Щурясь от солнечного света, Сканнет лениво проронил:

– Вот это совпадение! Мы оба загораем на одном пляже! Какого хрена тебе нужно?

Лоузи поставил стул на песок и уселся.

– Этот стул подарила мне моя бывшая жена. В те времена мне приходилось арестовывать и допрашивать прямо на берегу так много серферов, что супруга решила позаботиться о моем удобстве. – Он одарил Сканнета почти добрым взглядом и продолжал: – Я хотел бы задать вам пару вопросов. Во-первых, что вы делаете так близко от дома мисс Аквитаны? Хочу напомнить, что, находясь здесь, вы нарушаете предписание суда.

– Я нахожусь на общественном пляже, на мне – плавки, и нас разделяет ограда. Неужели похоже, что я собираюсь на нее напасть?

Лицо Лоузи расползлось в снисходительной улыбке. Он перешел на фамильярный тон:

– Слушай, если бы я женился на такой телке, то потом тоже вряд ли смог бы отступиться от нее. Но сейчас меня волнует другое. Можно заглянуть в твою сумку?

– Нет, – сунув сумку под голову, отрезал Боз. – Если только у тебя нет ордера.

Лоузи продолжал дружелюбно ухмыляться.

– Не заставляй меня арестовывать тебя и не доводи до того, чтобы я отделал тебя до полусмерти, а потом отобрал сумку.

Боз тотчас встал, протянул Лоузи сумку, но тут же отдернул руку:

– Попробуй, отними.

Джим Лоузи изумился. До сих пор ему еще ни разу не приходилось сталкиваться с противником, который был бы круче, чем он сам. В иной ситуации он, вероятно, либо отцепил бы от пояса свою дубинку, либо вытащил из кобуры пистолет и привел свою угрозу в исполнение, отделав нахала до полусмерти. Но сейчас он испытал непонятную растерянность, вызванную то ли зыбкостью песка под ногами, то ли необъяснимым бесстрашием Сканнета.

– Тебе придется меня пристрелить, – улыбнулся Боз. – Потому что в драке тебе меня не одолеть. Я такой же здоровый, как ты, но гораздо сильнее. А если ты меня пристрелишь, то сядешь за решетку, поскольку не сумеешь объяснить, чем была вызвана эта необходимость. У тебя для этого просто нет повода.

Лоузи восхитился умом и рассудительностью оппонента. Если бы они сошлись в поединке, исход и впрямь нельзя было бы предугадать, а формального повода для применения оружия не было.

– Ладно. – Сложив стул, детектив пошел было прочь, но затем остановился и обернулся, словно озаренный какой-то новой мыслью. – Ты и впрямь крутой парень. Считай, что победил. Но упаси тебя Бог дать мне повод прищучить тебя. А сейчас… У меня и вправду нет рулетки, чтобы вымерить расстояние, отделяющее тебя от этого дома. Так что, может, ты и не нарушил закон.

Боз засмеялся.

– Не волнуйся, я не дам тебе повода.

Он проводил взглядом Джима Лоузи, который вернулся к своей машине и вскоре уехал, а затем свернул простыню, на которой лежал, и сунул ее в сумку. После чего подошел к своей машине, положил сумку в багажник, отцепил от брелка ключ зажигания и спрятал его под водительское сиденье. Затем он вернулся на пляж, чтобы обогнуть вплавь ограду Колонии.

Афина Аквитана проложила себе путь к вершине славы не так, как хотелось бы большинству обывателей. Это стоило ей многих лет учебы. Курсы актерского мастерства, школа танцев и сценического движения, обучение вокалу, чтение бесчисленных книг по театральному искусству – она, не жалуясь, прошла через все это.

Естественно, ей также пришлось пройти через все рогатки и препоны, она встречалась с десятками агентов по найму, помощниками режиссеров, занятыми подбором актеров, вытерпела немало домогательств от ненасытно похотливых глав студий.

