– Твоя голова заслуживает того, – кинул я Чемоданову щедрый комплимент. – Я всегда относился к тебе с уважением, и мне было жалко тебя. Вот я и попросил одного своего хорошего знакомого, чтобы он подыскал тебе приличную должность. И вот результат… Впечатляет?

– Невероятно, как в сказке, – признался Чемоданов. – И что ты хочешь за эту услугу?

– Ничего, – ответил я, откидываясь на спинку кресла. – Почти что ничего. На твое жалованье, твой дом в Америке, твои кабинеты и лаборатории я не претендую. Но тебе будет выплачена некоторая сумма в качестве подъемных. Не слишком большая, если судить по тем деньгам, которые ты будешь зарабатывать. Но и не слишком маленькая, чтобы я мог ею пренебречь.

– Там та-акие бабки! – снова вставила Настя.

Я наступил ей на ногу.

– Как бы то ни было, – продолжал я, – эти деньги по справедливости принадлежат мне. Ведь это я все организовал, я вышел на американцев, я нашел тебе работу. Без меня ты бы до сих пор сидел бы в своем Промышленном поселке и топил бы диссертацией печь.

– Допустим, я соглашусь, – осторожно сказал Чемоданов. – А при чем здесь она?

И он покосился на Настю.

Пришло время затронуть самый щекотливый вопрос.

– Ты только не подумай, что я тебе не доверяю, – сказал я. – Просто у тебя могут возникнуть большие проблемы с переводом денег сюда. А Настя возьмет их у тебя и привезет в Москву.

– А зачем мне жениться на ней?

– Видишь ли, по-другому она не может попасть в Америку. Ей обязательно надо считаться твоей женой, чтобы получить визу.

Чемоданов снова покосился на Настю. Теперь он смотрел на нее оценивающе.

– А сколько денег дадут? – спросил он.

Я не хотел говорить это при Насте, потому что был уверен, что она была продажна ничуть не меньше меня и ради такой суммы готова будет работать уборщицей в доме Чемоданова. Но что делать? Рано или поздно она узнает о сумме.

– Восемьсот тысяч, – с трудом произнес я.

Чемоданов присвистнул. Настя покрылась пунцовыми пятнами. Все ясно, пора выкладывать козырь.

– Витя, – мягко сказал я и опустил ладонь на его колено. – Чтобы, не дай бог, у тебя не появился соблазн оставить эти деньги у себя, я хочу тебе напомнить о нашем договоре. Если эти деньги не попадут мне в руки, то я сразу обращаюсь в суд. Ты не имеешь права получать за свою диссертацию гонорары. Правда на моей стороне, и у тебя начнутся неприятности. Американский суд ты не подкупишь, а скандал только повредит твоей карьере.

– Пугаешь? – усмехнулся Чемоданов.

– Предупреждаю, – поправил я.

Он нахмурился и задумался.

– Не нравится мне это все, – наконец изрек он.

– Что тебе не нравится, Витя? – спросил я, чувствуя, что начинаю заводиться. – Что тебе может не нравиться после улицы Рабочей в Промышленном поселке? Ты вообще хорошо представляешь, что я тебе предлагаю? Ты понимаешь, что о такой должности даже зажравшиеся американцы мечтать не могут?

– Значит, я заслуживаю эту должность.

– Тысячи ученых заслуживают ее. А займешь ее ты! Думаешь, так все просто?

– Но ты тоже не бескорыстно стараешься, так ведь?

– Да, не бескорыстно. Я тебе сказал, что это дело выгодно нам обоим.

– Мне не нравится, что ты надумал с этим фиктивным браком, – сказал Чемоданов, покачивая ногой. – Хочу – женю, хочу – развожу. Что я, собака? Это мероприятие серьезное, к нему надо подходить взвешенно.

– Да брось ты! – поморщился я. – Я ж тебе не настоящий брак предлагаю, а фиктивный. Штамп в паспорте – только и всего. Через две недели разведешься и женишься на какой-нибудь богатой американке. Давай, собирайся! Поедем в загс.

– Что? Прямо сейчас?

– А чего тянуть? Чем быстрее распишетесь, тем быстрее полетите в Америку.

– Завтра уже вызов придет, – сказала Настя.

Опять вставила не к месту свои пять копеек! На кой черт Чемоданову жениться, если все равно вызов придет?

– Да, – подтвердил я. – Но я его сожгу, если ты откажешься жениться.

Чемоданов вздохнул и опять оценивающе посмотрел на Настю.

– Толкаешь ты меня, Савельев, на преступление. Я должен подумать…

Как всякий прохиндей, Чемоданов стал думать о том, какую еще выгоду можно попутно выбить из этой женитьбы. Он посмотрел на потолок, потом на стойку администратора, и тут его лицо посветлело от идеи.

– Значит, так, – вынес он вердикт. – Я к этому делу отношусь серьезно. А потому все должно быть по-людски.

– Как понимать «по-людски»? – уточнил я.

– А так, чтобы перед людьми не стыдно было. Свадьба – так свадьба! Я требую, чтобы ты организовал венчание в церкви и столик в приличном ресторане. Разумеется, подвенечное платье для невесты и золотые кольца. О машинах с лентами и куклами я не говорю, это и коню должно быть понятно… Правда, Настя?

И он фамильярно потрепал ее по щечке. Настя глупо хихикнула.

– Ты что, Витя? – опешил я. – Какие ленты? Какие куклы? Нам требуется только отметка в паспорте! А свадьбу ты сыграешь с американской негритянкой.

– Как хочешь! – решительно сказал Чемоданов и поднялся с кресла. – Без ритуала я не согласен.

Я не мог поверить в то, что Чемоданов до такой степени идиот. Я тоже вскочил.

– Ты готов отказаться от работы в Америке из-за какого-то глупого ритуала? – воскликнул я.

– Работа меня всегда найдет, – самоуверенно заявил Чемоданов. – А ритуал запомнится надолго. Мне же придется расстаться с Россией. Ностальгия… Тебе этого не понять!

Он повернулся и пошел к лестнице. Я догнал его и схватил за руку.

– Да пойми же ты! – закричал я. – Настя – моя невеста! Как она второй раз за месяц в церковь венчаться пойдет?

Насчет второго венчания я, конечно, лукавил, но надо же было найти веский довод!

– Это твои проблемы, – сухо ответил Чемоданов.

– Скажи ему что-нибудь! – крикнул я подошедшей Насте. – Не молчи, как Барби!

– А почему бы в самом деле не сходить в церковь? – промурлыкала Настя и потупила глазки. – Мне так интересно…

– Умная ты моя, – процедил я. – Когда ты привезешь восемьсот тысяч, я устрою тебе экскурсию по всем церквям России.

– Так как? – ультимативно спросил Чемоданов и потянулся к кнопке лифта.

– Бес с вами, – сдался я. – Венчайтесь.

– Все за твой счет, – добавил Чемоданов. – Включая авиабилеты.

– Родной ты мой! – произнес я. – Не слишком ли много ты хочешь?

– А не слишком ли ты много заработал на моем горбу? – отпарировал Чемоданов.