– Правда? А ведь по тебе и не скажешь. Я думала, что ты беспородный, так просто, кот дворовый.

Это было как ушат холодной воды на распушившего хвост Мурзика. Он тут же сменил позу на предельно угрожающую, прожег меня сверкающими от ярости глазами и обратился к Алексу:

– Ты слышал? С ней нельзя разговаривать по-хорошему, стоило мне один раз расслабиться и потерять бдительность, как тут же получил плевок в душу.

– Я всего лишь сказала правду! – обиделась я. – Вот время – за откровенность прилюдно наказывают. Это не наш метод.

– Ты просто злая и вздорная девчонка, – заключил кот. – В этом вся твоя суть, и нечего оправдываться.

– Вот уж не думала! С какой стати? – Я демонстративно отвернулась. Командор сохранял полный нейтралитет, наверное, устал за утро.

Время подходило к полудню, когда мы наконец пришли домой, я имею в виду ярангу Ухтыкак. Там все сразу вскочили на ноги при нашем появлении, засуетились, кинулись накрывать на стол, не хватало разве что труб и фанфар.

– Поздно вы явились, однако, – подошел ко мне тот самый парень, борец с медведями, с которым я флиртовала вчерашним вечером.

– Неужели опоздали на обед? – испугался кот.

– Нет, однако, – слегка опешил парень. – Мы думали просто, что ангъяк вами позавтракал, однако.

– Много чести для какого-то паршивого плюгавенького коротышки, – заявила я, садясь поближе к очагу. Молодой эскимос тут же бросился накладывать мне в миску самые лучшие, с его точки зрения, куски жира, профессор в это время уже рассказывал Ухтыкак обстоятельства дела, подводя ее к тому, что наконец-то нам понадобилась ее помощь.

Рассказ добрая бабка выслушала с большим интересом, энергично кивая, но на просьбу кота отправиться завтра в тундру с сожалением покачала головой:

– Мне в этом году исполнится шибко много весен, однако. Я уже и не знаю, как давно не выхожу из этой яранги. Когда люди приходят ко мне за помощью, я, однако, могу помочь им только советом. Кроме того, больная я шибко. Астма у меня, однако, гипертония, сердечная недостаточность и справка есть о перенесенных в детстве инсультах и инфарктах. Все в этой яранге живут на одну мою пенсию – это главное. Так что никак я бы не смогла пойти с вами так далеко в тундру, однако.

– И что же нам делать? – поинтересовался Алекс, искоса поглядывая на нас с эскимосским парнем, имя которого, убей бог, я бы не вспомнила.

Ухтыкак повернулась к Алексу:

– Зачем вам я, однако? Сделать всю шаманскую работу может и уважаемый агент 013. Ты ведь умеешь читать?

– Давно не читал, однако, – соврал кот. В том, что Мурзик, кичащийся своими научными знаниями, «давно не читал», я глубоко сомневалась.

– Ну, это не трудно. Я тебе живо напомню, однако. Шибко грамотой не владею, но напишу тебе русскими буквами нужное заклинание на сушеной рыбе. Устроит, однако?

– А что, бумаги нет?

– Туалетная, берегу, однако… – был исчерпывающий ответ.

Весь остаток дня мы били баклуши, вернее мы с Алексом, а профессор, сидя в уголочке с большой плоской рыбиной, читал с нее заклинания, пытаясь заучить наизусть. Я думаю, что это он хотел подстраховаться на случай, если по дороге не выдержит и схряпает. Как понимаете, соблазн большой, когда несешь в зубах солененькую треску, слюнки-то собираются. Агент 013 – это вам не Герда, которая, держа в руках рыбу с письмом, могла думать только о Кае. Кот, в отличие от нее, может думать только о еде, убрав на второй план любого ангъяка. Мои насмешливые мысли прервал командор:

– Слушай, Алина, сегодня в тундре, после того, как ты выбралась из ямы, и до того, как мы снова встретились, в этом промежутке ты ведь видела что-то, правда?

– Ага, – сглотнула я, вжав голову в плечи. Воспоминания были яркими, но не очень-то радовали. Непонятное часто пугает, вдруг глюк какой-нибудь подхватила…

– Что-то очень необычное, верно?

– Точно, я видела наших двойников, – нервным шепотом повторила я.

– Ясно, – ничуть не удивился командор. – А я-то надеялся до последнего, что, может быть, все обойдется и вакцина тебе не понадобится.

– Но при чем тут двойники? Я где-то читала, что это ведет к страшным вещам. Ты знаешь, когда лорд Байрон загибался от лихорадки в Греции, его двойник вовсю веселился в каком-то кабачке в Лондоне. На той же неделе он умер, – встревоженно закончила я, многозначительно посмотрев на Алекса.

– Кто? Двойник или Байрон? – спокойно поинтересовался Алекс.

– Байрон, конечно, а двойник пропал, – немножко удивившись, пояснила я.

– Замечательно, – насмешливо присвистнул он и тут же, посерьезнев, сменил тон на серьезный: – Во что ты веришь!

– Есть много свидетелей…

– Выбрось эту чушь из головы и слушай меня. Я должен тебе кое о чем рассказать. Но не пугайся заранее, я уверен, все обойдется.

– Ладно, тогда не тяни резину, а то у меня все мурашки на нервной почве взбесились и спину кусают. Глаголь же скорей истину, – потребовала я.

– В общем, теперь появилось наглядное доказательство, что ты действительно заразилась от того поцарапавшего тебя монстра при первой нашей встрече. Яд все-таки остался в твоей крови, и если этому не помешать, то уже через месяц ты окончательно превратишься в такое же чудовище.

– Зачем напоминать? – расстроилась я, ведь все это время я пыталась забыть об этом.

– Просто был какой-то шанс, что ты избежишь подобной участи. Но теперь, когда у тебя стали появляться объемные галлюцинации, что непременно происходит в подобных случаях на ранней стадии, начинаются необратимые перестроения в организме, ясно, что ты все-таки скоро начнешь мутировать.

– Фу! Только не надо таких страшных слов! Не мог сказать помягче?! – Я начала сердиться. – Значит, двойники – это была галлюцинация?

– Конечно. И хорошо, что я увидел сову своими глазами, а то бы у меня возникли сомнения по поводу твоего рассказа, действительно ли это было или всего лишь плод больного воображения.

– Ну спасибочки! Значит, я теперь вся неполноценная какая-то и моему разуму не доверяют!

– Нет, почему же? Ты вполне годишься для простой работы и прекрасно могла бы чистить картошку, резать лук, подметать полы. Жаль только, что в этом у нас пока нет надобности, – спокойно сказал командор.

– А когда эта вакцина будет готова? – поинтересовалась я, жалобно заглядывая Алексу в глаза.

– Ее уже делают на Базе. Но ты ведь понимаешь, что не у каждого монстра кровь или лимфа подходят для изготовления лекарства. Нам и так стараются помочь всеми средствами. В течение всего месяца мы будем охотиться в основном на тех монстров, внутренняя жидкость которых нам и нужна… Вернее, тебе нужна, – поправился он, – то есть годится для сыворотки.

После обеда Орлов с котом отправились погулять, а я разговорилась с молодой женщиной, живущей в нашей яранге. Оказалось, что она целыми днями молчаливо сшивала шкуры еще бабушкиной иголкой. Все шкуры были разные, лисьи, куньи, заячьи, а в углу была свалена кучка песцовых. Меня осенила мысль… И как же я раньше не подумала, ведь обойдется намного дешевле.