как он уходит, а затем напряжение, которое, кажется, всегда было между мной и Нико, медленно начинает проникать в комнату, сгущая воздух, пока мне не становится трудно сделать полный вдох.

Возможно, заметив перемену, Нико прочищает горло и говорит: — Я пойду, все приготовлю. Встретимся на подъездной дорожке через двадцать минут? Предлагает он.

— Да, конечно, — мой голос звучит хрипло, как будто я жевала гравий.

Я смотрю, как Нико поворачивается и уходит. И только когда он выходит из комнаты, я чувствую, что снова могу дышать. Не знаю, почему между нами всегда так много напряженности, но я собираюсь попытаться это исправить. Я хочу, чтобы мы с Нико были друзьями. Ладно, может быть, больше, чем друзьями. Боже, я даже не знаю, чего хочу. Но я точно знаю, что хочу, чтобы все было просто и не так сложно.

Я решаю подняться наверх и принять душ. На каждом шагу я не могу не думать о том, как он выглядел в спортзале и в тех спортивных штанах, которые так низко сидели на бедрах.

Ладно, возможно, холодный душ — это как раз то, что мне нужно.

Глава 27

Николас

Сейчас межсезонье, поэтому на пляже немноголюдно, за исключением нескольких парней с удочками и одного-двух серфингистов в воде. Несмотря на прохладу воздуха, океан все еще теплый, что идеально подходит для серфинга.

Сначала я переодеваюсь в задней части фургона. Выпрыгиваю, застегивая гидрокостюм, одновременно показывая Селине, чтобы она сделала то же самое. Мы купили ей костюм в маленьком магазинчике по дороге. Как только она оказывается внутри фургона, я закрываю дверь и жду, пока она переоденется. Три знакомых внедорожника припаркованы не так далеко от нас, и я киваю одному из телохранителей, сидящему на переднем сиденье ближайшего автомобиля. Нельзя быть слишком осторожным, особенно когда Константин так близко и крадется по Нью-Йорку сразу после похорон своего сына. Альдо следил за ублюдком, и все, кроме меня, озадачены тем, почему он остается в Нью-Йорке. Я знаю, почему он не уезжает.

Он надеется снова запустить свои когти в Селину. Я чувствую это глубоко внутри. Константину не нравится проигрывать, и он, черт возьми, потерял самую красивую девушку в мире. Она больше никогда не будет у него. По крайней мере, если он не вырвет ее из моих холодных, мертвых рук.

В этот момент щелкает боковая дверь фургона, и выходит Селина.

— Э-э, не мог бы ты мне помочь? — спрашивает она, оборачиваясь. Сзади есть молния, до которой она не смогла дотянуться, поэтому я хватаюсь за молнию и начинаю ее поднимать. Мои пальцы касаются ее нежной кожи, и я чувствую, как она дрожит от моего прикосновения.

Черт.

Прочищая горло, я говорю ей: — Вот. Все готово.

Когда она снова поворачивается ко мне лицом, воздух покидает мои легкие. Она выглядит такой чертовски красивой.

Раньше мы много времени проводили здесь, в воде, занимаясь серфингом, смеясь и разговаривая. Боже, мы могли говорить часами. Серфинг с Линой — одно из моих самых теплых воспоминаний подросткового возраста.

— Наперегонки! — кричит она, прежде чем схватить свою доску и пуститься бежать.

Черт! Я хватаю свою доску и бегу за ней. Я почти забыл, что мы всегда бегали наперегонки на пляж, и тот, кто выигрывал, должен был поймать первую волну.

Не могу поверить, что она вспомнила.

Она опережает меня на несколько секунд, и я виню в этом попытку грубо обращаться с моей доской и то, что она получила преимущество.

— Похоже, я была первой, — говорит она, практически сияя.

Посмеиваясь, я говорю ей: — Ладно, прекрасно.

Мы вместе заходим в воду на наших досках. Ощущение омывающей меня соленой воды навевает воспоминания о том, как мы с Селиной вместе занимались серфингом. Черт возьми, прошло слишком много времени с тех пор, как я был здесь в последний раз. Я очень скучал по этому. За последние десять лет время от времени занимался серфингом в одиночку, но никогда не чувствовал себя так, как раньше. Мне никогда это не нравилось так сильно, как когда я был с ней, поэтому в значительной степени отказался от этого.

— Ты в порядке? — Я кричу ей, когда она начинает плавать, чтобы поймать свою первую волну.

Когда Селина подходит к волне, она просто оглядывается и улыбается, и я знаю, что у нее это получилось. Надеюсь, серфинг — это то же самое, что езда на велосипеде, то, что вы никогда не забудете. Но если с ней там что-нибудь случится, я, черт возьми, сойду с ума.

— Будь осторожна! — Кричу ей вслед, но она слишком далеко, чтобы услышать.

Я смотрю, как она плывет все быстрее и быстрее, пока ее изящная фигурка внезапно не встает на доску и не преодолевает небольшой всплеск. Волна не была впечатляющей, но она была особенной. Это первое свидание с тех пор, как ее освободили.

— Твоя очередь! — говорит она, подплывая к пляжу, соскальзывая с доски в воду.

Я плыву, ожидая идеальной третьей волны. Вскакивая на свою доску, скольжу по воде. Шум океана вызывает почти эйфорию, когда использую нижнюю часть тела, чтобы рассекать по волне. В этот момент я сливаюсь с океаном, и это самое удивительное чувство.

Ты чувствуешь себя сильным, когда ловишь большую набегающую волну, почти как будто управляешь природой или просто находишься в присутствии чего-то действительно замечательного.

— Мило! — Селина окликает меня, когда я подплываю к ней.

Мы делаем еще несколько поворотов, ловя волны, и я становлюсь просто одержимым до улыбки Селины. Я не видел, чтобы она так часто улыбалась с тех пор, как приехала в особняк. Я мог бы привыкнуть к этому.

Измученный, гребу обратно к пляжу и падаю на песок. Я наблюдаю за Селиной вдалеке. Она готовится поймать идеальную волну. Вода вздымается, и она красиво принимает позу. Но как только она начинает скользить над водой, я краем глаза замечаю движение. Другой серфер прорывается с другого конца, пытаясь поймать волну Селины. Они столкнутся посередине, если оба продолжат в том же духе.

Отчаянно размахивая руками, я кричу: — Берегись!

Но уже слишком поздно.

Две доски ударяются друг о друга, сбивая обоих серферов с ног в воду.

Сильно.

Селина уходит под воду, и я на несколько секунд теряю ее из виду. Изо всех сил борясь с волнами, я плыву к ней так быстро, как только могу.

— Лина! Лина! — Я кричу, ища в