С берега послышались призывные крики Лин и Бена. Но жеребенок не появлялся. Не слышалось ни хруста веток, ни шелеста листьев, ни всплесков воды.

– Не могла же она сбежать? Я ведь хорошо с ней обращалась?– расстроенно пробормотала София и присела на корточки у отмели.

Неожиданно София почувствовала на шее что-то теплое и влажное, это был язык Джинжер.

– Это твоя лошадь?– раздался чей-то голос из-за густых ветвей.

Затем зашелестела листва, и перед Софией показался невысокий юноша лет шестнадцати-семнадцати. Он мило улыбнулся и вопросительно вскинул брови.

– Да…– растерялась девочка, пристально разглядывая незнакомого парня.

– Ты чего испугалась?– спросил тот и приблизился на несколько шагов.– Давай руку, промокнешь?

София настороженно повела плечами, но подала незнакомцу руку. Его рука оказалась теплой, приятной на ощупь и нисколько не угрожающей. Но как только девочка поднялась на ноги, она отдернула свою руку, обхватила жеребенка за шею и попятилась назад.

– Твоя лошадка умудрилась перепугать всю рыбу вокруг. Я ее отогнал, но она очень упрямая. А когда услышал крики, сразу понял, что эта проказница потерялась. Вот и повел ее ближе к тому месту, откуда она вышла. Как ее зовут?

Юноша был любезен, но София сторонилась его и осторожничала.

– Джинжер,– тихо проговорила она.– И мне надо идти.

– Ты здесь не одна?

– Нет, со мной мой крестный и сестра.

– Тогда счастливо. Увидимся. Я здесь часто рыбачу.

София крепко сжала в пальцах уздечку и потянула за собой. Жеребенок послушно последовал за девочкой.

Парень показался Софии симпатичным и доброжелательным, но она сторонилась чужих.

***

В очередную прогулку с Джинжер у речки София вновь увидела юношу, теперь уже просто загоравшего на траве на берегу. Рядом с ним стояла корзина с яблоками и пластиковая бутылка с лимонадом.

Угощение девочки и ее питомицы яблоками явилось непринужденным поводом для знакомства. София узнала, что парня зовут Крис Рискин и живет он недалеко от Эль-Пасо, в городке Малый Анжелес, что он рыбачит по обоим берегам речки, и, сдавая улов на ярмарки в Эль-Пасо, зарабатывает на карманные расходы и помогает своей бабушке. Как оказалось, Крис тоже любит лошадей и хочет стать специалистом в разведении диких пород жеребцов. Софии показалось это очень знакомым и совсем не удивляло. В этих местах надежду об успешном фермерстве лелеяло девяносто процентов жителей. Это было смыслом их жизни.

Несмотря на то что Крис имел взгляды, схожие со взглядами ее отца, он вызывал у Софии симпатию и теплые чувства. У юноши был веселый характер, он был уверен и смел, в нем отсутствовала категоричность и грубость, присущая Ланцу Дьюго.

Софии все чаще хотелось ходить на прогулку с жеребенком, чтобы встретить Криса. Время, проведенное с ним, его простодушное отношение к ней, невинные разговоры, мимолетные взгляды давали ей ощущение взрослости и привлекательности. Он один из всех знакомых мальчишек не обращал внимания на ее худобу, большие глаза и выделяющийся нос на худом лице, не называл уродиной, не издевался. Такое поведение было воспринято Софией как знак ответной симпатии, и она уже была признательна Крису только за то, что он позволял ей вести себя по-взрослому и принимал такой, какая она есть. София делилась своей радостью с крестным и Лин. Мать не подозревала об увлечении дочери, но все чаще замечала за ней то игривое настроение, то задумчивость и нередкое молчание.

