– Нет. Аппарат, находящийся в будке, блокирован.

Когда разговор идет из особняка, он отключается. По системе спаренных телефонов. Помните, в коммунальных квартирах такие были?

– Помню жизнь хрущоб, – не выдержал генерал. – А толку-то? Один говорит – вся квартира слышит. Это мы проходили. Все ясно, Волошин. Значит, так – оба особняка взять под колпак, я сейчас дам такую команду в райуправление, вам отвожу час на этих братьев-дегенератьев. Тех самых, кому за семьдесят, владельцев. После этого возвращайтесь. Все концы, что связаны с наблюдением, передайте Краюшкину…

– Корочкину.

– И это неплохо… Совершенно верно, Корочкину.

Откуда у него такая фамилия, а? Немилицейская, а? Вернетесь – доложите и сразу переключайтесь на нашу АТС – может, там уже есть информация? Пусть даже промежуточная. Дырку нам надо найти как можно скорее.

– Товарищ генерал, разрешите полюбопытствовать… – в ответ Волошин услышал разрешающий кашель Зверева и поинтересовался: – А у вас, товарищ генерал, есть какая-нибудь новая информация?

– До шестнадцати ноль-ноль – никакой.

20 сентября, среда, 15 час. 10 мин.

Что изменилось в мире, что произошло, почему разбойники для своих черных дел стали выбирать светлые солнечные дни, беззаботные, пионерски легкие по своему настроению, – в такие дни никто не ждет беды, – раньше же они работали ночами. Тяжелые антрацитовые ночи считались их временем….

А сейчас? Белозерцев не сразу почувствовал, что в кабинете находится человек. Он поднял глаза, вяло удивился – в дверях стоял Высторобец.

– Ну? – грубым тоном поинтересовался Белозерцев. В этом коротком слове-междометии было скрыто многое: и недовольство, и презрение, и угроза – в общем, все плохое и ничего хорошего.

– У Павла Сергеевича, водителя «мерседеса», от испуга – тихое помешательство, – Высторобец стер с залысин пот, переступил с ноги на ногу, – определили его в дурдом.

– Ну, не в дурдом, наверное… Это слишком – сразу в дурдом. Вначале, наверное, попытаются вылечить – поместят в клинику, в больницу и, если ничего не получится, тогда уж в дур, как вы говорите, дом, – Белозерцев недовольно помотал в воздухе рукой, будто разгонял дым. – Где находится Костик, куда его увезли, в каком помещении держат, узнать не смогли?

– Пока нет, – без особого энтузиазма ответил Высторобец – Это очень непросто, Вячеслав Юрьевич, нужны особые розыскные мероприятия.

– Громкие слова, да негромкие дела… Знаете, чем отличается ваша зарплата от зарплаты старшего уполномоченного… ну, скажем, уголовного розыска Центрального округа города Москвы?

– Нет.

– Количеством нулей в конце суммы. Я вам плачу в несколько десятков раз больше, чем старшему уполномоченному платит государство. И тем не менее, несмотря на разницу в зарплате, старший уполномоченный найдет Костика, а вы нет.

– Я тоже найду, дайте только время.

– Угу, – года два. За это время погибнет не только мой ребенок, но и погибну я сам.

– Вячеслав Юрьевич…

– И что же из того, что я – Вячеслав Юрьевич? В этом нет ничего нового. Так зачем, спрашивается, я вас держу?

– Ну-у… Хотя бы за этим, – Высторобец выдернул из-за спины руку, показал Белозерцеву. В руке у него была зажата видеокассета, вложенная в яркий, по-попугайски броско и безвкусно раскрашенный футляр.

– Что это? – устало поинтересовался Белозерцев. С Высторобцем все было ясно, его давно пора переводить на ступеньку ниже – в замы или вообще в рядовые охранники, а на освободившееся место подыскать парня помоложе, посообразительнее. Может быть, даже попросить у генерала Иванова в безопасности – Веня не откажет. Говорят, все киллеры – безжалостные, современные убийцы прошли школу госбезопасности, неплохо бы одного киллера взять на работу и в «Белфаст».

Перед глазами Белозерцева вновь возникла вертикальная прозрачно-черная строчка – надоела она хуже поноса и зубной боли, Белозерцев раздраженно отвел взгляд в сторону, вместе с ним в сторону соскользнула и строчка. «С-сука!» – выругался он про себя, почувствовал, как побито задергалось правое веко. От дерганья заныла щека. Показалось, что к ней прилипла паутина, Белозерцев не сразу понял, что это такое, попытался соскрести паутину пальцами, но не тут-то было – невесомая липкая нить не соскребалась. Тогда он раздраженно прижал палец к дергающемуся веку.

– Это видеозапись, которая может вас заинтересовать, Вячеслав Юрьевич, – осторожно, явно чего-то опасаясь, проговорил Высторобец.

– Что за запись?

– Ее вы должны посмотреть сами, вы тут все поймете, – Высторобец сделал несколько аккуратных шагов к столу, положил кассету на кожаную синюю папку с фирменным тиснением «Белфаст» в верхнем правом углу, – и оцените. Видеозапись должна заинтересовать вас, – повторил Высторобец настойчиво, специально выделив слово «заинтересовать», и, помогая себе, провел линию по воздуху, словно бы подбил некий итог, глаза у него ожили, стали блестящими, влажными.

«С чего бы это?» – невольно подумал Белозерцев, взял кассету, наполовину вытащил ее из расписного пластикового футляра.

Запись была небольшая. Судя по тоненькой намотке на бобине – минут на десять.

– О чем она? – спросил Белозерцев. – Кто главный герой этого кино?

– Вы должны посмотреть пленку, Вячеслав Юрьевич, – в голосе Высторобца появилась незнакомая настырность, – и тогда поймете, что ваш хлеб я ем недаром.

– Ладно, Высторобец, иди, – Белозерцев помял пальцами височные выемки. Может, именно там расположены некие нервы, окончания их, которые могут вырубить эту проклятую вертикальную строчку? А может, он уже находится в предынсультном состоянии и через пару часов сбрендит, как этот шофер… Павел Сергеевич, который двойной тезка министра Грачева?

Вертикальная строчка не исчезла. Значит, выключается она не тут, не в височных выемках – в другом месте.

– Иди, – еще раз устало сказал он Высторобцу. – Я тебя вызову, когда понадобишься.

– Вы обязательно посмотрите эту пленочку. Не скажу, что вы получите удовольствие, но вам это надо знать.

– К похищению Костика она имеет отношение?

– Н-не знаю, – неуверенно отозвался Высторобец. – Если и имеет, то только косвенное… Да-да, косвенное имеет всенепременно.

Ну и словечко допотопное выискал Высторобец, из какого же оно лексикона – «всенепременно»? Все в Высторобце раздражало сегодня Белозерцева, и он никак не мог подавить в себе это раздражение: понимал, что не прав, что он должен вести себя по-другому, но сломать, разрушить в себе некую заплотку не мог – не хватало сил.

Лысеющий Высторобец сглотнул слюну, круто, по-строевому развернулся на одном каблуке, с лихим кожаным щелканьем приставил ногу к ноге и исчез за дверью.

«И что же тут есть?» – Белозерцев вытянул кассету из футляра до конца, прочитал название фирмы, выпустившей пленку: «Шиваки», поморщился: «Южная Корея. Для служебных нужд “Белфаста” Высторобец мог бы приобрести пленку и получше».