По авиации — кое-что у нас всё-таки ещё летает, и наши "сушки" вполне потягаются с их хвалёными "еврофайтерами". И наши полки имеют собственные подразделения ПВО — их голой рукой не возьмёшь. И ещё два фактора: керосина у Генриха не море разливанное — не будет он гонять свои самолёты без сна и отдыха, а зима с вьюгами да метелями — не рай для лётчиков.

И по соотношению сил. Потери тевтонцев за время их похода по Европе невелики, это верно, но потери всё-таки были, и были поломки техники, прошедшей с боями сотни и тысячи километров. Да в оккупированных районах противник вынужден был оставлять хоть какие-то гарнизоны — это аксиома. Значит, по примерным прикидкам, численность группы "Норд", когда она вторгнется в наши пределы, можно смело снизить в два раза. А это уже расклад другой — тут с тевтонами можно и поговорить вдумчиво.

— В чистом поле при превосходстве неприятеля в два-три раза, — возразил воевода, — грустный это будет разговор, князь.

— А я постараюсь его оживить — нашим войском я буду командовать

сам.

— А как же город? На кого ты его оставишь? Не дело…

— Город я оставлю на сына, — произнёс Владислав тоном, не терпящим возражений, — а войско поведу сам, такое моё княжье слово.

— И где же мы встретим тевтонов? Дорог много — как узнать, какую они выберут?

— В России нет дорог — в России есть только направления, как сказал Наполеон. И зима, воевода, зима, которая засыплет снежком просёлки так, что не проехать даже на танке. Уравнение с двумя не очень неизвестными, одно из которых — кратчайшее направление из Прибалтики на Питер, а второе — то же направление, но с учётом рельефа. Лучшая дорога у нас в зимнюю пору по льду реки или озера, и введя в наше уравнение этот коэффициент, получим решение: фон дер Танну никак не миновать Чудского озера. Полсотни километров по ровному льду — тевтон выиграет несколько часов, а то и сутки. Вот там мы его и встретим.

Военачальники молчали, а седой воевода с погонами генерал-лейтенанта с сомнением покачал головой, словно желая сказать "Гладко было на бумаге, да забыли про овраги…".

— Чудское озеро… — произнёс он задумчиво. — Место известное, да, и всё-таки…

— Что-то неясно?

— Неясно одно, — воевода посмотрел в глаза князю, — зачем тебе нужно самому вести полки? Или ты мне не доверяешь?

— Считай, что я хочу славы Александра Невского, — Владислав усмехнулся. — А если серьёзно — не могу я бросить своих воинов в неравный бой, оставаясь при этом в стороне. Негоже это, понимаешь?

Старый воевода продолжал смотреть на князя, и Владислав прочёл в его взгляде: "Не убедил ты меня, Влад, ох, не убедил — другое у тебя на уме…".

И неудивительно — эти двое знали друг друга больше тридцати лет, и были друзьями. Князь доверял своему товарищу, вместе с которым они прошли многое, начиная с первых лет армейской службы и кончая кровавой борьбой за власть над Питерским княжеством, но он знал старинное изречение, гласившее: "Тайна, известная двоим, перестаёт быть тайной". У нового средневековья были чуткие электронные уши, и князь Владислав промолчал.

Над заливом летел снег, скрывая не только фарватер и кронштадские форты, но даже очертания княжеского дворца за спинами двух людей, стоявших у самой кромки воды.

— Я могу не вернуться, сын, и даже, скорее всего, не вернусь, — сказал старший.

— Зачем, отец? — спросил младший.

— Так надо. Слушай и не перебивай. Если я не вернусь, ты примешь княжение. Тебе уже двадцать пять — это возраст для мужчины и воина. Ты знаешь всё, что должен знать, а остальное в твоих руках. Ты знаешь, кого опасаться…

— Торговцев. И тех из бояр и воевод, имена которых ты назвал.

— Верно. И ты знаешь, на кого можно опереться…

— Знаю. На чернокнижников — на тех, имена которых мне теперь известны.

