– Все правильно, – вздохнула Ольга, поднялась с сундука и обняла его. – Элмар, милый, не расстраивайся. Я все поняла. Прости, пожалуйста.

– Да за что?

– За то, что я тебя заставила все это вспоминать.

– Ну брось ты, я это постоянно помню. – Элмар поднялся с кресла и снова опустил руку ей на плечо. – Пойдем? И не будем больше об этом, ладно?

– Конечно, – кивнула Ольга. – Не будем. А насчет не сдаваться и драться до конца я запомню. Может, пригодится.

– Не хотелось бы… – вздохнул Элмар. – Но всяко бывает. А стихи у тебя, Ольга, очень даже неплохие. Почему никому не показываешь?

– Откуда ты знаешь? – обомлела девушка, приходя в ужас при мысли, что друзья в ее отсутствие шарили в ее квартире. – Ты читал?

– А ты мне их показывала? Зачем же такие вопросы задаешь? Мне Шеллар цитировал по памяти.

– А он-то откуда их знает? Я ведь только раз читала ему вслух…

– Так чему ж ты удивляешься? Не знаешь, какая у него память? Он их тут же запомнил.

– И теперь он их будет читать всем, кому захочет?

– Ну что ты, Шеллар не трепло какое, он только мне рассказал, чтобы узнать мое мнение. А всем остальным, кому захочешь конечно, читай их сама. Почему бы тебе в самом деле не податься в барды?

– Я подумаю, – вздохнула Ольга. – Вот дождемся весны…

Есть девы в селеньях Ортана:

С коня паладина собьют,

Дракона на месте уложат

И тролля на части порвут.

Принц-бастард Элмар. Из неопубликованного

Король вышел из зала заседаний последним, и по его виду Жак сразу понял, что дело плохо. Его величество выглядел как в тот памятный день, когда научился плакать. Похоже было, что сегодня он собрался вспомнить, как это делается, поскольку мог уже и подзабыть – за последние пять лет Жак видел слезы на глазах Шеллара только один раз – три года назад, когда мэтр честно сказал ему, что шансов выжить у Элмара практически нет.

«Значит, все-таки Ольга… – грустно подумал Жак и направился навстречу королю, чтобы услышать это из его уст. – Ах, ваше величество, видели бы, на что вы похожи… А сами все дергали нас за клипсу, что Ольга вам безразлична и ваш интерес к ней чисто познавательный… Сказать бы вам об этом, но сейчас это было бы просто жестоко…»

– Ну что? – спросил шут, подходя.

– Пойдем, – кратко ответил король, тяжело опуская руку ему на плечо. – К тебе.

– Почему ко мне? К вам же ближе.

– Кто-нибудь припрется…

– Так и пойдем пешком?

– Мафея попросим.

– Тогда так и говорите – к Мафею. А то я пешим ходом собрался. Ну что вы молчите? Скажите что-нибудь.

– Подожди, – попросил король.

Жак понял, что Шеллару просто трудно говорить, потому он и рубит краткими фразами, чтобы голос не успел сорваться.

«Ай-ай-ай, – размышлял королевский шут, – надо же, как все-таки серьезно у него это оказалось… Кто бы мог подумать… А может, еще что-то случилось? Уж не ошибся ли его величество в расчетах насчет осени и разговор уже состоялся? Да нет, не стал бы он из-за этого… Распсиховался, разозлился, гневаться научился, но плакать бы не стал, уж точно».

Они прошли по коридору, и король резко толкнул дверь в учебную комнату. Мафей сидел на столе в какой-то совершенно неудобной для нормального человека позе и с печальным видом изучал какую-то инкунабулу. Увидев вошедших, он обрадованно бросил свое учебное пособие и спрыгнул со стола. Жак успел заметить название на обложке книги – «Практическая токсикология». Видно, мэтр не на шутку чего-то опасается…

– Отправь нас к Жаку, – кратко приказал король, даже не здороваясь.

Мафей потрясенно уставился на него.

– Шеллар! – ужаснулся он. – Что случилось?

– Ничего.

– Мафей, – попросил Жак, понимая, что перепуганный пацан просто так не отстанет. – Давай быстрее. Ничего не случилось, его величество только что утвердил список и теперь ужасно расстроен. Потом расскажу. Нам некогда.

– А почему к тебе? – спросил Мафей, послушно приступая к созданию пушистого облачка.

Жак коротко пояснил:

– Чтобы никто не видел. И чтобы самогона накатить, как я предполагаю. Ничего никому не говори и продолжай заниматься как ни в чем не бывало.

Несколько секунд серого тумана в глазах, щекотное покалывание в носу, и они очутились в гостиной дома Жака.

– Здесь сядем или в кабинете? – спросил шут.

– Идем в кабинет, – ответил король и, уже не прячась, утер глаза.

Жак вздохнул и направился к лестнице.

– Что все-таки случилось? Ольга? Или что-то еще?

– И Ольга тоже, – сказал король, следуя за ним. – Это само собой.

– А еще?

Они закрыли за собой дверь и разместились у стола. Жак уступил королю свое кресло, пристроился рядом на стуле и выставил на стол бутылку.

– Ну, говорите, – сказал он. – Или выпьете сначала?

– Ты себе налей, – вздохнул Шеллар и поднял глаза, полные слез. – Я ничего не мог сделать.

– Понимаю, – вздохнул в ответ Жак. – Все-таки вы к ней неравнодушны, ваше величество, что бы вы там ни говорили…

– Ты не понимаешь, – качнул головой король. – Дело не в Ольге. Вернее, не только в ней. Ты… ты выпей, а потом я скажу.

Жак поспешно поставил бутылку, которую держал в руках.

– Что еще? Кто? – быстро спросил он, уже догадываясь, но все еще отказываясь верить в ужасную догадку.

– Тереза, – стал перечислять Шеллар срывающимся голосом. – Эльвира. Клара. Диана. Все твои девушки. Ну и, конечно, Ольга. Сволочи, какие же сволочи!.. Они тебе предлагали что-то? Угрожали? Хотели от тебя чего-то? Что ты им сделал?

– Ничего, – всхлипнул Жак, утыкаясь лицом в согнутый локоть. – Что я им мог сделать? Ничего они мне не предлагали и не угрожали, просто знают, что я вас все равно не предам. И я бы вам сказал, если что…

– Значит, просто бьют по тем, кто не сломался. По тебе. По Крассу…

– Что, и у него?

– У него три дочери, Жак. К счастью, закон не позволяет брать всех трех, но даже одной достаточно. Я не представляю, как посмотрю ему в глаза… Сестра одного сотрудника службы безопасности, дочь другого… Это только те, кого я знаю. Хорошо, хоть Флавиус холостяк, его на этом не возьмешь, а с его хинской родней Комиссия связываться побоялась, так как эту семейку ни в коем разе нельзя назвать законопослушной, а являются ли они моими подданными, вопрос сомнительный… У Костаса подрастает внучка, сейчас ей еще рано, но потом… не знаю, что будет. Алиса все-таки села Хаббарду на шею, раз Ольгу внесли в список. И Эльвиру тоже. Она б и Камиллу снарядила, если бы той не стукнуло уже двадцать пять. Хотя Камиллу мне не так было бы жалко… И что самое ужасное, сегодня перед самым заседанием приходил Флавиус, весь в соплях, и в очередной раз торжественно попросил моего официального разрешения на ритуальное самоубийство, поскольку по хинским традициям он не имеет права дальше жить после такого грандиозного провала… Достал он меня этими просьбами – каждый раз, как что случится, обязательно их торжественно излагает… Кто-то нас предал.