Что же не получилось тогда и должно получиться в послереволюционный период? С чего начать думать и делать? — «Полное глубочайшего смысла уподобление Церкви живому Телу Христову всегда и во всех вопросах церковных преобразований и устройств должно служить исходной точкой и руководящим мерилом, чтобы не создать условий, препятствующих осуществлению истинной идеи Церкви. Самое священство установлено ради всех ее членов. Миряне должны входить в состав церковного тела не менее крепко и жизненно, чем и духовные»[67].

Прошедшая историческая практика и нынешняя тем более подтверждают, что дискредитация духовности врагами христианства осуществляется через дискредитацию духовенства, к сожалению, в настоящее время небезосновательную. Поэтому стражем православия в ходе Преображения должно быть само Тело Христово, то есть сам преображающийся народ. Это — основной принцип Преображения. Здесь можно вспомнить западно-русские братства XV века и другие формы самоорганизации христианских подвижников и самоуправления в церковной жизни. Принцип самоуправления вообще должен стать ведущим принципом в управлении обществом, церковью и государством.

Преображение предполагает значительное повышение религиозно-нравственных и обрядовых требований к верующим людям. Спросить сейчас почти любого, считающего себя православным, что такое Церковь, он начнет рассуждать о священниках, храмах, монастырях, святых, но не о самом себе. А ведь начинать-то Преображение Церкви и народа надо с себя — Церковь Его в каждом из нас, крещеных. Может быть, придется и вернуться к восстановлению статуса оглашенных, кто знает. Но по-любому психику верующего православного человека надо поднимать. Как показала западноевропейская практика католицизма, протестантизма и других христианских ересей, да и уже нынешняя церковная деятельность попов, снижение религиозно-нравственных и обрядовых требований ведет не к увеличению количества людей, уверовавших в Христа, а наоборот — к уменьшению числа идейно воцерковленных людей, снижению уровня религиозной духовности вообще; у оставшихся членов приходов в частности и Церкви в целом.

В сложившемся порядке мирского вероисповедания заметна и другая, на мой взгляд, не вполне верная тенденция: механический перенос религиозно-обрядового примера монастырской жизни на мирян. Религиозное служение монаха или монахини со всей очевидностью относится к другому способу повседневного исповедания веры, чем ежедневные обязанности православных мужчин и женщин в миру. Поэтому степень воцерковления обычного человека не может, как сейчас часто бывает, измеряться тем, насколько она соответствует монашеской жизни, в том числе длительности молитв и посещения служб. У нас в миру другой вид и способы религиозного послушания Богу — нашими богоугодными трудовыми делами в науке, образовании, технике, культуре, в промышленном и сельскохозяйственном производстве, ратном труде, правоохранительной деятельности, а также дома, в гостях, в других случаях бытовой жизни. Речь идет о выработке соответствующего свода правил ежедневного, еженедельного, ежемесячного, ежегодного и иного повседневного поведения православных людей. Удачный пример подобного труда представляет «Домострой» священника Сильвестра в XVI веке, служивший в народе настольным руководящим пособием вплоть до Петровских реформ. Религиозное мироощущение, особенно у детей, формируется ведь не только через молитвенное слово, но и через выработку привычки приступать к любому делу с молитвой входе всей повседневной жизни, и тогда нравственные требования входят в плоть и в кровь человека, в сам образ жизни людей, общества и государства.

В исторической литературе описано очень примечательное событие, характеризующее степень религиозной нравственности русских людей в годы правления Ивана Третьего. Один западный иноземец высказал недоумение отсутствием в Московском Государстве многих законов в уголовной области, на что тогдашние москвичи с таким же недоумением ответили: «А разве ваш Бог позволяет вам делать это?» Вселенский духовный, нравственный закон, вложенный при творении в человеческую сущность Богом, всегда был, есть и будет выше и точнее любых законов, придуманных самими людьми. Границы морали в поведении человека распространяются далеко за пределы Уголовного кодекса, где поступки регулируются не писаными законами, а вложенными в сознание законами совести. Попытки сочинить человеческие законы, полностью совпадающие по объему и содержанию с Божественными, в лучшем случае утопичны, в худшем — лукавы, а сейчас все чаще — преднамеренно ложны и имеют цель извратить и подменить Закон Божий.

Более того, внутренние религиозно-моральные ограничения на личное поведение намного сильнее и шире законодательно-уголовных и иных человекотворных запретов. По сути, современный человек поставлен перед выбором: или жить в страхе Божьем, то есть понимать неотвратимость ответственности за все содеянное в земной жизни на Страшном Суде, или жить в страхе перед угрозой уголовного преследования в случае нарушения установленных в обществе законов. Верующий человек боится Бога, неверующий — людей, но страх наказания за проступки есть всегда. При этом жизнь в страхе Божьем намного сложнее и труднее жизни в страхе уголовного наказания, поскольку религиозные убеждения предъявляют человеку намного более высокие нравственные требования. Именно поэтому православие как религиозное основание русской нравственности подвергается всяческому шельмованию[68]. Но также именно по причине исключительной важности для нравственного здоровья нации религиозного основания, всеобщее и целенаправленное внедрение в обыденное, повседневное сознание русских людей православных духовных ценностей станет такой же исключительно важной задачей переходной эпохи. При этом еще раз подчеркну, что в первый послереволюционный, военно-державный период речь будет идти о массовой ликвидации религиозной безграмотности, поразившей все слои русского и других коренных и исторически православных народов России.

Православному духовенству и воцерковленным мирянам в этот период православного Преображения народа необходимо будет найти современные формы и способы религиозного образования и воспитания, особенно молодых поколений. Для каких-то новых курсов ликвидации новой безграмотности придется разрабатывать соответствующие христианские методические руководства и пособия с прямым участием православных ученых и научных специалистов, чтобы человек XXI века смог бы понимать и воспринимать окружающий мир в современном религиозно-научном плане.

Лично автор придерживается мнения, что земной человек с его душой, говоря компьютерными аналогиями, является своеобразным оконечным устройством-пользователем во вселенной системе мироздания Абсолютного Разума — Святого Духа. Человеческий мозг в религиозно-информационном плане представляет собой только БИОС — Базовую информационно-операционную систему (BIOS), возможно, с некоторым незначительным объемом оперативной памяти, необходимой для обеспечения текущей работы самого БИОСа. Все возможные программы действий, вся база данных о самом мироздании, его Системный Администратор — Святой Дух (прости, Святый, по-другому молодежь пока плохо понимает) и основной объем памяти самого человека находятся на небесах. Отсюда человеческие сны — это, скорее всего, обмен и передача информации из оперативной памяти на персональный «жесткий» небесный диск человека; этим процессом передачи текущих отрывков интеллектуальной, духовной и душевной информации объясняется причудливая фрагментация снов, а точнее — дефрагментация и архивирование информации о человеке. Перед Страшным Судом этот накопленный человеческий земной архив в течение 40 дней разархивируется и представляется Господу для принятия решения. Скрыть от Него ничто не удастся, как невозможно скрыть от самого себя свои мысли, дела и чувства. Все, что ты уже сделал на земле, — все это уже записано там, на небесах. Поэтому пока не поздно, до Суда, еще можно исправить или уменьшить свои грехи исповедью, причастием, искренним и действенным покаянием.