руках щетку для волос. Ну почему все это раньше не пришло мне в голову? Тут я подумал об Уинтерсе. Очевидно, он пришел к такому же выводу. Ведь он прекрасно знал, когда и что случилось, он изучал все показания и знал, где находился каждый. Он должен был понять, что весьма велика вероятность того, что убийцей является миссис Роудс, и тем не менее решил отказаться от дальнейшего расследования. Почему? Его подкупили? Весьма возможно, учитывая нравы полиции в моем собственном городе, Нью-Йорке. Или просто из рыцарских побуждений не стал арестовывать вдову и предпочел покоиться на лаврах, обеспеченных мнимым самоубийством Холлистера?

А может, лучше мне забыть обо всем? У меня не было особого желания увидеть, как торжествует справедливость, ни в абстрактном смысле, ни в конкретном случае. Пусть тираны сходят в могилы прежде, чем их настигнет месть, так поэтически я выразил бы свою мысль.

В это время зазвонил телефон у постели, и я поднял трубку. Звонила Элен.

— Если ты хороший мальчик, зайди ко мне, — скомандовала она. — Мы можем выпить перед ужином.

Когда я открыл дверь, она уже была одета к ужину и подкрашивала ногти за туалетным столиком.

— Выпивка на столике в изголовье.

Действительно, «мартини» меня уже поджидало. Я кивнул, выпил, сел в кресло и уставился на нее. Мне всегда нравилось смотреть, как женщины занимаются туалетом, это, пожалуй, единственное занятие, когда они совершенно искренни и которому посвящают себя полностью. Элен не была исключением.

— Когда домой? — спросила она, с серьезным и задумчивым лицом разглядывая ногти.

— Надеюсь, завтра, — сказал я. — Все зависит от Уинтерса.

— Я тоже еду завтра, — безразлично бросила она. — Устала я от всего этого. Меня уже тошнит от репортеров и полиции, хотя этот Уинтерс такой милый… А самое главное, с тех пор как я себя помню, я ненавижу Вашингтон. Как думаешь, сегодня вечером мы можем исчезнуть отсюда? — Она положила на место кусочек замши, которым полировала ногти, и посмотрела на меня.

— Сомневаюсь, — вздохнул я. — Прежде всего здесь будет Уинтерс.

— Черт возьми!

— И я не думаю, что охранники позволят нам уйти без его разрешения.

— Мы можем обмануть их: в маленькой гостиной есть дверь, которой никогда не пользуются. Мы могли бы выйти через нее — с той стороны дома нет охраны… — Впервые за наше знакомство я видел ее такой нервной и взволнованной.

— Почему ты так рвешься из дому?

— Питер, я смертельно боюсь! — И она действительно боялась, это было написано у нее на лице и проступало даже через макияж. Руки дрожали, едва не расплескав мартини.

— Чего? Ведь совершенно нечего бояться!

— Я… — вдруг она запнулась, словно о чем-то вспомнив. — Питер, давай уедем нынче вечером, когда уйдет Уинтерс.

— Это не лучшая идея, нас могут обвинить в неуважении к властям или в чем-то в этом роде.

Меня снедало любопытство, по только она могла мне сказать, почему ей так приспичило покинуть Вашингтон.

Элен курила резко, по-мужски, совсем не так, как делают другие девушки. Казалось, это ее несколько успокоило.

— Думаю, это нервное, вот и все, просто запоздалая реакция.

— Я бы сказал, что все это время ты была неестественно спокойна. Никогда прежде ничего подобного я не видел и просто поражался, как вы с матерью сохраняли хладнокровие и ясность мысли.

Удар достиг цели, по лицу Элен промелькнула, словно крыло птицы на солнце, тень волнения. Но она ничего не сказала.

— У нас просто очень хладнокровная семья.

— Могу понять, — кивнул я. — Ты долго жила вдали от дома и была не слишком привязана к отцу, но миссис Роудс… Как-то странно она ко всему этому отнеслась.

— Ах, — рассеянно отмахнулась Элен и встала. — Мне кажется, стоит смешать еще по одному мартини. Все нужное у меня в ванной; просто сила привычки. В прежние времена я всегда держала в ванной бутылочку из-под зубного эликсира, наполненную джином.

С этими словами Элен исчезла. Слышно было, как она возится в ванной. Где-то в доме хлопнула дверь, спустили воду в туалете: жизнь продолжалась, несмотря ни на что. В меланхоличном настроении от первого мартини и нараставшем предвкушении второго я бродил взглядом по комнате девушки, которая одно время была моей невестой.

Довольно странная подборка книг. «Близнецы» Бобси рядом с «Фанни Хилл», «Леди Чаттерлей» и «Пиратами». Все — как в реальной жизни. Культурные интересы Элен резко изменились после достижения половой зрелости. Только толстый том «Записок конгресса» намекал на ее происхождение и положение. Но выглядел он так, словно его никогда не открывали.

— Вот и я, милый, — она немного раскраснелась, и я решил, что она взяла немалый процент с того, что приготовила мне. Я произнес тост, и до ужина мы обсуждали достоинства «Фанни Хилл».

Впервые после моего приезда в Вашингтон можно было сказать, что за столом царило дружеское настроение. Не добродушное или веселое — собравшиеся за столом были для этого слишком солидными людьми, но, по крайней мере, не мрачное. Пили бургундское, ели жаркое, и даже миссис Роудс улыбалась сквозь черные кружева и черный янтарь, как луна в последней четверти.

Я внимательно наблюдал за ней, пытаясь уловить хоть какие-то признаки вины, какой-то кровавый след, как на запятнанных руках леди Макбет, но она была так же спокойна, как и остальные. Если она была убийцей, то с легкостью несла тяжесть своих преступлений.

Я сидел рядом с Роджером Помроем, и мы впервые за несколько дней беседовали. Он был в прекрасном настроении.

— У меня сегодня состоялся очень полезный визит в министерство обороны, — сказал он, вытирая губы после хорошего глотка вина и оставляя на салфетке темно-красные пятна… В тот вечер мне всюду мерещилась кровь.

— Это связано с новой взрывчаткой?

— Совершенно верно. Мне сообщили, что испытания прошли успешно, и вскоре нам пришлют заказ.

— И все это без помощи сенатора?

Помрой мрачно ухмыльнулся.

— Сенатор уже есть… Во всяком случае, завтра будет. Мы ясно дали понять, что в следующем ноябре Талисман-сити может дать решающие голоса и что президентской администрации следует позаботиться, чтобы там все было в порядке.

— Это подействовало?

— Похоже, да. Завтра мы с Камиллой вылетаем домой. Поверьте, буду страшно рад вырваться из этого ужасного города.

— Как полагаете, вас в самом деле могли обвинить в убийстве? — я впервые напомнил ему об аресте.

— Конечно нет, черт возьми! — Он резко отставил рюмку. — Этот молодой осел Уинтерс начал действовать, не подготовившись как следует. Он решил: если взрывчатка принадлежала мне и я был зол на Ли из-за срыва нового контракта, а моя жена могла унаследовать после