В первый год она зарабатывала на жизнь, снимаясь в рекламе, подрабатывая манекенщицей и полуодетой хостессой в автосалонах, – но только в самый первый год. Затем ее актерское дарование начало окупаться. Она завела любовников, осыпавших ее драгоценностями и деньгами. Некоторые даже предлагали руку и сердце. Но все эти связи были недолговечными и переходили в дружеские отношения.

Она не испытывала ни боли, ни унижения, даже когда покупатель “Роллс-Ройса” подразумевал, что она идет в комплекте с машиной. Просто отшивала его шуткой, что она стоит столько же, сколько и автомобиль. Она любила мужчин, наслаждалась сексом – но только в качестве утехи и вознаграждения за более серьезные завоевания. Мужчины не играли важной роли в ее жизни.

А квинтэссенцией жизни для нее оставалось актерское искусство. Ее собственная тайная сущность – не пустяк. Опасности мира – не пустяк. Но актерская игра – прежде всего. Не малозначительные кинороли, дававшие ей возможность оплачивать счета, а великие роли в великих постановках, осуществляемых местными труппами, а там и на сцене “Форума”, что стало окончательным шагом к получению серьезных ролей в кино.

Эти роли были для Афины настоящей жизнью. Оживляя своих персонажей, она чувствовала, что и сама наполняется жизнью, она носила их в душе, даже когда вела повседневное существование. Ее любовные приключения служили просто для развлечения, вроде гольфа и тенниса, обедов в компании друзей или веществ, навевающих сладкие грезы.

По– настоящему она жила только в храме театра: накладывая грим, добавляя к костюму какую-нибудь яркую деталь, с отражающейся на лице бурей чувств, пока в голове пробегали строчки роли, а затем глядя в бездонную тьму зала -Бог наконец-то явил свой лик, – все это время Афина заклинала судьбу. Плакала, влюблялась без памяти, вопила от отчаяния, молила о прощении своих тайных грехов – и порой испытывала спасительную радость найденного счастья.

Она жаждала славы и успеха, перечеркивающих прошлое, помогающих забыть о Бозе Скакнете, о дочери, о предательстве ее красоты – коварном даре феи-крестной.

Как и всякая артистка, Афина желала, чтобы ее любил весь мир. Она знала, что прекрасна – да и как же может быть иначе, если все вокруг только и твердят ей об этом, – но притом понимала, что еще и умна. И потому с самого начала верила в себя. Афина не могла уверовать на первых порах только в то, что наделена неотъемлемыми чертами истинного гения – неисчерпаемой энергией и целеустремленностью. Да вдобавок любознательностью.

Всей душой она была влюблена в сценическую игру и в музыку и пускала в ход свое умение сосредоточиваться на них, чтобы добиваться совершенства во всех прочих областях. Научилась ремонтировать автомобили, стала великолепной поварихой, отличной спортсменкой: А понимая, насколько важно искусство любви в избранном ею ремесле, изучала его технику по книгам и на практике.

Конечно, был у нее и свой недостаток – Афина не могла причинять боль другим людям, а поскольку в обычной жизни такого не избежать, она постоянно чувствовала себя несчастной. И все же принимала жесткие решения, помогавшие ей вырваться вперед. Прибегала к своей власти Суперзвезды, и порой ее хладнокровие не уступало ее красоте. Могущественные мужчины умоляли ее сняться в их фильмах, заклинали улечься к ним в постель. Намеками и даже прямыми требованиями она назначала режиссеров и звезд, которые должны были работать с ней над фильмом. Могла совершать мелкие преступления, не опасаясь наказания, попирать обычаи, отвергать чуть ли не все условности, и разве дано тут окружающим угадать, какова истинная Афина, какова она в душе? Она оставалась непостижимой, как все Суперзвезды, будто публике являлись ее близнецы. Отделить ее реальную жизнь от экранной было просто невозможно.