Обсуждая на ходу карты, они покинули зал и вскоре оказались в испещренной длинными тоннелями природной пещере. Абсолютно нетронутой, без малейшего следа человеческого присутствия.

Бессчетные тоннели змеились и множились, образуя лабиринт и заставляя Брэнделя поволноваться: слишком уж напоминало игровые подземелья повышенной опасности. В Киррлутце такие называли лабиринтами Энора, в честь строящей их расы монстров с козлиными ушами, слуг богини Гайи.

По сложности это местечко не уступало лабиринтам Энора, но за тысячу лет изучить можно и не такие катакомбы. Вот и Ина шла вперед спокойно и уверенно, будто прогуливаясь по двору, а Брэндель не без колебаний, но следовал за ней.

Некоторое время спустя они вышли к искусственному тоннелю, заканчивающемуся ведущей вниз шахтой. Стены ее прямо-таки сияли и переливались кристаллами, некоторыми – подозрительно огромного размера.

Но то, что ждало на дне, и вовсе лишило Брэнделя дара речи: три гигантских сияющих кристалла с… заключенными в них людьми.

Женщина в типичной для мага мантии, словно уснувшая и без малейшего следа разложения, но несомненно пожилая: тусклая кожа и седые волосы, на изборожденном глубокими морщинами лице – страдальческая гримаса. Похоже, перед смертью женщина страдала: что-то словно высосало из нее жизнь, превратив в подобие мумии. И все же, несмотря на старость, даже смерть, от ее изможденного тела исходило ощущение невероятной силы. Поначалу Брэндель не понял, кто перед ним, но быстрый взгляд на склонившуюся в уважительном полупоклоне Ину все прояснил: Келси!

Твоя госпожа?

Молча кивнув, Ина осторожно положила останки голема на ближайшие кристаллы, грустя, но уже не рыдая.

Приглядевшись к хранилищу тела Келси, Брэндель заметил, что исходящее от него сияние – не просто свет, а плывущие вокруг руны. Поднимаясь к потолку, они стремились куда-то ввысь, к покрытому сталактитами потолку.

«Там на потолке что, мифрил? А орнамент напоминает тот, что на полу в большом зале, но… странно это все».

И тут он ахнул: получается, исходящее от кристаллов сияние поддерживает Мана заключенных внутрь тел! И чего ради, скажите на милость, трем настолько могущественным созданиям добровольно отказываться от жизней и погребать себя под этими сводами?

О причинах их поступка можно только догадываться, но при виде такого величия у Брэнделя перехватило дыхание. Не удержавшись, он коснулся ближайшего кристалла из шахты – «…прохладный, как мертвый…» – и перевел взгляд на вторую раку.

Внутри застыл вооруженный мечом мужчина средних лет с резкими, словно высеченными из камня чертами. Крепкий, но ловкий и очень, очень сильный – даже с закрытыми глазами его присутствие давило.

«Словно стоишь у подножия скалы…»

А это кто?

Лучший фехтовальщик из всех, кого я встречала, предводитель здешних обитателей в то время, когда мы здесь только появились.

Но Брэнделя этот персонаж уже не интересовал: переведя взгляд на третий, самый дальний, кристалл, он уже не смог его оторвать. Ни разу в жизни он не встречал столь ослепительной красоты: девушка, на вид не старше восемнадцати лет, в платье из белого шелка с искусной вышивкой, роскошном и на удивление современном, и несомненно подчеркивающем высокий статус. И ткань, и распущенные белые волосы застыли в кристалле словно разметавшись под порывом ветра, придавая ей сходство с причудливым цветком. Все это создавало впечатление, что прекрасная незнакомка жива, а время для нее просто остановилось. Казалось, еще миг – и она откроет глаза, пробуждаясь от глубокого сна.

Она тоже мертва?! – выпалил Брэндель, не подумав, но почти сразу же понял, каков будет ответ.

Обманчивое ощущение движения могло ввести в заблуждение, но лишенное красок лицо выдавало правду. Бледная, словно обескровленная, красавица в свой последний миг сурово нахмурилась и сжала губы, словно борясь со смертью.

Ина кивнула.

Брэндель и сам понял, что сморозил глупость: эти трое – явно современники, и вместе нашли здесь вечный покой еще несколько тысячелетий назад.

«Только вот не пойму: чем больше на нее смотрю – тем сильнее это странное ощущение… Что-то есть в ней такое… знакомое. Не понимаю, каким образом…»

И тут в голове у него словно распрямилась пружина. Округлив глаза, Брэндель вгляделся в тонкие черты и находя все новые и новые сходства… сначала – с малышкой Ромайнэ, потом – с ее теткой, а еще, как ни странно – со старой и безобразной Бабашей!

Ведьма… – само собой сорвалось у него с языка.

В памяти всплыло одно описание, всего лишь краткое упоминание: Ледяная королева, первая ведьма времен Золотой эры.

И тут все три кристалла одновременно взмыли вверх из шахты и зависли прямо перед гостями, словно чего-то ожидая.

Раздался низкий призывный гул.

Том 3. Глава 253

Янтарный меч – том 3 глава 253

Печать королевы ведьм

По стенам тоннеля танцевали, то вспыхивая, то затихая, яркие отблески пламени. Ромайне примостилась у костра в освещении этого танца теней, прислушиваясь к потрескиванию угольков и с энтузиазмом наблюдая за летящими искорками.

С момента обвала прошел уже час, а разжечь костер без вентиляции ей не разрешали. Пришлось ждать и мерзнуть целые, пока только не появился большой проход наружу – буквально «окошко». А эти ученики магов как назло не торопились и осторожничали!

Но вот, к невероятной радости Ромайнэ, полчаса спустя долгожданный лаз наконец-то был проделан, а в шахту прокрался робкий лучик света. Нетерпеливо наковыряв непонятно откуда взявшимися спицами могильного мха, она мигом развела огонь. Никто так и не понял, чем та руководствовалась, складывая с собой в поход принадлежности для вязания, но в том, что в ее бездонной сумочке найдется что угодно, никто уже не сомневался.

Строго говоря, жареный мох годился не только для растопки: ведьмы использовали его в качестве реагента для зелий предвидения. Эффект длился недолго – буквально десять минут усиленного восприятия – но Сиэль решил, что мисс Ромайнэ так изволит коротать время.

И тут она объявила, что жареные грибы почти готовы. Не осилив, каким образом можно перепутать серый могильный мох с грибами, спорить он не решился: раз говорит «грибы» – пусть будут грибы.

Тем более он не решился сообщить будущей супруге своего господина, что она сейчас сжигает сырья аж на два золотых – проще отвернуться и не смотреть, тем более, что приглашение к изысканной трапезе из могильного мха он уже получил.

Оценив свою устойчивость к ядам и физическую форму, Сиэль решил, что у господина и то, и другое явно лучше и вежливо предложил оставить жаркое Брэнделю.

Вместо этого он вернулся к работе, контролируя действия учеников-магов и