— Ну да, а ты бы на моей могиле плясала от радости, — говорю. — Ноги покажи.

— Зачем?

— Затем, что я тебя через их толпу на плече волок. И шансов окочуриться из нас двоих у тебя больше.

— Да ты не переживай, Малахов. Иллирий очень сильный маг-целитель. Он даже твой рубец на легком вылечил.

— Да ну.

Задрал рубашку, гляжу — точно. От первого ранения шрам остался, а от второго — ничего. Чистая, гладкая кожа. Еще, правда, куча мелких шрамиков, ну да это уже другая опера.

Здорово. Черт, нам бы в эвакогоспиталь этого попа. Интересно, думаю, а мне теперь нашивку за ранение носить можно? Скорее всего, можно. Вылечили, это ж не значит — не было.

— А гоблина допросили?

— Он умер.

— Как? — я чуть из одеял не выскочил. — Да вы что? Пленного…

— Никто с ним ничего не делал. Он тоже простудился, но его Иллирий вылечить не смог, потому что он был слугой Тьмы, и исцеляющие заклинания на него не действовали. А как его лечить еще, мы не знали.

Черт. Надо же. В такую даль я его притащил, а он возьми да сдохни от насморка. Обидно прямо.

— Одевайся быстрее.

— Непременно, — говорю. — Как только ты отсюда исчезнешь.

— А…

— Брысь!

Убежала. Кошка рыжая.

Вылез я из кровати, оделся, поискал — кобура с пистолетом рядом с кроватью на стуле лежит, а мешка нет.

Черт, думаю, а гранаты они куда дели? Пять гранат еще оставалось. А то ведь у этих олухов могло ума хватить и их в костер запулить.

Проверил пистолет — ну обе обоймы, само собой, пустые. Интересно, закончили они уже грузовики разгружать? Как только освобожусь, первым делом надо будет боекомплект обновить. Все ж таки, какая ни есть, а война. А на войне никогда не знаешь, что через пять минут приключится.

— Ты там скоро?

Недалеко же эта кошка убежала. Ладно еще, что через дверь спрашивает, а не вламывается, как в прошлый раз.

— Айн момент, фройляйн, битте.

Прицепил кобуру на ремень и распахнул дверь. Кара в коридоре стоит, стенку подпирает.

— Ты, Малахов, — заявляет, — возишься, прямо как…

— …девица на выданье, — шучу. — Жаль только, помады у вас тут нет и с лаками для ногтей перебои.

— А что такое помада? — спрашивает. Хороший вопрос. Главное, своевременный.

— Ну, — говорю, — карандаш, то есть тюбик с краской. Губы им накрашивают.

— Кто?

— Женщины. Некоторые. В моем мире.

— А зачем?

Я аж зубами заскрипел.

Товарищ капитан, вы это видите? Ребенок. Очарова-ательный такой ребеночек.

Хоть бы замуж ее поскорее выдали, что ли?

— Поскольку я лично, — выцеживаю сквозь зубы, — никогда этим не занимался, то точно ответить на твой вопрос не могу. Полагаю, что в определенных кругах ярко-красные губы на бледном лице считаются признаком красоты.

О, фразочку загнул. Хоть в блокнот записывай, на память.

— Как у вампирш?

— Во-первых, — говорю, — не-рядовая Карален, ты меня, больного и израненного героя, подняла с кровати под предлогом того, что ждут меня в штабе на важном и секретном совещании. А во-вторых, что за вампирши? Еще одна разновидность зеленых и пупырчатых?

— Ты не знаешь, кто такие вампиры?

Удивляется, как будто я весь местный зверинец уже по имени-отчеству должен был запомнить. Кстати, мысль, в общем-то, верная. Надо будет у попа какой-нибудь справочник по местной зоологии попросить, если у них тут вообще книги водятся. Врага, как говорится, надо знать не только в лицо, но и с других сторон. Чтобы убивать наверняка и без лишних потерь.

— Не знаю, — говорю. — И ничуть этого не скрываю. А ты, хоть и рыжая, про императорских пингвинов слыхом не слыхивала. Так что прекращай камень спиной подпирать и давай дорогу показывай. А по дороге заодно и расскажешь, кто такие эти ваши вампиры и с чем их едят.

Кара на меня чуть ли не с ужасом вытаращилась.

— Вампиров не едят!

— Ты дорогу-то, — говорю ей, — показывай.

— Нам наверх. Вампиров не едят, это они… они…

— Они, а дальше?

— Они пьют кровь! — выпаливает рыжая. — И тот, кто после этого остается в живых, сам становится вампиром.

Весело.

— Летать они, — спрашиваю, — умеют?

— Да, конечно.

Ну, точно, комары. Ги… Гипертро… Какое же это слово тот старший лейтенант употреблял? Гиперторфяные? Нет. Короче, переростки. Комары-переростки, с накрашенными… Черт, не жало же они красят?

Товарищ капитан, я назад хочу! Тут без высшего образования плохо.

— И живут они, — спрашиваю, — надо полагать, в болотах?

— При чем тут болота? — удивилась рыжая. — Вампиры живут в склепах. Днем они спят в своих гробах, а ночью выходят на охоту, и горе тем…

— Стоп, стоп, стоп, — я уже кое-какой народный фольклор припоминать начал. — Их случайно упырями не кличут? Или вурдалаками?

— Упыри и вурдалаки — это одни из самых примитивных вампиров. Есть гораздо более опасные разновидности. Брукса, например, шилка или…

— Стоп. Развернутый перечень с кратким обзором ты мне как-нибудь потом поведаешь. Самый главный вопрос — как эту тварь прикончить? Понадежнее.

Рыжая плечиками пожала.

— Так же, как и всю остальную нечисть. Серебром, огнем…

— Или осиновым колом, — говорю.

— Кол, — усмехнулась Кара, — это крестьянские суеверия. Если ты попытаешься заколоть вампира осиновым колом, он…

— Выхватит и им же меня по башке. Понял, не дурак.

Тут мы наконец закончили по башенной лестнице подниматься и вышли на стену.

— Тихо.

Рыжая осеклась на полуслове. Я прислушался — ну, точно, жужжит. У меня на эти штуки слух наметанный.

— Ты…

— Сказал же, — шепчу, — тихо. Слышишь?

— Гудит что-то, — Кара растерянно так по сторонам огляделась. — Словно шмель большой или… машина, как твой «Аризона», но только далеко очень.

— Умница ты, — говорю, — все верно. Мотор это гудит. Прямо за этими вашими проклятыми облаками. Вот ведь, зараза, все время над головой висит. У вас тут солнце как, только по большим праздникам? А то за все время только один восход и видел.

— Мы на границе, и из-за близости Тьмы… А как может машина по небу ехать? Это самолет, да?

— Именно. Это машина, к которой какая-то умная головушка взяла, да и пару крылышек прицепила.