не показывали. Вот эти заслонки опускаются и закрываются из кабины. А канал воздухозаборника имеет форму буквы «S». Это мы отрабатывали на полигоне самым тщательным образом, проверяли любое расположение скрытых камер. Ничего рассмотреть невозможно. Ну, и нас целый батальон ОсНаз прикрывал во время этих «путешествий». Плюс, Андрей Николаевич, вы же присутствовали на том заседании, когда я показывал фильм: как изготовить турбореактивный двигатель, в сорок втором, помните? И что, кто-нибудь вам предложил? С тягой восемь тонн?

– Нет.

– А это – далеко не предел, нам было нужно, чтобы его диаметр был не слишком большим, и жестко нормировали расход топлива, экономичность, поэтому смогли получить только такую мощность. Не было бы этих ограничений, так дали бы больше. Но стоимость! Почему я вам на совещании и сказал, что ваш Ту-10 значительно выигрывает по этому показателю.

– А почему же вам разрешили сделать эту «золотую игрушку»?

– Ваш самолет будет постоянно требовать замены двигателей. Каждые 100 часов полета.

– Двести, Микулин обещал довести его до этого параметра.

– У нас двигатель рассчитан на 10–15 тысяч часов. 150 или 100 двигателей Микулина стоят дороже, чем один наш. Но мне пришлось доказывать целесообразность постройки, и, именно, как машины послевоенного времени. А заложенные характеристики на ближайшее время дают возможность без потерь провести какую-нибудь небольшую кампанию. Что мы тоже доказали, сорвав высадку англо-американцев во Франции, американцев на Камчатке, и выполнили налеты на Фербенкс, Анкоридж и пригороды Сиэтла. Без потерь, и с высокой эффективностью.

– Так это вы там «похулиганили»?

– Я. Я командовал 1-й истребительной армией и дивизией стратегического резерва Ставки.

– Вот теперь понятно: почему именно вас поставили руководить этим комитетом. Так мне дадут деньги на завершение работ над Ту-10?

– Пока я не могу ответить однозначно. Вы же сами слышали, что конкурс никто не отменял. А вот какое решение примет командование – этого я не знаю. Есть все основания предполагать, что Ту-10 будет пользоваться спросом, скорее всего, его предложат китайцам. Объявляли, что Чан Кайши едет в Москву, и здесь уже находится делегация КПК. Так что, будем ждать развития событий.

Глава 20. Ракетчики забеспокоились появлением «новой метлы»

Не успели попрощаться с Туполевым и пообедать, как в столовой появилась новая делегация, с той же целью: просить денег. На этот раз это были «баллистики», практически в полном составе. Они решили схитрить и оказаться первыми, поэтому вначале рванули на 500-й завод, где их охрана развернула на 180 градусов: «Петр Васильевич выехал в Москву, еще не возвращался». Решили заглянуть сюда, предварительно заехав к Янгелю на 39-й. Там тоже никого не оказалось, тогда они приехали сюда. Ну, хоть с Туполевым поговорить дали! Была необходимость настроить его на совместную работу, а не на борьбу с тенью, чем он очень любил заниматься в послевоенное время. Дело, в первую очередь, касалось двух их институтов: «Нордхаузен» и «Берлин», названных по месту их дислокации. В этой истории большого развития тема ракет в Германии не получила, хотя задел у Дорнбергера был большой: во-первых, две ракеты летало, на двух разных двигателях. Во-вторых, им была построена первая в мире сверхзвуковая аэродинамическая труба. В-третьих, испытательный полигон и серийный завод в Пенемюнде сохранились в целости и сохранности, а также были живы все сотрудники, кроме Вернера фон Брауна, но про него было ничего неизвестно. Он выехал в Берлин и исчез. Зато главный конструктор двигателя Вальтер Тиль был жив, и даже настроен на дальнейшую работу в комитете № 2. Но его с собой товарищи «баллистики» не привезли. Вообще, ни одного немца в делегации не было. Связано это было с тем, что их бы просто не пустили ни на один из наших заводов, а не с тем обстоятельством, что наши люди что-то хотели скрыть от «нового помела». В основном разговор вел подполковник Глушко. Он первым приехал на полигон в Пенемюнде, и его «экспедиция» собирала разбежавшихся по всей Германии людей Дорнбергера. Королев подключился чуть позже, что было на него «похоже». Сергей Павлович всегда отличался повышенным самомнением, дескать, и сами с усами, без сопливых справимся. Лишь увидев: сколько усилий и приборов понадобилось немцам, чтобы совершить первый суборбитальный полет в безвоздушном пространстве, он понял, что несколько заблуждался в возможностях нашей науки и техники. Недаром еще в сороковом году немецкая разведка отрапортовала Канарису, что в этой области Германия опережает весь мир, а Советский Союз безнадежно отстал, как в развитии самих ЖРД, так и в развитии ракетостроения. Причина проста, как три рубля: Королев был «китайцем», крылатчиком, как и я. Он принимал участие в создании двух крылатых ракет: «217» и «212» с пороховым и жидкостным двигателем. Работая в ГИРД имел отношение к испытаниям ракет, предшественников РС-82 и РС-132. В годы войны занимался пороховыми ускорителями в Казани. В данный момент служит главным инженером института «Нордхаузен». Это рядом с Бухенвальдом, если помните, это был крупный концлагерь у нацистов. Узники этого лагеря построили подземный завод Миттельверк, на месте подземного нефтехранилища в Тюрингии.

Королев провел два летных испытания трофейных ракет. Глушко – 14 раз испытывал двигатели ракеты ФАУ-2, которые дают тягу 27,5 тонн-силы. По сравнению с лучшим достижением самого Глушко – 1,7 тонны, это в 16 раз больше. Немудрено, что впечатление они получили на все сто. На этот раз, вместо Устинова, их сопровождал генерал-майор артиллерии Гайдуков, начальник обоих свежеобразованных институтов. Им всего от роду пара месяцев, так что требовать от них результата – было делом бессмысленным с самого начала, но этот вопрос рассматривался на заседании Ставки, когда решался вопрос о создании ядерного оружия. Еще шла война в полном разгаре, но получив первые известия о том, что в США начались работы по проекту «Манхеттен», немедленно был создан спецкомитет № 1. А после того, как Сталину доложили, что создание ЯО возможно в ближайшем будущем, то последовало и появление спецкомитета № 2. Чуть позднее стало известно: почему на совещании отсутствовал Шахурин. Он писал объяснительную записку Сталину, в которой излагал причины, побудившие его написать приказ по НКАП, запрещающий заниматься ракетной техникой. По этому приказу начатые работы НКАП в Германии начали свертываться. Виноват оказался «снова» Петр: у нас лучше, мы летаем дальше, наши двигатели – не чета немецким, а то, что отстаем в жидкостных реактивных, ну так мы этим не занимались! Работы по ним были свернуты еще в 1942-м году, на что у Шахурина было предписание Ставки. Весной 42-го Ставка распорядилась закрыть работы по самолету Би-1. Докладную записку по этому