и уже на ногах, Евгений! – радостно, чересчур радостно воскликнула она на русском языке.

Евгений немедля оторвался от стены и, собрав все силы, встал твердо.

– Значит, сказка о грозной и отлично обученной партизанской партии не была уловкой… блефом? – проговорил он почти утвердительно тоже на чистейшем русском языке.

– Уж не знаю, насколько она грозна, но дело свое нынче исполнила безупречно, – с гордостью и надеждой на похвалу проговорила Полина Аристарховна.

Нантийоль однако свел брови и вновь обратил туманный взор на меня. В глубине темных очей его как бы таился под спудом некий волнующий вопрос, еще неясный для самого вопрошающего.

– Евгений, можете не скрываться более. Поручик уже признался мне, что он такой же русский разведчик, как и вы! – вдруг простодушно заявила Полина Аристарховна, окрыленная победою.

Я довольно растерялся. Евгений же, приподняв бровь, посмотрел на барышню, посмотрел на меня и… грустно усмехнулся:

– Представляется мне, Александр, что наша интрига рвется из-под нашего управления.

В его словах я услыхал едва ли не дружеский упрёк!

Вдруг мы услышали какое-то гулкое, но совершенно невнятное бормотание, и тотчас покинули потайную комнату.

Странную картину увидали мы: помещик Аристарх Верховский, робко сопровождаемый дородной, но так и не вышедшей из испуга служанкою, в мягких своих спальных тапочках неуклюже спускался по лестнице. Среди бела дня он, будто Диоген в розысках человека, нес ярко зажженную большую свечу, весело и непрерывно при том бормоча. Мы прислушались и, наконец, различили слова:

– Вот встречу их как славно… Будет им и фуагра на закуску, и геенна огненная на горячее!

Полина Аристарховна вся вспыхнула:

– Ах, простите, господа! Мой батюшка опять не в себе. Я вынуждена вас покинуть!

И поспешила вниз – в очередной раз справиться с неугомонным даже после апоплексического удара отцом.

Мы остались с Евгением тет-а-тет. Он снова потрогал раненую и перебинтованную голову и пробормотал на русском:

– Чудны дела Твои, Господи!

– Вы же не верили в милость Его! – шепотом воскликнул я, ощутив теплый прилив в сердце.

– Поверишь тут с вами, – с усмешкою пробурчал он.

Я поспешил воспользоваться минутой доверия и заметил:

– Собственно говоря, предмет нашего поединка с моей стороны полностью исчерпан. Я, в свою очередь, спас вам жизнь. И, надо же случиться такому совпадению, – тоже от своих… то есть от ваших же соотечественников. При том неприятельское войско понесло потери. Мы квиты.

Однако ж лицо Евгения побледнело, заиграли желваки, а в глазах его полыхнуло поистине гееннское пламя.

– У вас нелады с арифметикой, – холодно сказал он.

«И сей учитель туда же!» – похолодел про себя и я.

– Капитана в счет не берем, он отпетый негодяй, туда ему и дорога, – глухим голосом начал счет Евгений. – Вычитаем и его прямых сообщников, они сволочь. Остается семнадцать конных егерей, не лучших, разумеется, и мародеров по указке своего командира, но все же – солдат императора. Семнадцать отлично обученных верховых стрелков я не могу поставить против ваших троих казаков. Почти шесть к одному. Слишком дорого… и торг здесь неуместен.

– И что же вы предлагаете? – спросил я Евгения, уже закипая от его, по обыкновению, высокомерного тона.

– Поскорее завершить наш поединок, пока нам не помешало прибытие какого-нибудь очередного авангарда… – сказал Евгений. – И покуда мы окончательно не заморочили голову этой бедной девице.

– Готов немедля быть к вашим услугам, – невольно настроившись на его совершенно бездушный лад, отвечал я.

– Чудесно! – улыбнулся Евгений. – Поспешим же куда-нибудь на задворки, пока Полина укладывает отца… Мы исчезнем оба. Наша миссия «русских разведчиков» загадочна. Полина, конечно, хватится, пошлет в розыск… немного поплачет… и простит… Зато какое прекрасное воспоминание мы подарим ей на всю оставшуюся жизнь!

– Несомненно, – согласился я, чувствуя, как горло мое пересыхает от бессердечности моего соперника, еще недавно дравшегося на дуэли за честь хозяйки усадьбы и теперь не имеющего ни малейшего намерения с честью проститься с нею.

Мы стали спускаться по лестнице вниз. В мыслях своих я попрощался с гостеприимным домом и его удивительной хранительницей, с болью сердечной прося у нее прощения… Однажды Евгений покачнулся, и я вновь поддержал его.

– К тому же мы теперь в равных условиях, – заметил мой неизбывный соперник. – У меня голова так же бита, как и у вас, в глазах двоится, и я тоже могу раз-другой поразить вашего призрака-двойника, а вовсе не вас.

Мы покинули дом, стали спускаться по крыльцу, думая тотчас свернуть в службы и пройти сквозь них прямо в чащобу. Многих сил стоило мне не оглянуться на окна.

Но… воистину чудны дела Твои, Господи! Только успели мы достигнуть ближайших открытых ворот и уж готовы были навеки исчезнуть в их сумраке, как услышали громкий и взволнованный оклик из верхнего окна:

– Господа! Куда же вы?! Пришли новые и очень важные вести!

Евгений простонал. Я же будто оказался на седьмом небе!

Как по команде старшего офицера, мы дали «кругом» и пошли обратно, старательно отводя взгляды друг от друга: я скрывал злорадную ухмылку, а Евгений, вероятно, – досаду авантюриста, коему напрочь перестало везти.

Сведения, услышанные нами от передового мужицкого дозора хозяйки усадьбы, действительно оказались очень важными и своевременными. Запыхавшийся и не в шутку оробевший молодец примчался на неоседланном мерине и теперь докладывал, сбиваясь и пуча глаза, что на усадьбу надвигается новая туча, куда грознее минувшей:

– …Прямо тьма преогромнейших верховых, все с хохлами в локоть, а верховодит ими султан какой, что ли! Преогромный тож и пестрый вырви глаз.

– Не сам ли Бонапарт! – проговорила Полина Аристарховна, придыхая от волнения и, как мне почудилось, от пугливого восторга, что может возникнуть у путешественника при виде царя зверей раньше страха пред ним. – Батюшка давно пророчил… а мне и не верилось!

К моему удивлению, снисходительной улыбки я на лице Евгения не приметил. Напротив, он принял серьезный и озабоченный вид и расспросил мужика подробнее. По всему выходило, что не менее двух драгунских эскадронов приостановились в Быково, но скоро двинутся, и усадьбы Веледниково, очевидно, никак не минуют стороной.

– Штаны у «султана» желтые или какие иные? – задал Евгений с тою же серьезностью удивительный вопрос.

– Да, кажись, и впрямь как желток яичный, порты у антихриста, –