—Ты был бойскаутом?

—Нет, но несколько моих бывших подружек состояли в этой организации.

Хейли хихикнула и почти успокоилась.

—Я думаю...

Она изумленно умолкла на пороге спальни, освещенной лишь одной лампой. Повсюду стояли свечи. Оставалось только зажечь их. Край роскошного покрывала на кровати был откинут, а на подушке лежала красная лилия. Безумно романтично.

—О, Харпер!..

—Подожди, — он обошел комнату, зажигая свечи, выключил лампу, взял с подушки лилию и протянул Хейли. — Я думаю о тебе как о волшебном цветке. Ни о ком никогда так не думал.

Она провела упругими лепестками по щеке, вдохнула аромат и отложила лилию.

—Раздень меня.

Харпер стянул узкую лямку платья, прижался губами к ее плечу. Хейли сняла с него пиджак, нашла губами его губы. Ее пальцы нетерпеливо расстегивали пуговицы его рубашки, его пальцы нащупали и расстегнули «молнию» на спинке ее платья. И вот уже его ладони ласкают ее спину, ее ладони мечутся по его груди... Когда платье соскользнуло на пол, Хейли перешагнула через него. Харпер, затаив дыхание, отступил, пожирая ее взглядом.

В колеблющемся свете свечей на ее бледной атласной коже переливались красные шелковые лоскутки. Ноги в изящных туфельках на высоких шпильках казались бесконечными. Невероятно сильное желание сжало его внутренности.

—Ты восхитительна.

—Я тощая... Кожа и кости.

Харпер отрицательно покачал головой, провел кончиком пальца по изгибу ее груди.

—Изящная. Как стебель лилии. Распусти волосы.

Не сводя с него глаз, Хейли подняла руки, выдернула шпильки, погрузила пальцы в волосы. Она ждала.

—Восхитительная, — повторил Харпер, беря ее за руку и ведя к кровати. — Присядь. — Он опустился перед ней на колени, снял одну туфельку, затем другую.

Его губы заскользили вверх по ее ноге, и Хейли вцепилась в край кровати.

—О боже!..

—Не торопи меня. Я хочу сделать все, о чем мечтал, — он провел языком под ее коленом. — Все.

Она не собиралась отказывать ему и не нашла бы слов, которыми могла бы выразить поток нахлынувших ощущений. Его язык скользил по ее бедру, оставляя обжигающие искорки, пальцы ласкали ее грудь, и сердце грохотало от сладкой боли.

Содрогнувшись, она выкрикнула его имя и упала на кровать, увлекая его за собой.

Он был с ней. Она могла касаться, ласкать его. Пробовать на вкус. Волны наслаждения от его скользящих ладоней и жарких губ омывали ее. Перехватывало дыхание.

Он обещал, что не будет никакой спешки, но не мог остановить свои руки. Они будто жили сами по себе, хотели, требовали большего. Ее груди в его ладонях, в его губах, маленькие, крепкие, атласные... Хейли выгнулась под ним, подставляя длинную нежную шею. Наконец, наконец она принадлежала ему.

Ее ногти впивались в его спину, царапали бедра. Крохотные, восхитительные уколы. И вдруг она оказалась над ним. Ее губы были такими же жадными, как его, и ее судорожное дыхание отзывалось грохотом бури в его ушах.

Свет свечей золотил кожу Хейли, повлажневшую от внутреннего огня, пожиравшего их обоих, искрился в ее потемневших глазах.

Наслаждение пронзило ее молнией, ослепило и разлилось по всему телу. Она соскользнула в забытье и вновь вернулась в яркий-яркий мир, в живой трепещущий мир. И снова нашла губами его губы. Новый оргазм опалил ее, и тело расплавилось, как воск.

Харпер смотрел на нее, в нее, и ей казалось, что он видит ее насквозь, видит ее дрожащее сердце.

«Так вот какая она, любовь...» — думала Хейли. Бескрайнее доверие и полная капитуляция. Дар сердца, срывающий все покровы, оставляющий беззащитной. И счастливой.

Она провела ладонью по его щеке, обвила его ногами.

—Да, — простонала Хейли, вбирая его в себя и утопая в нем.

Он прижался лбом к ее плечу, не в силах дышать, словно чувствуя обнаженным сердцем ее обнаженное сердце.

«Мало, — успел подумать он. — Мне всегда будет мало...»

Обнявшись, не в силах оторвать друг от друга губ, они покатились к краю пропасти и сорвались с обрыва.

* * *

Может, и есть на свете что-то лучшее, чем лежать на широкой кровати, сплетя ноги и руки с возлюбленным после умопомрачительного секса, но, смакуя отсветы любви, Хейли думала, что это граничило бы с беззаконием. Романтика, которой окутал ее Харпер, превзошла все ее самые смелые мечты.

Хейли теснее прижалась к нему и сонно улыбнулась, когда он погладил ее спину.

—Это было чудесно, — прошептала она. — Ты чудесный. Все чудесно. Мне кажется, что если бы я сейчас вышла на улицу, то ослепила бы все население Мемфиса.

—Если бы ты сейчас вышла на улицу, тебя бы арестовали. — Его рука скользнула ниже. — Лучше останься здесь со мной.

—Наверное, ты прав. М-м-м... Я чувствую себя такой свободной... — она потянулась, как сытая кошка. — Знаешь, думаю, я была здорово зажатой. Самообслуживание далеко не так удовлетворяет, как... О боже, не верю, что я это сказала.

Харпер затрясся от смеха, обхватил ее рукой, не дав откатиться.

—Счастлив, что... услужил. Обращайся! Сгорая от стыда, Хейли уткнулась лицом в его плечо.

—Иногда слова просто выскакивают из меня. Только не подумай, что я сексуальная маньячка...

—Ах!.. Ты вдребезги разбила мои мечты.

Хейли устроилась поудобнее, вскинула голову.

—Здесь так хорошо! Я имею в виду, просто лежать вот так, — она легко провела пальцами по его волосам. — Так тепло и мило просто лежать в постели. Как бы я хотела, чтобы мы смогли остаться здесь и чтобы эта ночь длилась без конца...

—Мы можем остаться, а когда ночь все-таки закончится, позавтракаем прямо в постели.

—Было бы изумительно, но ты же знаешь, я не могу. Лили...

—Крепко спит в кроватке, которую мы перенесли в мамину гостиную. — Хейли вытаращила глаза, и он поцеловал ее в лоб. — Мама наверняка потирает руки от удовольствия.

—Твоя мама... — Хейли приподнялась и оперлась на локоть. — Боже, все знали, кроме меня?

—Почти все.

—Роз знает, что мы... как странно... Но вряд ли мне следует...

—Мама просила напомнить, что умудрилась вырастить трех мальчишек, сохранить им жизнь и уберечь от тюрьмы.

—Но... я ужасная мать. Я хочу остаться.

—Ты не ужасная мать. Ты потрясающая мать. — Харпер сел, взял ее за плечи. — Ты знаешь, что с Лили ничего не случится и что мама обожает возиться с ней.

—Да, знаю. Я знаю, но... А если Лили проснется и станет звать меня? Ладно. — Хейли вздохнула, увидев его вопросительно вскинутые брови. — Если она проснется, Роз справится. Лили любит ее. И Митча. Я такая предсказуемая.