— Да. Эти люди надёжны — они не подвержены болезненному властолюбию. И может быть, за ними будущее…

Князь замолчал, всматриваясь в извивы снежных струй, словно пытаясь прочесть по ним свою судьбу.

— Отец, — голос княжича чуть дрогнул. — Так ли необходимо тебе идти в бой самому? Поручи командование полевой армией любому из твоих проверенных воевод — они сделают всё не хуже, а может быть, и лучше тебя. Пошли, наконец, меня!

— Я должен идти сам. Почему? Потому что я князь, и этим всё сказано. А ты будешь хранить город. Почему? Потому что сыновья не должны умирать раньше своих отцов — это несправедливо. Но я всё-таки постараюсь вернуться, — Владислав улыбнулся, — должен же я дожить до внуков, а? Пошли-ка домой, сын, — холодно, чёрт бы побрал эту нашу питерскую погоду…

…Тяжёлые самоходки "PzH 2000", задрав к небу восьмиметровые стволы, методично выбрасывали шестидюймовые снаряды, нащупывая цели на противоположном берегу озера. Пушки могли выдавать до десяти выстрелов в минуту, но приходилось экономить боезапас, растраченный в Польше и Прибалтике, — за спиной легионеров фон дер Танна не было нынче военных заводов, бесперебойно снабжавших войска всем необходимым, и Шарнхорст лично распределял снаряды и патроны между группами "Норд" и "Зюйд" чуть ли не поштучно.

Фон дер Танн раздражённо почесал переносицу. Задержка у Чудского озера серьёзно нарушала планы всей восточной компании, расписанной по дням и по часам. Несмотря на яростные обстрелы, русские держались: стоило появиться на льду бронемашинам разведки, как вроде бы вымерший восточный берег оживал. Откуда-то из-за пологих песчаных дюн начинала бить артиллерия, и скользили надо льдом реактивные противотанковые снаряды, безошибочно находя цель. Обойти позиции русских по лесистому заснеженному бездорожью не представлялось возможным — для этого пришлось бы делать многокилометровый крюк и терять драгоценное время, — провалилась и попытка выбросить вертолётный десант в тылу противника, вцепившегося в мёрзлый берег и не собиравшегося отступать. Оказывается, у питерского князя имелась кое-какая авиация — это запоздалое знание стоило фон дер Танну нескольких сбитых самолётов и вертолётов, — мешавшая залить русские траншеи напалмом и забросать их с воздуха термобарическими бомбами, были и зенитные комплексы. Тевтонам оставалось только вести затяжную огневую дуэль на истощение, обменивая "донары" на "спруты" и "ларсы" на "грады". Массированная лобовая атака на неподавленную оборону по открытому и насквозь простреливаемому пространству замёрзшего озера была чревата очень тяжёлыми потерями, чего фон дер Танн не мог себе позволить.

Однако германский генерал видел в сложившейся ситуации и явные для себя плюсы. Равноценный размен "танк на танк, пушка на пушку" для русских невыгоден — численное превосходство тевтонов никто не отменял, и всё войско питерского князя будет полностью уничтожено в обмен на едва ли треть группы "Норд". И не будет командующий ударным легионом продолжать равный обмен потерями до самого конца: как только будут выбиты все — или хотя бы большая часть — противотанковых средств противника, танки фон дер Танна ринутся вперёд и в считанные минуты превратят русские полки в мясной салат в тарталетках разрушенных дотов. А прервать боевой контакт русские не смогут: стоит только ослабнуть их огневому противодействию, как застоявшиеся "леопарды" рывком перемахнут озеро — его ширина здесь не так велика, — сократят расстояние и перемелют отходящего противника. По данным разведки, питерский князь стянул сюда все свои силы: есть возможность уничтожить всё его войско, после чего группа "Норд", не встречая сопротивления, парадным маршем дойдёт до Петербурга, возьмёт город и расположится в тёплых домах на заслуженный отдых, украшенный женщинами побеждённых.