— Если этого хочет король, — сказала она, правда, я заметил, что после этих слов она поджала губы.

— Вот замечательно, будем ждать с нетерпением, — сказал вдруг герцог Улресил, потом словно вспыхнул и тут же занялся поглощением фрукта.

Остальные посмотрели на него, улыбнулись и обменялись понимающими взглядами. Доктор посмотрела на Улресила, произнесшего эти слова. Мне показалось, что взгляды их на мгновение встретились.

— Значит, так тому и быть, — сказал король. — Вистер!

— Ваше величество?

— Пожалуй, пора музыку.

— Слушаюсь, ваше величество.

Вистер повернулся к музыкантам на террасе. Кветтил отпустил большую часть своей свиты. Улресил принялся набивать себе желудок, поглощая столько пищи, что хватило бы для прокорма обоих уведенных галков. Доктор снова занялась королевскими ногами: теперь она втирала пахучие масла в затвердевшие части кожи. Двух пастушек король отослал.

— Адлейн собирался сообщить какую-то новость, да, Адлейн?

— Я хотел это сделать в более конфиденциальной обстановке.

Король оглянулся.

— Здесь нет никого, кому мы не могли бы доверять.

Кветтил устремил взгляд на доктора, которая подняла глаза и сказала:

— Мне уйти, ваше величество?

— Вы закончили?

— Нет, ваше величество.

— Тогда оставайтесь. Провидение знает, что я уже не раз вверял вам свою жизнь, а Кветтил и Вален, вероятно, полагают, что вам не хватает памяти или ума, чтобы шпионить как следует, а значит, если мы доверяем юному…

— Его зовут Элф, государь, — сказала королю доктор. Она улыбнулась мне. — Он зарекомендовал себя честным и заслуживающим доверия учеником.

— … и юному Элфу, то мы можем говорить вполне свободно. Мои герцоги и начальник стражи, может, воздержатся от самых неприличных оборотов, а может, и нет, но я подозреваю, что если вы их и услышите, то не покраснеете. Адлейн. — Король повернулся к начальнику стражи.

— Хорошо, государь. Поступило несколько сообщений, что кто-то из посольства морской компании дней двадцать назад покушался на цареубийцу УрЛейна.

— Что? — воскликнул король.

— Полагаю, из этого следует, что, как это ни печально, покушение не увенчалось успехом? — сказал Вален.

Адлейн кивнул.

— Этот самый, как его называют, «протектор», остался целехонек.

— А что за морская компания? — спросил король, прищурившись.

— Ее на самом деле не существует, — сказал Адлейн. — Ее создали специально, чтобы предпринять это покушение. Из сообщения следует, что члены делегации умерли под пыткой, не раскрыв ничего, кроме своего полного неведения относительно случившегося.

— А причина — все эти разговоры о постройке военного флота, — сказал Вален, глядя на Квиенса. — Сплошная глупость, ваше величество.

— Возможно, — согласился король. — Но пока мы должны делать вид, что поддерживаем эту глупость. — Он посмотрел на Адлейна. — Свяжитесь со всеми портами. Пошлите сообщения всем компаниям, которые пользуются нашей благосклонностью, что любые новые покушения на жизнь УрЛейна вызовут наше глубочайшее неудовлетворение со всеми вытекающими последствиями.

— Но, государь!.. — попытался возразить Вален.

— УрЛейн продолжает пользоваться нашей поддержкой, — сказал с улыбкой король. — Никто не должен знать, что мы противостоим ему, независимо от того, как мы относимся к его пребыванию у власти. Мир изменился, слишком многие обратили взоры к Тассасену и смотрят, что там происходит. Мы должны довериться Провидению, которое позаботится, чтобы этот цареубийственный режим пал сам по себе, продемонстрировав всем свою беззаконность. Если же мы будем замечены в том, что способствуем падению этого режима извне, то скептики только уверятся в том, будто от него исходит некая угроза, а значит (таков уж их образ мыслей), он не лишен и неких достоинств.

— Но, государь, — сказал Вален, наклоняясь и глядя мимо Кветтила — его старческий подбородок оказался при этом чуть ли не на столе, — Провидение не всегда ведет себя так, как следует. У меня в жизни было немало возможностей убедиться в этом, государь. Даже ваш дражайший отец, не имевший равного в подобных делах, случалось, не был слишком склонен ожидать, пока Провидение со своей мучительной медлительностью не выполнит то, чего можно достичь в десять раз быстрее одним быстрым и даже милосердным ударом. Провидение не торопится доставить то, чего мы от него ждем или желаем, государь. Провидение нужно подтолкнуть в верном направлении. — Он обвел остальных вызывающим взглядом. — Да-да, подтолкнуть, и хорошенько.

— Мне казалось, что люди постарше обычно склонны проявлять терпение, — сказал Адлейн.

— Только когда оно требуется, — пояснил Вален. — Сейчас не тот случай.

— И тем не менее, — совершенно невозмутимо продолжал король, — с генералом УрЛейном случится то, что должно случиться. Как вы догадываетесь, у меня здесь свой интерес, дорогой герцог Вален, но вы и любой, для кого мое благоволение не пустой звук, не должны торопить события. Терпение — это средство, с помощью которого мы позволим плоду созреть, и тогда он упадет в наши руки сам — никуда не денется.

Вален довольно долго смотрел на короля, потом вроде бы согласился с услышанным.

— Ваше величество, простите старика, чьи дни сочтены и потому он опасается, что пожать плоды терпения сможет только в могиле.

— Мы должны надеяться, что этого не случится, потому что я не желаю вам столь ранней смерти, мой дорогой герцог.

Эти слова не очень утешили герцога. Кветтил похлопал его по руке, в твердости которой старик уже испытывал сомнения.

— Как бы то ни было, но у цареубийцы больше поводов для беспокойства, чем у простых убийц, — сказал Кветтил.

— Итак, — сказал король, с удовлетворенным видом откидываясь к спинке стула, — наша восточная проблема.

— Я бы сказал, скорее западная проблема УрЛейна, — улыбнулся Кветтил. — Нам известно, что он продолжает посылать войска в Ладенсион. Два его лучших генерала, Сималг и Ралбут, уже находятся в городе Чалтоксерн. Они предъявили ультиматум баронам: если те к новолунию Джейрли не откроют перевалы и не пропустят войска протектората во внутренние города, пусть пеняют на себя.

— А у нас есть основания полагать, что бароны займут позицию куда жестче, чем полагает УрЛейн, — сказал король с хитроватой улыбкой.

— Я бы сказал: все основания, — сказал Кветтил. — Даже больше… — начал было он, но король поднял руку, сделал неопределенное движение в воздухе и прикрыл глаза. Кветтил бросил взгляд на нас и медленно, едва заметно кивнул.

— Герцог Ормин, государь, — произнес Вистер.

На тропинке показалась неуклюжая, сутулая фигура герцога Ормина. Он остановился у высокого ящика с картой, улыбнулся и отвесил поклон.