— Я так понимаю, Шараф Рашидович, — Кунаев отхлебнул из своего бокала с армянским коньяком (Коран надо было соблюдать на людях, а в приватной обстановке совершенно незачем), — что у вас ко мне тот же вопрос, что и у меня к вам…

— Вы все правильно понимаете, Динмухаммед Ахмедович, — ответил Рашидов, так же основательно приложившись к своей посуде, — вопрос у нас один и тот же — национальный. Это помещение, кстати, проверено на предмет прослушки?

— Не волнуйся, дорогой, — перешел Кунаев на более близкую форму общения, — три раза проверено — мин, как говорится, нет. Так вот, насчет национального вопроса… в последнее время генеральный стал уделять ему непропорционально большое внимание. Причем вектор развития направлен не совсем туда, куда следовало бы…

— Да-да, дорогой, — согласился Рашидов, — то, что случилось с Владимиром Васильевичем, ни в какие ворота не лезет… невольно задумаешься о том, кто у нас будет следующим в очереди.

— И это ты, наверно, еще не слышал о проекте новой Конституции, — продолжил Кунаев.

— Почему не слышал, дорогой, очень даже слышал… там, кажется, собираются убрать статью о самоопределении…

— Точно, только не о самоопределении, а о свободном выходе из Союза — 72-я статья. Я лично считаю это абсолютно недопустимым. Ведь за этим абсолютно точно последуют и другие шаги, вплоть до расформирования республик — вместо них автономии будут.

— Или еще больше — генерал-губернаторства, как при царях, — развил мысль Рашидов, — а начальниками посадят генералов из Москвы. За что в 17 году боролись?

— Значит, дорогой Шараф Рашидович, — сказал Кунаев, подливая коньяку в бокалы, — я рад констатировать, что наши мысли сходятся чуть менее, чем целиком.

— И чуть более, чем полностью, — усмехнулся Рашидов. — А что насчет других республиканских лидеров, дорогой Динмухаммед Ахмедович?

— Украину пока оставим в стороне, там сложные процессы разворачиваются, а про остальных можно поговорить… личные контакты по этому поводу у меня были с Алиевым и Гроссу.

— С кем, с кем? — не понял Рашидов.

— Семен Гроссу, молдаванин, — пояснил Кунаев, — надо знать таких людей. Так вот, оба они разделяют мою… нашу, то есть, точку зрения… целиком и полностью 72 статью из Конституции убирать нельзя, национальный вопрос сейчас лучше не трогать, все должно идти ровно так же, как в последние тридцать лет, в русле ленинской национальной политики. Кавказ, я уверен, тоже будет с нами, равно как и все остальная Средняя Азия. С Прибалтикой вопрос сложный.

— Еще одна мысль, — ответил Рашидов, — которую я мимоходом уловил во время последнего визита в Москву — результаты карабахского референдума планируются масштабировать и в другие регионы. Узбекистан назван не был, но Молдавия и Казахстан там чуть ли не на первых местах значатся.

— Вот, значит, как… — Кунаев покраснел и махом допил немаленький бокал с коньяком, — у Казахстана, я так понимаю, планируется забрать весь север…

— И запад тоже — Мангышлак с Новым Узенем, — подлил масла в огонь Рашидов.

— Ну пусть попробуют, — горько усмехнулся Кунаев, — гражданскую войну захотели? Они ее получат…

— Дорогой Динмухаммед Ахмедович, — высказал, наконец, свою главную мысль Рашидов, — а не кажется ли вам, что все наше проблемы начались и усилились исключительно в связи с приходом нового руководства в Союз?

— На Романова намекаете?

— На него и на Гришина тоже.

— Что-то давно про Виктора Васильевича никаких новостей не слышал, — признался Кунаев, — он жив ли вообще?

— Жив и здоров, постоянно проживает на территории санатория «Аркадия» в Гаграх. Но в политику пока не вмешивается.

— А хорошо бы было взять и заменить Романова на Гришина, — высказал неожиданную мысль Кунаев, — при Викторе Васильевиче было все тихо и спокойно. Никаких реформ Конституции и ни одного референдума…

— Мысль интересная и заслуживающая серьезного обсуждения, — согласился Рашидов, — в 64 году такая процедура прошла быстро и безболезненно, почему бы не повторить?

— Для этого хорошо бы обеспечить большинство в Политбюро, — задумчиво ответил Кунаев, — а после вывода оттуда Владимира Васильевича боюсь, это не так просто сделать.

— Будем работать, Динмухаммед Ахмедович, — бодро ответил Рашидов. Кстати, неплохо было бы опять меня ввести в Политбюро, хотя бы кандидатом для начала.

— В свое время мы подумаем и об этом, — веско резюмировал беседу Кунаев, за чем последовало неожиданное продолжение, — не хотите на коньках прокатиться?

— На Медео? — задал риторический вопрос Рашидов, — а почему бы и нет… сто лет не надевал коньки. Но только у вас же тут соревнования круглый год идут.

— Эта неделя свободна от соревнований, так что каток абсолютно пуст и ждет вас.

Глава 24

Гдлян и Иванов

— Вызовите ко мне генерального прокурора, — сказал в селектор Романов, — желательно побыстрее. И еще вот что… пусть вместе с ним будут такие товарищи — Гдлян и Иванов.

— С Гдляном все понятно, но Ивановых много, Григорий Васильевич, — прошелестел в микрофон секретарь, — какого именно надо?

— Николая Вениаминовича, — отрезал в трубку генсек. — И соберите мне досье на них обоих, на Иванова и на Гдляна.

Досье собралось за полдня — секретарь сумел напрячь нужных товарищей, и в итоге к семи часам вечера довольно пухлая папка оказалась на столе главного начальника Союза.

— Очень хорошо, — одобрил деятельность помощника Романов, — а краткое резюме по этому вопросу будет?

— Как же ему не быть, — и секретарь поверх папки выложил листочек формата А4, где убористым шрифтом был дан выжатый контент пухлой папки.

Романов, наморщил лоб, отпустил секретаря и попытался вникнуть в суть… итак Гдлян Тельман Хоренович, родился в Грузии, закончил Саратовский юридический, работал в