И будет победа. Гроссер курфюрст Генрих фон Шарнхорст под восторженные крики "Хох!" станет императором Великогермании, и тень славы упадёт на его верных соратников, среди которых будет и он, генерал Карл фон дер Танн. Но до этого ещё далеко — для начала надо перейти это проклятое озеро и сломить сопротивление русских. Сколько ещё для этого потребуется времени? Если часы, это приемлемо, а вот если счёт пойдёт на сутки… В этом случае фон дер Танну волей-неволей придётся менять жизни своих солдат на время, иначе…

Тевтонец не верил в искренность симпатий глобов. Торговцы остаются торговцами — не они ли во время Второй Мировой стояли в сторонке, наблюдая, как России и Германия ломают друг другу кости, и повторяли заклинание "Пусть они убивают друг друга как можно больше"? Не верил он и в бесконечный нейтралитет московского князя — Василий Тёмный далеко не дурак (дураки в "новые князья" не выбиваются). Московиты вмешаются, почуяв угрозу своим интересам, и он, фон дер Танн, должен успеть взять Петербург раньше, чем они созреют и примут решение обнажить меч. А для этого ему необходимо уничтожить русское войско здесь, у Чудского озера. Когда-то в этих местах состоялась битва, исход которой был не слишком благоприятен для крестоносцев, — что ж, историю можно переиграть: Грюнвальд ведь уже переигран. Глупец повторяет старые ошибки, умник делает из них выводы, а фон дер Танн глупцом себя не считал.

Генерал бросил взгляд на командный дисплей. На цветном экране красными точками отмечались уничтоженные на том берегу боевые машины русских, число которых неуклонно возрастало. Жаль, что погода и зенитные "стрелы" снижают эффективность авиации…

— Оценка степени ослабления противника?

— Свыше шестидесяти процентов, мой генерал, — исполнительно доложил подтянутый штабной офицер.

— Дайте связь с генералом Мольтке. Конрад, это Карл. Время истекло. Противник ещё сопротивляется, но я не могу больше ждать. Я атакую.

Недолгое молчание, нарушаемое шипением помех, нарушил голос командующего сухопутными войсками Объединённых Земель.

— С твоим решением согласен. Атакуй, и добудь победу.

— Вперёд! — пролаял фон Танн, забравшись в тесное нутро бронированной штабной машины. — Общая атака!

Утробно рыча моторами, "леопарды" выкатывались на лёд и выстраивались в боевой порядок…

— Смотрите!

Князь Владислав поднял голову.

Со стороны западного берега катилась танковая лавина. И это была уже не разведка боём — тевтоны бросили в бой основные силы. Танки огибали заснеженный холм острова Сиговец, нацеливаясь на Кобылье Городище, в центр русских позиций. В бинокль было виден слитный строй боевых машин, поднимавших гусеницами тучи снега и перемолотого ледяного крошева. Первыми, выставив вперёд копья орудийных стволов, шли "леопарды", за ними спешили лёгкие "пумы" с десантом на борту. Князь насчитал больше сотни машин, сбился, а из-за пелены снежного марева появлялись всё новые и новые. Сомнений не было — противник, ослабив русских многочасовой артподготовкой, наносил решающий удар. И было ясно: потрепанная линия обороны такого удара не выдержит — бронированную лавину поредевшим русским полкам не остановить.

— Танки идут ромбом… — негромко сказал кто-то из офицеров.

— Приказываю: общий отход в сторону Петрограда на максимальной скорости. Всю повреждённую технику — бросить. Людей — под броню. Выполняйте!

Голос князя Владислава был спокоен и холоден, и внешне он совсем не походил на разгромленного полководца, сломленного тяжестью поражения. Скорее наоборот: в глазах князя светилось торжество, как будто ему наконец-то удалось добиться желаемого.

— К вам это тоже относится, — бросил он своим штабным, — меня не ждите. У меня персональный транспорт, — князь повёл подбородком в сторону танка "Т-90", замершего в капонире, отрытом между двумя песчаными холмами.

Пригибаясь и поминутно оглядываясь на озеро, где ожившей линией горизонта катилась волна тевтонских броненосных машин, офицеры штаба один за другим перебегали гребень дюны, за которой укрывались ожидавшие их бронетранспортёры. На месте остался только молодой майор, начальник личной охраны князя.

— А тебе что, — неласково спросил его Владислав, — требуется особое приглашение?

— Я присягал моему князю, — просто и без всякой рисовки ответил тот, — и останусь с ним до конца. Габариты у меня скромные (майор был невысок ростом и сухощав), в танке я вас не стесню. В догонялки с костлявой играть бесполезно — она всё равно выиграет, но честь воина ей не по зубам.

Вместо ответа князь вытащил из-под распахнутого полушубка, накинутого поверх боевой брони, личный блок-коммуникатор, быстро прошёлся пальцами по кнопкам, набирая комбинацию символов, и нажал клавишу активации отправки импульсного сигнала.

— Догадываешься, что сейчас произойдёт? — обратился он к майору, смерив глазами расстояние между берегом и растянутой шеренгой вражеских танков, в которой уже можно было различить отдельные машины.

— Теперь догадываюсь, — отозвался тот, наблюдая за действиями князя. — И думаю, не зря я остался: дело должно быть доделано, а тут пули-осколки густо летают. Им ведь всё равно кого клюнуть: что князя, что смерда…

— Ладно, пошли, философ. Радиопеленг можно дать из танка, а подарочек, что скоро нам на голову свалится, лучше встречать под бронёй, а не на свежем воздухе — для здоровья полезнее. Гарантии, конечно, нет, но…

Горячий воздух ударил его в грудь и сшиб с ног. Торопливо поднявшись, Владислав посмотрел в сторону капонира, до которого они не успели добежать, и смачно выругался.

Танк горел высоким дымным костром — прямое попадание солидным боеприпасом. А майор-телохранитель лежал на земле навзничь, широко раскинув руки. Осколок вошёл ему в переносицу и наверняка добрался до затылка: вокруг головы молодого офицера растекалась густеющая красная лужица.

"Шальной снаряд, — отстранённо подумал князь. — А может, и не очень шальной…".

Оглядевшись, он подошёл к стволу дерева, срубленного снарядом несколько часов назад, и присел на него, держа коммуникатор на коленях.

"Наверно, можно было поручить это дело кому-нибудь другому… Нет, нельзя. Имей тевтоны хоть смутное подозрение о том, что их ждёт, они ни за какие коврижки не сунулись бы на лёд, а на том берегу эффект был бы не тот. Так что всё ты сделал правильно, князь питерский, — нельзя было по-другому. За власть надо платить полной мерой, если ты воин, а не торговец…".

Он поднял голову, вглядываясь в серое небо, сплошь затянутое низкими облаками, как будто мог разглядеть там ракету, которая наверняка уже выгибала траекторию и падала вниз, к притихшей земле, — ракету, шедшую на сигнал его коммуникатора.

"Жаль, конечно, но что поделаешь… Как там сказал этот паренёк? Безносая всё равно догонит, главное — это сохранить честь. Надеюсь, вспомнят меня незлым словом — я ведь всё-таки был не самым плохим князем…".