Жора после этого случая чуть не покончил с собой. Все ходил на кладбище, где весной нашли труп одного подростка, повесившегося на могильном кресте из-за неразделенной любви, и пытался представить себя с веревкой на шее и опухшим посиневшим лицом. На нервной почве у него началась страшная стрептодермия, руки его покрылись мокнущими зудящими бляшками, которые он по ночам, не контролируя себя, раздирал в кровь… Его спасла «болтушка», приготовленная в аптеке по рецепту известного в городе дерматолога: ядовито-желтая густая кашица, основанная на персиковом масле, которой на ночь обкладывали горящие руки Жоры, бинтуя их широкими жесткими, словно накрахмаленными, бин-тами…

Однако судьбе было угодно, чтобы они вместе с Либиным поступили на физфак университета и даже почти подружились. Все детские обиды были забыты, у них появились общие друзья – Ося Краснов, Игорь Гуртовой, классные ребята, с которыми можно было и позаниматься, готовясь к сессии, и отдохнуть дружной компанией на университетской турбазе на берегу Волги. Уже работая в геофизическом тресте, стали бывать в доме Миши Николаиди – сына известного в университете профессора Александра Николаиди, грека по происхождению, в начале девяностых эмигрировавшего вместе со своей женой и младшим сыном в Грецию. Миша тоже собирался в Грецию каждый год, но по каким-то причинам его отъезд постоянно откладывался. Скорее всего, он просто не торопился расстаться со своей свободой, которой лишился бы сразу же, стоило ему только ступить на землю солнца и олив, – отец уже давно нашел ему невесту и собирался купить молодым большой дом…

Познакомившись у Николаиди с роскошной брюнеткой Ириной Иноземцевой, Жора понял, что влюбился. Он долгое время не мог себя заставить спросить у Миши телефон этой необыкновенно красивой женщины, и вдруг произошло чудо – она позвонила ему сама и пригласила сопроводить ее на какой-то концерт. После концерта был ресторан, а очнулся Жора уже утром в постели с Ириной, которой тут же и сделал предложение. Но оказалось, что она замужем, что мужа своего хоть и не любит, но уважает и никогда не бросит. Они договорились встретиться через день, и для Жоры началась новая жизнь. Он считал, что ни одна душа в городе не знает о его романе с Иноземцевой, и прикладывал все усилия к тому, чтобы не скомпрометировать свою замужнюю любовницу. Когда же подвыпивший Николаиди проболтался и Жора узнал, что Ирина раскрыла ему свои объятия только на время, пока отсутствует ее постоянный любовник (конечно же, Либин!), он понял, что в его организме произошли какие-то необратимые изменения. Ему больше не хотелось быть порядочным и покладистым человеком. Ему захотелось увидеть Либина в гробу. Что-то мощное, душное и черное клубилось где-то внутри его и требовало выхода. Он мог, да и хотел встретиться с Либиным и выяснить отношения и даже пустить в ход кулаки, если не нож, но тогда бы он потерял Ирину. А потому он решил действовать иначе – попросту купить эту красивую женщину как вещь. Он знал, что она любит деньги, а потому понял, что она только ради подарков и денег будет встречаться с ним, с Жорой Игудиным, чаще, чем с Либиным. У Либина было одно слабое место – он не умел делать деньги. При всем таланте, образовании и способностях он всегда жил в долг, в отличие от остальных своих друзей, которым после развала геофизического треста повезло устроиться таким образом, что, даже занимаясь исключительно научной работой, они получали какие-то государственные заказы и могли позволить себе постепенно купить и квартиры, и машины. Либин же, меняя место работы одно за другим, постоянно вступал в конфликт с руководством, никогда не шел на компромисс, так необходимый в это смутное и непонятное время черного нала, а потому, застряв в каком-то сомнительном проектном институте с окладом в три тысячи рублей, он на время успокоился, хотя и замкнулся. Он оказался не гибким, брезговал здоровым приспособленчеством, а потому платил за роскошь жить высокими принципами высокую цену. Собираясь у Николаиди за преферансом, друзья часто спорили на эту тему, предлагая Либину хорошую и высокооплачиваемую работу, и всякий раз дело доходило чуть ли не до скандала, когда Сергей, объясняя свой отказ нежеланием поступаться своей совестью и бросая в воздух громкие фразы, готов был набить морду всякому, кто осмелится усомниться в искренности его слов. «Да, пусть у меня нет денег. Я проживу в маленькой квартире, и без машины, и без дачи, и моя жена, если я, конечно, когда-нибудь соберусь жениться, поймет меня… Но я никогда не перешагну через свои принципы и не стану принимать участия в тех воровских посреднических схемах, которыми живете вы. Вы же все повязаны, вы все по уши в дерьме, и если ваше руководство станет тонуть, то потопит и всех вас…»

С Либиным было трудно спорить, казалось, в каждом человеке, умеющем зарабатывать деньги, он видит вора. А потому эти разговоры постепенно сошли на нет, и общими темами, когда они собирались у Николаиди, оставались политика, футбол и женщины.

Поэтому расчет Игудина в отношении Ирины оказался верным: она восприняла этот поток подарков и денег как доказательство растущего чувства Жоры, как проявление его настоящей любви к ней, а потому поспешила внести в их отношения элемент душевности, нежных откровений и заботы. И на фоне Игудина ее роман с Либиным уже выглядел как жалкая и пошлая интрижка, о чем она ему не преминула намекнуть… И тогда Сергей со свойственной ему прямотой сказал ей о том, что знает о ее параллельном романе с Жорой и что он давно ждал подходящего момента, чтобы высказать ей все. Больше того, Сергей, понимая, что его упрекают в безденежье, оскорбил Ирину, резко бросив ей, что только продажные женщины ценят в отношениях лишь материальную сторону. «Ты, Ира, – замужняя проститутка. Привет Жоре…» И Либин ушел, хлопнув дверью. Это был разрыв. Это был конец. Это было начало мести. Ее мести.

Сейчас, вспоминая эту сцену, Ирина почувствовала, как у нее начинают пылать щеки. Либин… Она любила его. И появление рядом с Либиным Валентины не могло пройти для нее незамеченным. И однажды случилось так, что она, лежа рядом с Жорой и думая о Либине, обратилась к Жоре с просьбой помочь ей отомстить Либину и разлучить их с его невестой. Словно знала, что Жора не откажет ей никогда и ни в чем…

Как же глупо они действовали, особенно после того, как произошла эта история с Гороховой… Да, поистине, Жора был ради нее готов на все, даже на подлость, иначе как назвать то, что они проделали над бедным Сергеем? И хотя Либин уже успел к тому времени жениться, все равно Ирина сочла момент наиболее благоприятным для совершения своей мести. Жоре было поручено раздобыть компрометирующие мелочи типа любовных записочек или даже более интимных предметов, принадлежащих Любе Гороховой и ее подружке Вере Обуховой, с тем чтобы подкинуть на квартиру Либину. Игудин сказал, что сам видел однажды, как Либин с Гороховой мило беседуют в кухне у Николаиди, где друзья собрались в очередной раз, чтобы расписать свою любимую пульку, и что Сергей вроде бы дал Любе свою визитку…

Но когда они готовили эту «гадость» (это было ее слово, она и не скрывала всей сути того, что замышляла против бывшего любовника, а потому называла вещи своими именами), никто из них, конечно же, не знал, чем может это закончиться для Либина. Да и разве можно было тогда предположить, что труп Любы Гороховой спустя некоторое время после этой злополучной вечеринки у Николаиди найдут закопанным в лесу?