роща» утверждает, что мы козлы, а Лебедева не врач и не гадалка…» Короче, мировой пожар раздуем, и зритель уже будет писать по ноге, чтоб только увидеть, что за баба у Лошадина, Лебедева, Зайцева и Зайчикова?!

– Ада, я не хочу сниматься, если всё у вас так гадко, – обиделась Валя на то, что чуткая Рудольф не слышит, о чём она. – У меня мать плачет!

– Выдохни, Лебёдка, слава бывает только в одном пакете с говном. И говна в пакете всегда больше. Разок поплачет, а всю оставшуюся жизнь будет смеяться!

– Мне б твой цинизм…

– С годами наработаешь. Ты пришла на телик звездить миллионам и не должна ныть из-за двух насекомых, пишущих статейки. Целую крепко, твоя репка!

И бросила трубку. Заплаканная мать вошла в комнату и напомнила:

– А всё потому, доча, что род у нас про́клятый…

Но тут зазвонил городской телефон, и мать схватила трубку.

– Доброго здоровьичка! Да что вы? Плачу сижу, позор хуже смерти! Про вас? Не читала. Десять человек своими руками в нефти утопили? Ни в жисть не поверю! Думаете, про нашу не поверят? Да поверят! Люди злые! Ну, спасибо! Спасибо! – и передала Вале трубку. – «Сам» звонит, говорит, бред сумасшедшего не святое писание!

– Откуда у тебя мой домашний телефон? – спросила Валя от неожиданности, ведь давала ему только телефон Маргариты, а сама звонила по сотовому.

– От верблюда. Секретарша газеты принесла, понял, ласточка моя, что тебе нужна психотерапевтическая помощь.

– Спасибо!

– Слава заедет через полчаса.

Снова поехали на дачу. На ту, вторую, домашнюю. День был субботний, за забором активно носились машины и мелькали люди. Пришлось подъезжать вплотную к дому, быстро прокрадываться внутрь, задёргивать занавески и раскладывать диван в кабинете. Но теперь Вале было здесь уютно.

– Не кисни, – попросил Горяев. – Ничего не случилось.

– Зачем они так пишут?

– Народ хочет читать именно такое, покупает именно такие газеты. К тебе это не имеет ни малейшего отношения. Обескуражен, что ты появишься на экране. Мне это совсем некстати.

– А мне кстати, – обиделась Валя, не услышав сочувствия и поздравлений.

– Привыкай не обращать на прессу внимания. Нашу с ЧВСом партию ещё и не так кроют, а выборы на носу.

– Не пишут же, что вы на всех были женаты!

– Лучше бы такое писали, а то валят на нас все грехи коммуняк, хотя мы именно с коммуняками и боремся.

– А ты всё понимаешь, что твой ЧВС говорит? У нас в городке дядька Дмитрий так разговаривал, ему полмозга от пьянки парализовало. А этот страной управляет!

– У него есть перл: «В харизме надо родиться!» Так он в ней триста процентов родился.

– Опять скажешь, по всей России лучше нету?

– В политике, как в спорте, медаль дают тому, кто занял первое место, а не тому, у кого глаза красивей. Мало ли кто есть в стране, но они не стали премьерами. Вон Борис Нелакаич еле себя носит и говорит не лучше Трубы, а только другого президента нет. И, не дай бог, что с ним случится, никто, кроме него, такую махину не удержит, она же пока на соплях держится.

– А ты б мог стать президентом? – по-детски спросила она, прижавшись к его плечу.

– Как говорит Аркаша Мурашов, для этого слишком от многого пришлось бы отказаться, – совершенно серьёзно ответил Горяев.

– И от меня?

– Не только от тебя. От всего себя. Президент – это функция, а не человек. Чтоб стать президентом, надо отказаться от себя-человека в пользу себя-функции. Не от принципов, а от желаний, – он провёл пальцем по её груди. – Вот даже сейчас человек во мне хочет целовать твою грудь, а функция должна сидеть на пресс-конференции.

– Меня Свен разлюбил, – пожаловалась Валя. – Спит с домработницей, она уже вовсю вещички разложила.

– Заведи нового! Всякой власти нужна оппозиция! – засмеялся Горяев. – Я ж, как его увидел, в бассейн пошёл. Десять килограммов сбросил, а ты и не заметила.

– А я тебя не вижу, я тебя чувствую! Правда, что политики ходят к косметологам?

– Конечно, уши прижать, мешки под глазами подшить, с задницы жир откачать. В тренажёрный зал некогда, а выглядеть хочется.

И тут в дверь домика позвонили. Сердце у Вали рухнуло в пятки, а Горяев стал торопливо одеваться.

– Кто? – свистящим шепотом произнесла Валя, вместо того чтобы последовать его примеру.

– Не знаю, – пожал он плечами.

– Я могу вылезти в окно, – трясясь от страха, предложила она, натягивая на себя плед.

– Не волнуйся, всё будет хорошо, – он поцеловал её и вышел.

Валя представила, как в комнату врывается его жена, застывает в дверях, потом открывает окно, выбрасывает туда Валины вещи, после чего вышвыривает её саму. Или бьёт по лицу и называет соответствующими словами! Захотелось стать маленькой-маленькой, провалиться в трещину в паркетинах, а потом вынырнуть где-нибудь в лесу и бежать, бежать подальше…

Виктор вернулся:

– Всё в порядке. Успокойся, ты вся дрожишь.

– Говори быстрей, а то сердце выскочит.

– Прямо невезуха с этой дачей. Решили линолеум менять на кухне, спрашивают, когда можно.

– А если б жена?

– Хочешь спросить, заставил бы я тебя прятаться? Не заставил бы.

– Пожертвовал бы браком? – с надеждой спросила она.

– Сделал бы ситуацию наименее травматичной для обеих. Ласточка моя, можно доверить что-нибудь в стране человеку, который прячет любимую в шкафу? – ответил он голосом папы, отвечающим на вопрос наивной дочки.

Повисла пауза. Тикали часы, и Вале показалось, что она плывёт на облаке. Ей было уже даже не сладко, а приторно.

– А что ты матери говорил про нефтяной скандал?

– Один брателло купил несколько лет назад нефть, а нал отправил самолётом. Представляешь объём? Триста миллионов рублей в картонных коробках. Брателло даже не знал, что для экспорта нефти надо иметь квоту! Подсказали, купил квоту, пошёл торговать. Мало показалось, появились горы трупов, забрызганных его нефтью. Тут прокурорская проверка – взяли за локотки.

– А ты при чём? – испугалась Валя.

– Где-то мою подпись нашли, когда он ещё нефтью не занимался, и к выборам раздули. Завтра пациент человека убьёт, следователь твой телефон в его записной книжке найдёт и на допрос вызовет. Это пока ты целительница. А если ты телеведущая, вызовет, чтоб для жены автограф взять, и газеты выйдут с заголовком: «Убил человека после лечения телеведущей Валентины Лебедевой». И рядом с фоткой расчленёнки твоё фото. Иначе газету не купят.

– Вчера б не поверила, сегодня запросто…

– Известный человек всё время сидит на мине замедленного действия и не знает, когда она сдетонирует.

С возвращением Вики и Эдика из Питера кабинет заработал, и Катя снова ворвалась на приём без предупреждения, хотя Валя просила звонить