Ровно через час десять минут это случилось.

* * *

Миссис Кроссетт подала аппетитный ленч, и мы только расслабились на террасе, когда что-то на стенах вновь привлекло наше внимание, и разговоры опять прекратились.

Один из охранников, шагавших по стене, остановился и стал глядеть на двор внизу, словно к чему-то прислушиваясь. Мы напряглись и конвульсивно вздрогнули, когда раздался пронзительный вой, отозвавшийся эхом в холмах и постепенно замерший, как стон умирающего дьявола. За ним раздался другой, третий, четвертый, пока я не зажала уши.

Отец Мьюр, вцепившись в подлокотники стула, стал белее своего воротника.

— Биг-Бен, — прошептал он.

Мы прислушались к сатанинской симфонии.

— Пожар? — резко осведомился мистер Лейн.

— Конец смены в тюрьме, — проворчал отец, облизнув губы. — Пэтти, иди в дом…

Отец Мьюр уставился на стены.

— Нет, — сказал он. — Это побег… Боже милостивый!

Мы вскочили со своих стульев и сбежали через сад к увитой розами ограде. Надзиратели на тюремных стенах дико озирались, подняв ружья, готовые ко всему. Потом стальные ворота распахнулись снова, и автомобиль, набитый вооруженными людьми в синей униформе, выехал на дорогу, повернул налево и скрылся. За ним последовали еще четыре. В первом я заметила рядом с шофером Магнуса — его лицо было бледным и сосредоточенным.

— Прошу прощения! — пробормотал отец Мьюр и, подобрав полы сутаны, поспешил по дороге к воротам, поднимая пыль.

Мы видели, как он обратился к группе вооруженных охранников. Они указывали налево, где находились покрытые лесом склоны холма.

Священник вернулся, волоча ноги, понурив голову и являя собой картину отчаяния.

— Ну, отец? — нетерпеливо спросила я, когда он подошел к нам, теребя выцветшую ткань сутаны.

Отец Мьюр поднял голову. На его лице застыли боль, изумление и нечто не поддающееся анализу. Казалось, его внезапно лишили веры.

— Один из заключенных, отправленных на дорожные работы, — произнес он дрожащим голосом, — совершил побег.

Мистер Друри Лейн посмотрел в сторону холмов:

— И это был…

Маленький падре вздохнул:

— Это был Аарон Доу.

Думаю, мы все были потрясены. По крайней мере, мне и отцу понадобилось время, чтобы это осознать. Аарон Доу бежал! Из всех возможных событий это было наименее ожидаемым — во всяком случае, для меня. Я посмотрела на старого джентльмена, интересуясь, предвидел ли он такое. Но его чеканные черты были бесстрастными, он все еще изучал гряду холмов, как художник — необычный пейзаж.

Оставалось только ждать, и мы всю вторую половину дня ожидали в доме отца Мьюра. Не было ни разговоров, ни смеха. Казалось, тень смерти вновь упала на маленькую террасу, и я представляла себя в зловещей комнате смерти, наблюдающей, как Скальци покидает последняя искра жизни.

В тюрьме и вокруг нее развернулась бурная деятельность. Старый священник неоднократно бегал за информацией, но каждый раз возвращался без новостей. Доу все еще был на свободе, окрестности обшаривали. Предупредили местных жителей. Сирены не прекращали выть.

Нам объяснили, что при первом же сигнале тревоги всех заключенных заперли в камерах, где они должны были оставаться, пока беглеца не поймают. Мы видели, как возвращалась группа, отправленная на дорожные работы. Люди маршировали под охраной дюжины вооруженных надзирателей. В двойном ряду было только девятнадцать заключенных. Все быстро исчезли в тюремном дворе.

Незадолго до наступления вечера поисковые автомобили начали возвращаться. В переднем сидел начальник тюрьмы Магнус. Мы видели, как он властно отдал распоряжения старшему надзирателю у ворот, а потом устало направился к дому священника и поднялся на террасу. Его лицо было покрыто пылью и потом.

— Ну, — заговорил Магнус, опускаясь в кресло, — что вы теперь думаете о вашем драгоценном Доу, мистер Лейн?

— Даже дворняжка кусается, когда ее загоняют в угол, — ответил старый джентльмен. — Не слишком приятно быть приговоренным к пожизненному заключению за преступление, которое не совершал.

— Никаких новостей, Магнус? — прошептал отец Мьюр.

— Никаких. Он как сквозь землю провалился. Уверен, что у него были сообщники, иначе мы бы уже давно его нашли.

Мы сидели молча — говорить было не о чем. Потом, когда маленькая группа надзирателей вышла из тюремных ворот и зашагала в нашу сторону, начальник тюрьмы быстро сказал:

— Я взял на себя смелость, падре, провести небольшое расследование здесь — на вашей террасе. Не хочу волновать заключенных, делая это в тюрьме. Вы не возражаете?

— Конечно нет.

— В чем дело, Магнус? — спросил отец.

Начальник тюрьмы выглядел мрачным.

— Подозреваю, что во многом. В большинстве случаев попытка бегства, так сказать, «внутренняя» работа — беглецу помогают другие заключенные, а тех, кто на хорошем счету у начальства, заставляют помалкивать. Почти всегда такие попытки оканчиваются неудачей и вообще происходят крайне редко — у нас за девятнадцать лет было только двадцать три попытки, и лишь в четырех случаях беглецов не поймали. Это заставляет заключенного позаботиться об успехе до попытки. Ему есть что терять в случае неудачи — прежде всего привилегии. Думаю, что на этот раз… — Он оборвал фразу, и его подбородок напрягся. Группа надзирателей подошла к ступенькам дома отца Мьюра и остановилась в ожидании. Я заметила, что двое из них не вооружены, и то, как их окружали остальные, заставило меня поежиться. — Парк! Каллахан! Поднимитесь сюда! — скомандовал Магнус.

Двое мужчин нехотя поднялись на террасу. Их лица были бледными и покрытыми пылью, оба явно нервничали, а один из них — Парк — был так испуган, что его нижняя губа дрожала, как у нашкодившего мальчишки.

— Что произошло?

— Он застиг нас врасплох, господин начальник. Знаете, как это бывает. За восемь лет службы у нас не было ни одного случая побега. Мы сидели на камнях и наблюдали, как они работают. Доу подносил воду. Вдруг он бросил ведро и побежал в лес. Мы с Парком крикнули остальным, чтобы они легли на дорогу, и помчались за ним. Я трижды выстрелил, но, очевидно…

Начальник тюрьмы поднял руку, и Каллахан умолк.

— Дейли, — обратился Магнус к одному из надзирателей внизу, — вы обследовали дорогу, как я вам велел?

— Да, господин начальник.

— Обнаружили что-нибудь?

— Я нашел две расплющенные пули в дереве в двадцати футах от того места, где Доу скрылся в лесу.

— На той же стороне дороги?

— На другой, господин начальник.

— Так, — спокойно произнес Магнус. — Парк, Каллахан, сколько вы получили за то, что позволили Доу бежать?