к Дамиане, наклонился и, взяв ее руку в свою, галантно поцеловал пальцы, будто она была не служанкой, а синьориной. А потом поднял взгляд и снова посмотрел в глаза, несколько мгновений, не дольше.

— Всем добрых снов, — сказал он, торопливо отстранившись, и так же поспешно вышел из кухни.

На кухне все успокоились не скоро. Эстель и Баччо вытребовали от Дамианы и Марции подробнейшего пересказа произошедшего без них, ахали, возмущались, восхищались хозяином Фабио, поили друг друга успокоительным ромашковым чаем и разошлись совсем уж поздно. И перед сном Дамиана могла думать лишь о том, как благороден душой и мыслями ее возлюбленный и как она им восхищена. Ей трудно было даже представить, чтобы кто-то другой из синьоров всерьез вступался бы за своих кухарку и служанку перед кем-то более высоким, чем они, по положению, и наделенным силой. Воистину, другого такого, как Фабио, быть просто не могло.

Поднявшись к себе, Фабио первым делом подошел к столу, взял бутылку вина, налил себе половину бокала и выпил в три глотка. А потом посмотрел на второй, точно такой же, сиротливо стоящий рядом. Он ждал Виолину сегодня, хотя вовсе не думал, что она явится на следующий же день — но не ждать не мог, и велел подать ужин на двоих. Она не пришла, а Фабио так и не притронулся к ужину. Оглядев расставленное на столе изобилие, он рассеянно отщипнул несколько виноградин и закинул в рот. Все было так странно…

Там, на кухне, ему снова показалось — не один раз, и ведь не в первый уже раз. Будто он вдруг, на одно или два ускользающих мгновения, узнает в Дамиане… "Бред, чушь, не может быть, — он тряхнул головой. — Тебе просто хочется принимать желаемое за действительное. А этого не может быть, потому что так было бы слишком хорошо и слишком легко". Но неуловимо знакомый поворот головы и этот решительно вздернутый подбородок, но вдруг проскальзывающие интонации в голосе, то, как она смотрела ему в лицо… И еще руки. Пальцы. Да нет, не может быть.

"Она ваша девка, да?" — раздался в голове пакостный голос Галло, и Фабио брезгливо передернул плечами. Он не любил запугивать людей, предпочитал использовать свой дар лишь для того, чтобы уговаривать и договариваться. Но Галло перешел все границы. Девка, подумать только. Славная, хорошая, чудесная Миа, которая так самоотверженно спасла его от тюрьмы и так искренне ему доверилась. Нет, так не бывает. Слишком хорошо. "Такое только в романах случается, чтобы служанка оказалась переодетой благородной девицей в беде", — строго сказал себе Фабио. Он просто надумал себе всякого, потому что слишком скучает и переживает. Скоро ему и в придорожных кустах начнет Виолина мерещиться, чего доброго… Просто завтра нужно попытаться ее найти. Заняться делом. Тогда меньше будут лезть в голову всякие бредовые мысли. Он еще раз окинул взглядом стол, вздохнул и принялся расстегивать жилет, чтобы укладываться спать.

Их с Лоренцо план был на редкость незатейлив и прост: искать родинки, две на сгибе локтя, похожие на небесное созвездие. Молодых дворянок с каштановыми волосами в Вентимилье было хоть отбавляй, но особая примета — это особая примета. Вот только не станешь же хватать девиц за руки, чтобы убедиться в ее наличии. Зато эти руки можно целовать, воспользовавшись вполне приличным и не вызывающим подозрений поводом в своих целях. Припадая к очередной женской ладони, Фабио каждый раз невольно вспоминал, как вчера прикоснулся губами к пальцам Дамианы. Нет, это все же бредово… Однако все остальные руки, которые ему довелось увидеть, уж точно были вовсе не теми. Да и Лоренцо не смог его ничем порадовать.

До обеда они успели прогуляться по центральной набережной и парку, а также по кварталу портных и сапожников, ближе к полудню зашли в парочку бакари, облюбованных для посещений вентимильской знатной молодежью, потом — в ресторан, чтобы все-таки поесть, а не только целовать ручки синьоринам. После обеда их ждал храм, а вечером — еще и светский салон, где неожиданно горячее желание поговорить с ним выразил Лауро делла Серра, обладатель выдающегося двойного магического дара и герой городских легенд про тайного брата-близнеца. Обычно Лауро делла Серра считал графа делла Гауденцио персоной недостаточно выдающейся, чтобы уделять ему пристальное внимание, однако сегодня добрых минут двадцать расспрашивал о его нынешних делах. В конце концов Фабио сделал вывод, что тот желает продолжить военную карьеру и ищет себе протекцию у дипломатов.

Увы, делами Гейденской марки Фабио сейчас не занимался вовсе, а любые посторонние разговоры, не имеющие отношения к поискам Виолины, его только раздражали. Так что, отделавшись от Лауро, остаток вечера он старался, едва поздоровавшись с кем-нибудь из знакомых, тут же сбежать поскорее, пока они не успели начать с ним что-нибудь обсуждать. Это походило на безумную игру в чехарду, и под конец вечера все события минувшего дня слились для Фабио в одну пеструю и совершенно притом бессмысленную круговерть, погоню за неуловимым фантомом, которым оставалась Виолина.

Тот факт, что за день Фабио успел снова дважды заметить в толпе Никколо, вовсе не добавлял ему спокойствия. Нужно было как-то разобраться с этой щекотливой и неприятной ситуацией, только вот он понятия не имел, как. И невольно раз за разом думал о том, что может быть, за ним вот так же следят в толпе очередные подосланные убийцы, только Фабио не знает их в лицо. Он совершенно не жалел о том, что выгнал паршивца Галло, и не собирался нанимать другого подобного паршивца взамен. Он снова думал о Виолине, которая даже не подозревался о степени грозящей Фабио, а, возможно, и ей самой опасности.

"Нужно обо всем ей рассказать, как можно скорее", — думал Фабио, сидя вечером дома и разглядывая снова накрытый на двоих стол. Только бы она пришла сегодня. Он расскажет про заговор и как-нибудь уговорит ее если не открыться, то хотя бы сообщать о себе, когда она не приходит. Посылать записки. Но если очень повезет, очень сильно — может быть, она и впрямь согласится остаться рядом и охранять его?.. Быть с ним, хотя бы ради их общей безопасности. Фабио вздохнул и задумчиво уставился в окно, за которым сгущались темно-синие сумерки. Только бы она пришла.