Почувствовала, как полыхнул огнем указательный палец, с которого я словно бы и не снимала перстень — и очутилась в какой-то непонятной сырой местности.

Изумрудно-зеленая растительность, тяжелый, сырой воздух. Туман полз седыми прядями — похожими на серебристые волосы Тигвердов. Под ногами хлюпало и пружинило. Я, честно говоря, рассчитывала на поместье, — была уверена, что Ричард возвратился в империю к своим обязанностям. Можно было бы предположить, что Ричард снова грустит у костра в лесу, погруженный в свои воспоминания. Или спит на шкуре у камина в той самой избушке… Но никак не ожидала, что это будет…

— Болото? — печально сказала я сама себе.

Когда я слышала свой голос, становилось не так страшно. И тогда позвала:

— Ричард?

Ответа не было. Прислушалась к себе — и поняла, что он где-то здесь, неподалеку. Я сделала осторожный шаг, потом еще и еще. И наконец нашла, что искала… Посреди тумана зеленоватым огнем мерцал полупрозрачный кокон, освещая небольшую поляну. Ричард лежал, раскинув руки, чуть выгнув спину, подавшись вперед навстречу ищущим прикосновения губам той, что ласково склонилась над ним. Обнаженная девушка была прекрасна. Я не могла оторвать глаз от мерцающей изнутри перламутровым блеском зеленоватой кожи. От длинных белоснежных волос. Они, поблескивая россыпью золотистых жемчужин, целиком укрывали и ее саму, и Ричарда. Видела, как светятся любовью и нежностью, меняя цвет, будто само море плещется в них, глаза русалки. Ия…!

Ричард проводит время с русалкой… Прекрасно. Тогда зачем таскаться ко мне с веником первоцветов и кондитерской продукцией? Кто-то просил?

— Ника! — ты проснулась? — голос мамы ворвался в мою пустоту.

Я все оглядывалась, пытаясь отыскать рядом кошку Нежность. Посмотреть в сапфировые глаза и попытаться понять — зачем? Зачем была эта неделя. Зачем он ходил вокруг меня, оставаясь невидимым. Зачем это: «Хочу понять тебя…»

— Иду, — отозвалась я глухо.

Первыми из империи прибыли мальчишки. Паша сиял как начищенный пятак. А Рэм был хмур.

— Миледи Вероника, — начал он торжественно.

Значит, сотворил какую-то глупость. Я на всякий случай уселась. Сложила руки на коленях и приготовилась слушать.

— Я вызвал принца Тигверда на дуэль. Тяжело вздохнула. Подумала, что надо бы у Ирвина попросить успокоительного. Бочоночек. А то, если все стрессы заливать крепким алкоголем — как я делаю в последнее время — сопьюсь.

— И что? — поинтересовалась только, проглотив все мыслимые и немыслимые ругательства.

— Он заявил мне, что я — его приемный сын. И драться он со мной не намерен.

— Значит, у принца Тигверда в голове есть мозги, чего нельзя сказать о тебе.

— Но ваша честь…

— Моя честь, — усмехнулась я. — Рэм. Все было с обоюдного согласия. Я разорвала помолвку. Прежде всего, потому, что не собираюсь в империю Тигвердов. Мне и здесь, дома, хорошо. Поэтому…

Юный герцог коротко поклонился мне — и ушел. Недовольный.

Император прибыл всего на полчаса. И выглядел он как-то издерганно. Но он улыбался, поздравлял Пашу. Дал отмашку Ирвину — и тот разрешил Феликсу подняться.

— Только нагрузки увеличивайте постепенно! — приказал главный целитель — и недовольно посмотрел на Пашу и Рэма.

Мы всем семейством закивали. Когда Феликс сделал свои первые шаги — неуверенные, робкие, неуклюжие — у меня на глаза навернулись слезы. Я почувствовала себя счастливой. И какая разница, что там с моим разбитым сердцем! Вот оно — счастье! Здоровье моих детей. И пусть весь мир подождет, как в рекламе… Да здравствует магия, да здравствует империя Тигвердов, аве Ирвин! Я согласна на огромную белую кошку с глазами-сапфирами вместо мужского внимания навсегда, только пусть Феликс будет здоров…

— Вот видишь — все получится, — шептала я ему. И в какой-то момент поняла, что он тоже плачет.

— Можно, я буду называть вас мама, а не миледи Вероника? — тихо спросил он.

— Конечно, сынок — обняла я его.

Император и Ирвин удалились быстро. Мальчишки убежали во двор.

— Ненадолго! — крикнула я.

Вернулись они быстро — и еще и притащили Грея в дом.

— Что за новости? — поднялся отец. — Это с чего бы?

— Мам, — обеспокоено спросил Паша, — ты не чувствуешь?

Из-за восторгов и нахлынувших чувств я действительно ничего не почувствовала. Описать это сложно — что-то было не так… В воздухе, внутри каждого из нас. Грей выл. Выл и трясся. Вдруг воздух глухо завибрировал протестующе загудел, словно сопротивляясь вторжению из вне.

— Быстро ко мне! — скомандовал Рэм.

Мы подчинились. Даже отец не стал спорить, только потянул за собой замешкавшегося Феликса и крепко ухватил Грея за ошейник.

— Пауль, энергию на меня, — продолжил юный герцог. — Миледи, зовите на помощь.

— Ричард?! — позвала я. Получилось как-то неуверенно. Воздух сжимался, закручиваясь в воронку. Потом раздался хлопок, от которого я на мгновение оглохла. Мир словно осыпался осколками разбитого зеркала — и я внутренне взвыла от ужаса, зовя на помощь всех, кого знала. По гостиной смазанными тенями кружили вокруг нас странные существа. Фигуры вроде бы человеческие, а вроде бы — и нет. Они клубились, сливаясь с пространством.

— Нашей защиты надолго не хватит, — лицо Рэма было бледно, он не открывал глаз. Паша стоял рядом. Лоб сына блестел от пота. Я понятия не имела, что они делают, но чувствовала — силы заканчиваются у обоих.

— Ричард! Фредерик! Милфорд! Кто-нибудь! — кричала я безмолвно, понимая, что если буду кричать вслух, то могу сбить концентрацию Рэма и Паши. — Ричард!!! Владыка Ир!

— Мама, сделай что-нибудь, — шевельнулись белые губы Павла.

И тут меня обуял гнев — никто не смеет нападать на моих детей! Я прекратила тратить силы на то, чтобы до кого-то дозваться. Сконцентрировалась — и рванулась туда, где безопасно. В поместье Ричарда. Почему-то я была уверена, что там нас никто не достанет. Самое сложное было захватить всех с собой. Я растворилась в сердцебиении тех, кто меня окружал, кто был дорог мне, без кого я не мыслила своей жизни…

Нападающие, видимо, что-то почувствовали — в уши вонзился голодный пронзительный вой. У меня было ощущение, что мне вырвали сухожилия и связки. Я рухнула на колени — и закричала от нестерпимой боли.

— Доченька! — обняла меня мама. — Мы спаслись. Все хорошо…

С трудом открыла глаза. Огляделась. Все были на месте. Злой отец, испуганная мама. Белые от напряжения Рэм и Паша. Крепко стоящий на ногах Феликс.

— Я в восхищении, миледи, — чуть поклонился мне Рэм. — У вас прекрасный магический потенциал.

— Спасибо, — усмехнулась я. Боль вроде бы чуть поутихла, но следом за ней накатила слабость. — Мы совсем недавно выяснили с милордом Милфордом, что я вовсе не маг.