Бабушка Иолита[29] была полной противоположностью своему мужу. Он высокий, она же, напротив, небольшого росточка. Он спокойный и непоколебимый, она – суетливая. Он говорил четкими отрывистыми фразами, ее же речь текла со скоростью быстрого горного ручья, иногда сбиваясь на резких перекатах и порогах. Он, как огромный корабль, медленно плыл по течению, она же, точно легкая лодочка, крутилась вокруг него. Подвижное лицо Иолиты, большие фиалковые глаза и волосы, уложенные в пучок в форме ракушки, бесконечно добрая улыбка и тепло, исходящее как бы изнутри, сразу располагали к себе.

Луна, не раздумывая, влетела в их объятия. Она сразу же полюбила своих родных и была как никогда счастлива.

Налюбовавшись внучкой, Азурит и Иолита, к глубокому разочарованию Луны, засобирались домой. Как ей потом тихонько объяснила мама, бабушка и дедушка были очень скромными и стеснительными людьми. В большом дворце сына им становилось не по себе, и они торопились спрятаться в свой домик-раковину. Они не выносили большого скопления народа, а вокруг правителя всегда было многолюдно. Азурит и Иолита предпочитали безмолвие морских глубин, где они проводили почти все время. Поэтому, невзирая на уговоры, они еще раз крепко обняли внучку и удалились в Сафайрин, взяв с девочки обещание приезжать в гости.

Проводив их, Нефелина с дочерью прошли по широкому коридору и остановились перед большой белой дверью.

– Вот твоя комната, она ждала тебя целых тринадцать лет, – Нефи быстро смахнула слезу. – Мы недавно сделали здесь ремонт, поменяли обои, мебель. Как чувствовали, что скоро понадобится. Ты ведь уже выросла, не думаю, что розовый цвет сейчас тебе по вкусу, да и в колыбельке ты вряд ли поместишься.

Луна осторожно толкнула дверь и замерла на пороге.

– У меня никогда не было своей комнаты, – тихо сказала девочка, вспомнив каморку в домике тетушки Мари, которую они делили с Анитой. – А это не просто комната, это настоящая сказка. Я уже люблю ее.

Комната полностью отвечала всем запросам девочки-подростка. Большое помещение с высокими потолком, оформленным в виде звездного неба, с которого вместо люстры на тонких, практически незаметных цепях спускался светильник в форме луны. Горевшие внутри свечи освещали все вокруг мягким рассеянным светом. Стены затянуты шелковыми обоями такого натурального мятного оттенка, что девочка даже почувствовала вкус мяты на губах. Окна были украшены невесомыми занавесками, которые струились и переливались золотистыми и серебряными нитями. Около стены стоял гигантский шкаф белого цвета со множеством отсеков и полочек. Нефелина распахнула дверцы и смущенно сказала:

– Если тебе что-то не понравится из одежды, ты скажи, мы поменяем. Я пока не знаю твои вкусы.

Луна, как любая тринадцатилетняя девочка, взвизгнула от восторга. От такого количества платьев, юбок, плащей и накидок голова шла кругом. По ту сторону земли у нее было всего два платья: получше – для работы по дому, похуже – для работы в саду.

Когда она вырастала из этих платьев, ей покупали другие, точно такие же, только на размер больше. Сшитые из грубой полушерстяной ткани, они были ужасно уродливы и неудобны. Летом Луна в них обливалась потом, зимой – мерзла, потому что к холодам ткань уже успевала поистрепаться и прохудиться во многих местах. Стефан часто доводил ее до слез, дразня «принцессой ужасного платья». Всхлипывая от обиды, Луна пряталась на пыльном захламленном чердаке, куда толстый Стефан не мог забраться. В углу чердака стояло запыленное мутное зеркало. Девочка часами смотрела на себя, воображая шелковые платья, украшенные золотым шитьем. На ногах она видела хрустальные туфельки, как у Золушки, героини своей любимой сказки, а на руках – тонкие кружевные перчатки, доходившие до локтей. Шею обвивали жемчужные бусы, а на запястьях красовались браслеты. Луна разыгрывала перед старым зеркалом целые истории, в которых она была настоящей принцессой. В такие минуты она чувствовала себя почти счастливой.

Мальчишеский костюм, в котором она явилась в Драгомир, был ее третьей вещью. Поэтому Луна, сначала безумно обрадовавшись, потом немного оробела. Она осторожно трогала кружева, рассматривала вышивку и казалась себе настоящей Золушкой.

– Это все мне? – спросила она.

– Конечно тебе! – тихо ответила мама. – Ты не представляешь, какую радость я испытывала, готовя все это. Единственное, они могут быть немного великоваты, ведь мы ждали тебя через год. Но при помощи портных мы быстро решим этот вопрос.

– Можно я буду жить в шкафу?! – улыбнулась девочка. – Чтобы помнить, что это не сон.

С сожалением закрыв дверцы, она продолжила осматривать комнату.

У другой стены стоял белоснежный резной комод с огромным зеркалом, в котором девочка отражалась в полный рост. На комоде выстроились в ряд разные пузырьки, баночки и флаконы.

– Сегодня утром привезли из Смарагдиуса, – пояснила Нефи. – Там в лаборатории приготовили для тебя крема, ароматное мыло, духи, масла и много всяких девчачьих штучек. Все это можно открывать, нюхать, намазывать. В общем, сама разберешься.

– Ага, – только и смогла выговорить ошеломленная девочка.

– Кое-что мы доделать не успели, – извиняющимся тоном сказала мама. – Надо привезти сюда кресла, диван. Еще мы хотели заложить камин и пристроить балкон… Но с тобой мы сделаем все это в два раза быстрее, будешь сама выбирать.

– Здесь и так красиво, – улыбнулась Луна.

В центре комнаты стояла кровать, тоже белоснежная, с бирюзовым балдахином и покрывалом. Ее так безукоризненно заправили, без единой складочки, что казалось совершенно невозможным нарушить эту строгую красоту. Но Фиччика это не остановило. На кровати лежало множество подушек, одну из которых, разумеется, самую большую и мягкую, он сразу же облюбовал для себя. Деловито попрыгав на ней и ощупав со всех сторон, хранитель строго наказал никому ее не трогать. Немного подумав, он схватил вторую подушку и повторил те же действия. Луна рассмеялась и пообещала, что отдаст ему все подушки, какие есть в этой комнате. Донельзя довольный зверек принялся валяться на всех по очереди и тут же взбил всмятку безукоризненно натянутое покрывало.

С верхушки балдахина вниз спускались длинные нити с нанизанными на них крупными кристаллами. Фиччик, разобравшись с подушками, начал качаться на этих нитях, как обезьянка. Кристаллы цеплялись друг за друга и мелодично звенели.

На полу лежал изумрудный ковер с длинным ворсом. Девочка тут же разулась и с наслаждением встала на него босыми ногами, а потом закружилась по комнате. Радость переполняла ее до краев. Протанцевав несколько кругов, она подлетела к маме и звонко чмокнула ее в щеку.

– Это просто фантастика! Мне все время кажется, что я сейчас проснусь и окажусь в нашей крохотной комнатушке. А снизу уже будет скрипеть недовольный голос дедушки Бу, который с негодованием требует свой завтрак. Я снова надену заношенное платье, грубые ботинки со стоптанными задниками и поплетусь на кухню… Это же не сон?