Крис Рискин был дружелюбен к девочке и охотно общался с ней в свое свободное время. Если София задерживалась на прогулке до вечера, он провожал ее до ворот поместья. Если был день, – присматривал за ней и ее жеребенком, пока ловил рыбу или отдыхал на речке. Сам того не подозревая, Крис оказывал на девочку сильное влияние. Она была для него не более, чем младшей сестрой. Но он довольно быстро начал замечать перемены в Софии. Иногда она забывала Джинжер в конюшне и приходила к речке с одной уздечкой в руках, наивно теряясь в своей забывчивости. Ее наряды стали аккуратнее, ярче и разнообразнее. Изменилась прическа, появился запах женских духов, не соответствующих ее юному возрасту. София тайком брала их у матери. Крис невольно делал комплименты девочке, иногда усиливая их значение красноречивыми жестами, взглядом или улыбкой.

София дорожила своим новым знакомством. Ей нравились ее новые ощущения. В ней росла девушка. Детские мысли и заботы постепенно сменялись романтическими фантазиями и грезами. София стала увлекаться вещами, которым раньше не придавала особого значения и считала несерьезными, глупыми. Например, еще год назад она недоуменно следила за тем, как мать после принятия ванны натирает свое тело душистым маслом или выщипывает брови. До недавнего времени это были загадки, одни из непостижимых ритуалов неизведанной взрослой жизни, сейчас же Софии хотелось с головой окунуться в непонятный и завораживающий мир взрослых и стать его полноценной частью.

София созерцала красоту родных мест, подумывая о том, что была бы не прочь остаться здесь с тем косяком резвых жеребцов, с теми закатами и рассветами, с тем привычным ритмом жизни и бурным празднованием национальных праздников, вперемешку с мексиканской культурой, но даже то особенное и дорогое, чем гордилась и что любила, блекло с течением времени и под тяжестью будних огорчений.

Проходя мимо торговой лавки по дороге к доктору Логану или за покупками на рынок, София почти ежедневно встречалась с той женщиной – Кларенс, которая всегда вызывала неприязнь и чувство брезгливости и напоминала о самом неприятном событии в жизни. Мгновенно мерзкие сцены поднимались из памяти и, как искры, разлетались по всему телу, обжигая и оставляя горький пепел досады и обиды. А та будто нарочно задевала девочку, интересуясь делами ее семьи.

Накапливающаяся горечь, ощущение собственного бессилия и тревожные переживания воспитывали в Софии ее сильную сторону, растили непримиримость ко всему, что имело отношение к предательству, лжи, несправедливости, но также развивали осторожность и подозрительность ко всем новым людям и обстоятельствам.

Наблюдая за окружающим ее миром, постепенно София разочаровывалась в своих условиях жизни. Люди уже не казались ей добрыми, бескорыстными и искренними. Она начинала отмечать это на каждом шагу, начиная с лукавых глаз и тошнотворных шуток торговки Кларенс, равнодушных школьных преподавателей, скупых и непорядочных соседей, еще недавно представлявшимися ей добродушными и безобидными, и заканчивая собственным отцом, который смотрел ей в глаза и лгал. Жизнь представала перед Софией в других красках, вероятно, реальных, которые она не различала раньше.

В тринадцать лет София чувствовала себя первооткрывательницей людских пороков и все больше отчуждалась от людей и созданного ими мира невежества, грубости, жестокости, равнодушия и корысти. Теперь любое препятствие казалось горой, любая мелкая обида – смертельным оскорблением. София становилась очень чувствительной и ранимой, она не желала с этим мириться, но пыталась учиться контролировать внезапно вспыхивающие сильные эмоции, так как ее несдержанность с окружающими доставляла немало хлопот близким. Импульсивность оборачивалась скандалами с отцом и очередными слезами матери, слишком высокая энергичность вызывала нарекания со стороны знакомых семьи и школы. Все вокруг будто сговорились против нее. Она была сильной и слабой одновременно. София могла стойко выносить откровенное разочарование отца в ней и быть полностью бессильной и смятенной перед его решениями, касающихся ее будущего. И никто не мог ей помочь, как бы ни убеждал ее в совершенстве, особенности и успешном будущем.