— Ладно, — согласился я.

— Красивая картина, — кивнул Млей на мойпортрет. — Очень похоже.

— Да? — удивился я.

— Да. Вылитая тётя Зоя.

Млей немного помолчал, крутя на пальце кольцо с огромнымфиолетовым камнем.

— Занимаешься? — Он кивнул на гантели.

— Иногда, — сказал я. — Редко. Работы много.

— Видел я твою работу — сказал Млей. — Но я не обэтом. Где Ха?

— Ха? — Я безразлично пожал плечами. —Понятия не имею.

Видел бы он сейчас своего синюшника Ха!

— Я просто очень переживаю за него! — сказал Млей.

— Давно ты стал таким переживающим? — не удержалсяя.

— Тонисий! — сказал Млей и так сильно дёрнулкольцо, что я думал, он оторвёт палец. — Я понимаю, что ты ревнуешь, ноэто просто глупо! И необоснованно! Ха слабый и я…

— Я, ревную?! — возмутился я на всюквартиру. — Я ревную?! Да ты с ума сошёл!

— Сошла, — тихо исправил меня Млей.

— Что? — не понял я.

— Не важно. Тебе — не важно. Просто скажи мне, где Ха?Он правда улетел?

Я вскочил и бегал по комнате из угла в угол Млей сидел вкресле, поджав ноги.

— Я! ревную! — Я продолжал возмущаться. — Даты видел мою Карину?! Ты Карину видел?!

Млей кивнул.

— Ты что, думаешь, если разоделся во все эти блесточки,то стал на Карину мою похож? Ты так думаешь? Да где тебе!

Млей смотрел на меня, и неожиданно глаза его наполнилисьслезами. Он вскочил и побежал к выходу.

— Стой! — закричал я.

Он хлопнул дверью, но и через дверь я слышал стук еюкаблуков по лестнице.

Я ударил кулаком по стене, и в ней образовалась дырка.

— Заплатишь, дебошир! — сказала тётя Зоя.

Я приехал к Млею в гостиницу. За стойкой администраторасидела Галя и вязала крошечные носочки.

— Меня повысили, — улыбнулась она.

— А прежняя администратор где? — спросил я, косясьна лифт.

— В большой спорт ушла, — ответила Галя. — Тыкак?

— Нормально, — я кивнул. — А ты? Коля необижает?

— Нет, что ты… — Она как-то застенчиво улыбнулась.

— А сестра? — продолжал я свои расспросы,оттягивая тот момент, когда постучусь к Млею.

— А сестру мы к себе забрали, — снова улыбнуласьГаля. — Ей с нами лучше, всё-таки и уход, и компания.

— Так и не выздоровела? — спросил я.

— Выздоровеет, — убеждённо ответила Галя.

Млея дома не оказалось.

Я не вышел на работу.

Менеджер звонил в дверь, кричал, что я алкоголик и наркоман,но я велел тёте Зое не открывать.

Она испуганно вжалась в угол и крестилась на свой портрет.

Я думал о Млее.

Я всё время вспоминал его глаза, полные слёз.

Как будто я не защитил его от чего-то.

Мне хотелось кричать и кусаться.

Или сделать что-нибудь хорошее.

Я даже в какой-то момент решил, что помогу Ха бежать, ноиспугался за тётю Зою.

Я просто лежал и ничего не делал/ Менеджер сам надел мой щити уныло подпрыгивал.

А я снова и снова видел перед собой глаза Млея.

Какой же я идиот!

Что я там говорил ему про Карину?

— Я не могу, — сказала Наталья Петровна.

Она вместе с Млеем и Жанной покупала для Жанны биотуалет.Удочки и рыболовное снаряжение они уже купили. В результате кризиса Вовапотерял своё почётное место в списке Forbes. Одновременно с ним он потерял всехсвоих девушек.

— Все продажные суки, — говорил он.

А потом с ним случилась метаморфоза — как только он перестализменять жене, у него пропало чувство вины перед ней. А как только пропалочувство вины — он перестал прощать ей её хамское к нему отношение.

— Мы уезжаем в Тверскую область! Собирайся! —заявил он. Давно уже, в каком-то журнале Вова прочел про бизнесмена, которыйвсё бросил и уехал с семьёй жить в деревню — разводить кур, овец и воспитыватьсвоих пятерых детей.

— Ты совсем дурак? — привычно поинтересоваласьЖанна.

Но Вова треснул кулаком по столу так, что на первом этажезазвенела люстра, и Жанна послушно начала собираться.

— А вам одного биотуалета на всех хватит? —спросил Млей. — Может, пару купить?

В том доме в Тверской области, который Вова срочно приобрёлдля проживания, удобства были на улице.

— На кого на всех? — переспросила Жанна. — Тыдумаешь, у нас там штат обслуги? Ничего подобного: я с мужем и дочь!

— А я вам даже завидую! — вздохнула НатальяПетровна. — Я бы за своим не то что в Тверскую область, я бы вТму-тараканью поехала!

— Ну да, романтично, — согласился Млей. — Ачто ты не можешь-то? — спросил он подругу, пока Жанна расплачивалась затуалет.

— Ребёнка этого взять! — ответила Наталья Петровнаи чуть не расплакалась.

— Я знала, — сказал Млей. — Ты слишкомэгоистка, чтобы воспитывать чужих детей.

— И что мне теперь делать? — всхлипнула НатальяПетровна. — Мне и малышку эту жалко! Что она обо мне подумает, когдавырастет?

— Девочки, не надо плакать! — К ним подошлаЖанна. — Ничего страшного не происходит. Вы ещё ко мне в гости приезжатьбудете — на всё свеженькое.

— Я мечтаю попробовать парное молоко! — сказалМлей.

— Фу, гадость! — сморщилась Наталья Петровна.

— А воздух! Вы знаете, как долго люди живут на такомвоздухе? Пойдёмте, я там ещё фильтры для воды присмотрела. Или родниковую водуне надо фильтровать?

Мне хотелось что-то делать.

Я решил, что мне надо поехать к Карине и объясниться с ней.

Светило уже почти весеннее солнышко; птицы прилетели из-зарубежа и громко делились впечатлениями.

Я позвонил в домофон.

Никто не отвечал.

Я представил себе её водителя, который злорадствует передэкраном монитора.

Я ухватился за край забора, подтянулся и оказался на забореверхом.

Водитель выбежал из дома