Что он и сделал. Он пошел вперед и, повернув, увидел такой же длинный и замусоренный переулок.

Эти трое были там.

Но они никуда не торопились. Они сидели вокруг небольшого костерка и грелись. Ни о каком перемещении во времени они и не думали.

– Ну ни хрена себе, – закричал Антон, полный возмущения.

Он подбежал к ним и остановился. Трое мужиков разом замолчали и, разинув рты, смотрели на него. Перед ними на перевернутом деревянном ящике, застеленном газетой, стояли несколько бутылок вина, лежала вареная картошка и горсточка соли.

Мужики были удивлены не меньше Антона.

Антон не выдержал, посмотрел на желтую луну, висящую прямо над головой, и закричал:

– Что вы тут расселись? Посмотрите, сколько уже времени! Что, часов ни у кого нет? Где мой Rolex?

Мужики сглотнули накопившуюся слюну, закрыли рты и переглянулись между собой.

– Вали отсюда, товарищ! – сказал один из них и потянулся за картошкой.

– Что? – переспросил тихо Антон.

– Что слышал, – ответил другой мужик.

Тогда Антон закричал уже во все горло и на весь переулок:

– А ну-ка, давайте поднимайте свои жопы! Время уходит!

Молчание. Раскрытые рты. Застывшая рука с картофелиной.

– Уже полночь!

– Не мешай нам, видишь – мы отдыхаем, – сказал один из мужиков миролюбиво. Он не хотел конфликта.

Антон заорал:

– Где ваш Сталкер? Где этот гад? Покажите мне эту сволочь!

– Какой Сталкер, мужик? Чо ты к нам привязался?

– Я знаю, вы – одна банда, – не унимался Антон. – Вы мне за все ответите!

Один из мужиков не выдержал и поднялся на ноги:

– Вали отсюда по здорову! Вали, а то костей не соберешь!

Антон подскочил к нему:

– Что значит – вали? Что вы тут расселись? Бормотуху пьете? А кто работать будет? Кто?

На ноги встал второй мужик:

– Ты что – дружинник?

– Какой я тебе, на хрен, дружинник, – кричал Антон. – Где мой Rolex? Где мое пальто от Armani? Где эта сука Сталкер?

Медленно поднялся третий мужик с бутылкой вина в руках, которую он только что откупорил.

– Ну все – он меня достал! – сказал он, обращаясь к своим друзьям.

Антон сделал шаг к нему и заорал прямо в лицо:

– Хватить жрать бормотуху! Вы должны работать! Двенадцать часов! Отправляйте меня назад, тунеядцы! Сволочи социалистические!

Мужик захлопал глазами. В его голове не укладывалось, как можно было работать в это время. Это было выше его понимания. Пока он соображал, Антон выхватил из его рук бутылку и хрястнул ею об асфальт. В разные стороны полетели мелкие осколки.

Это было худшее, что мог совершить Антон в этот момент.

Мужики, как по команде, бросились на него. Обида и злость были непереносимы. Началась драка. Антон разметал костер и разнес на щепки деревянный ящик. Он бился из последних сил, и, когда увидел над собой занесенную руку с бутылкой, успел закрыть глаза, опустить руки и ощутить благость.

Будущее дрожало на кончике его ресницы…

В небе светила полная луна.

Антон очнулся, и первое, что увидел, – клочок газеты на земле. Он приподнялся, потер ушибленную голову и взял его в руку. Прочитал несколько строк. Речь там шла о социалистическом соревновании бригад. Одна побеждала другую, а первая брала на себя повышенные обязательства.

Антон ничего не понял и отбросил клочок газеты в сторону.

Ныло все тело и болела голова. Он простонал:

– О-о-о, черт! О-о-о, твою мать!

Он пошарил рукой вокруг себя, словно слепой, и наткнулся на бутылку. Поднес ее ко рту и выпил все, что в ней оставалось.

– Господи, что за гадость!

Он отбросил бутылку далеко в сторону и посмотрел на свои руки. Кончики пальцев несильно дрожали. То ли от пьянства, то ли от побоев. Антон попробовал приподняться, и это удалось ему не сразу.

– Вот суки! – прошептал он.

С четвертой попытки ему удалось подняться. Он стоял на подкашивающихся ногах и смотрел по сторонам. Мусор, разбитые бутылки, поломанные деревяшки, растоптанная картошка, разорванная газета.

Антон нагнулся и поднял ее. Нашел дату: 8 апреля 1975 года.

– Суки поганые!

Антон разорвал остатки газеты на мелкие клочки и выбросил. Затем повернулся и поплелся назад к Наташиному дому.

Больше идти ему было некуда.

Когда он добрался, луна уже клонилась к горизонту. Антон, превозмогая боль во всем теле, нагнулся, поднял несколько камешков и бросил в окно спальни. Через минуту там загорелся свет, потом выглянула Наташа. Он прислонился спиной к стене дома и задумался:

Как могло случиться, что план не сработал? В чем его ошибка, что он сделал не так? В переулке он оказался в то же время, по голове получил, сознание потерял, но в будущее не перенесся. Почему?

На крыльце дома появилась Наташа в ночной рубашке, домашних тапочках и платке, наброшенном на плечи. Она подбежала к нему:

– Ты вернулся?

– Да.

Наташа внимательно осмотрела его – в лунном свете все синяки и раны хорошо были видны. Антон опустил голову.

– Господи, как тебя избили!

– Ерунда… Можно к тебе?

– Конечно, пошли в дом. Тебе нужна помощь.

Наташа зажгла свет во всех комнатах. Посадила его на стул под лампой, промыла все раны и ссадины, наложила компресс и забинтовала голову. Все это время Антон молчал и старался не дышать в ее сторону, чтобы она не почувствовала запах вина. Он не знал, что ей сказать. И правда и неправда выглядели одинаково идиотски. Антон решил перенести разговор на утро.

Наташа закончила, отошла в сторону и опустила руки.

– Тебе больно?

– Немного.

– Что я еще могу сделать для тебя?

– Проводи меня спать.

Она кивнула головой:

– Хорошо.

Девушка помогла ему дойти до кровати в комнате брата, поддерживая его за руку. Антон скинул тапочки и лег на кровать. Она вышла и потушила свет.

– Наташа, – окликнул ее Антон.

Она повернулась и стояла в дверном проеме с распушенными волосами и яркими глазами. Ночная рубашка прильнула к ее телу и подчеркивала все его изгибы.

– Что? – тихо спросила она.

– Я рад.

– Чему?