Дэниел прижал ко рту руку и попятился. Он задел бедром стул, который тут же развалился. Вскрикнув, он отпрыгнул и побежал к двери. Он старался не вдыхать глубоко, пока не оказался на улице. Только там он, задыхаясь, глотнул холодного воздуха. Образ мертвой женщины, покрытой рябью черной плесени, все еще стоял перед его глазами.

Господи, она просто осталась лежать там. Ни похорон. Ни могилы. Она даже не разложилась толком. Кайл был прав. В этом городе произошло что-то ужасное. Что-то чудовищное.

Казалось, что здания рушились под гнетом времени. Раньше Дэниел не считал это странным. Но, выпрямившись, он понял, что причиной разложения стала не заброшенность сроком в две сотни лет.

Он пошел дальше, в глубь города, словно подталкиваемый какой-то болезненной одержимостью. Заглядывал в окна или открытые двери, прикрывая рот и нос предплечьем. Через два дома он обнаружил еще тела. В постели лежала женщина, прижав к себе две фигурки, похожие на детей. Рядом на стуле сидела фигура в мужской одежде. Он склонился над своим семейством, будто хотел обнять их в последний раз.

Их кожа была темной, туго натянутой и местами странно бугрилась. На спине у человека образовался ком размером с арбуз, который затем лопнул, извергнув наружу липкий грибок, тонким щупальцем протянувшийся к полу. Там, где он касался камня, казалось, что он впитывается в поверхность и распространяется по всему зданию.

Дома покрыты не мхом. Они поражены какой-то заразой. Дэниел почувствовал тошноту из-за того, что касался ее. Он вытер пальцы о джинсы, хотя понимал, что паранойя, вероятно, припоздала. Если черная субстанция до сих пор заразна, то он уже полностью подверг себя ее воздействию.

Чем дальше он шел, тем больше тел находил. Некоторые умерли в постели. Другие, сидя на стульях. А кто-то рухнул прямо на пол. На улице Дэниел нашел комок сукровицы размером с человека. Вокруг и сквозь него проросли сорняки, и их стебли были покрыты ужасными темными пятнами.

Эти смерти были неестественными. А грибок каким-то образом сохранил тела. Он споткнулся, не желая больше ничего разглядывать и одновременно не в силах отвести взгляд. Большие здания располагались вдоль улицы, которая когда-то была главной. Одно из них, как счел Дэниел, видимо, было банком. Дальше шли универмаг и церковь, и кузница, где подковывали лошадей. Чем дальше он шел, тем больше было следов, оставленных смертью. Черные липкие кучи валялись в дверных проемах, на ступенях и на улице. От черной груды к перилам возле бара тянулись остатки полос из кожи, и Дэниел подозревал, что когда-то это было упряжью лошади. Видно, смерть не пощадила и животных.

Сильнее всего пострадала церковь. Грибок покрывал ее стены и островерхую крышу почти полностью – как одеяло. Свободным от грибка остался только крест. Дэниел осторожно приблизился к церкви. Его нервы были напряжены до предела, и, несмотря на холодный день, на коже выступил пот.

Церковь была одним из самых больших зданий в городе. Он подумал, что когда-то в ней стояли витражные окна, но они давно были разбиты, и в рамах остались лишь небольшие фрагменты. Двери отсутствовали, но внутри все было скрыто густой тенью. Дэниел подкрался ближе, миновал ржавые металлические прутья, которые остались от церковной ограды, и поднялся по двум ступенькам, чтобы заглянуть внутрь. На улицах города лежало много тел, но то, что он увидел в церкви, привело его в шок. Куда бы он ни глянул, везде были видны белые зубы, костлявые руки и спутанные волосы. Дэниел чуть не умер от ужаса и обхватил себя руками, чтобы защититься от потрясения и тошноты. Внутри церкви было, наверное, больше сотни тел. Одни, казалось, тянулись к окнам, как будто в попытке выбраться наружу. Другие собрались в задней части здания, у алтаря и за кафедрой. Многие умерли на скамьях, словно навсегда приклеились к разложившейся древесине.

Дэниел закрыл глаза и повернулся лицом к городу. Он представил, как все это когда-то выглядело – скромные, но прочные дома, расчищенные грунтовые дороги и полные жизни сады. Представил, как слышит вопли и визг, когда нечто страшное, полное злобы, движется от здания к зданию, уничтожая жизнь в любом ее проявлении. Кто-то хватался за вилы и кухонные ножи. Кто-то бежал в церковь – единственное место, где мог почувствовать себя в безопасности.

Он открыл глаза. Церковные двери были сорваны с петель. Спустившись по ступеням в заросший сорняками двор, он нашел их – два массивных, тяжелых деревянных блока валялись среди сорняков. Их поверхность была исполосована следами огромных когтей. У Дэниела пересохло во рту, когда он увидел их. Размером отметины были длиннее его руки, глубиной – не менее двух дюймов.

Чудовище сорвало двери с петель и отбросило в сторону, будто они сделаны из картона. Он не мог даже вообразить, какой ужас, должно быть, испытали горожане, когда эта тварь переступила порог церкви и уничтожила всех.

Дэниел больше не мог оставаться в этом разрушенном городе. Он наклонил голову и побежал – подальше от места массового убийства, которое произошло несколько веков назад. В его голове роилась масса вопросов. Почему он раньше не слышал о Флинтоне и постигшей его судьбе? Почему тела просто остались гнить в домах?

Дорожка справа уходила в лес, и Дэниел знал, что эта дорога, должно быть, ведет в Крейвен Мэнор. Он свернул с нее и направился к тропе, по которой пришел сюда. Он чувствовал, что не сможет нормально дышать, пока не окажется в густых зарослях растений, подальше от ужасного, подавляющего разложения.

По крайней мере, сейчас он знал, что Кайл говорил правду о Флинтоне. И, скорей всего, он сказал правду и о причине гибели людей.

Бран же просто показал Дэниелу, в кого он может превращаться – кот, ворона, собака. Дэниел вздрогнул, представив, в кого еще мог обратиться владелец поместья. Медведь, полностью сотканный из тени. Огромный волк. Или еще нечто такое, чего Дэниел никогда раньше не видел. Какой-то потусторонний кошмар, полный ненависти и жестокости, который прокатился меж домами, выбивая стекла и снося крыши.

Он признался, что камнем размозжил голову матери в саду. И я воспринял это как предупреждение о том, что он не планировал хладнокровное убийство.

Тьма сгущалась, и Дэниел плохо различал, куда идет, но ему не хотелось сбавлять темп. Внутри зрела отчаянная, зудящая потребность – бежать. Бежать из города и из поместья. Поэтому ему было все равно, сколько раз он споткнулся о торчащие из земли корни или зацепившись за лианы.

За последние двести лет Бран потерял свою силу. Все животные, в которых он обращался, были ужасно худыми и старыми. И его человеческое тело едва ли могло поднять что-нибудь тяжелее цветка.

Небольшой букет полевых цветов у склепа Аннализы заставил Дэниела остановиться и перевести дух. Ему трудно было совместить образ кровожадного убийцы с человеком, который остался, чтобы заботиться о своей сестре. И Аннализа явно ему доверяла. Когда Дэниел спросил ее о брате, она улыбнулась.

Возможно, Аннализа не знает, что Бран сделал с городом. Если история Кайла верна, инцидент во Флинтоне произошел уже после ее смерти. Она могла не знать истинного характера Брана, и, может, именно поэтому он был так добр к ней. Даже убийцы хотят, чтобы их считали героями.