Но ничего этого бывшая содержанка, а ныне просто бездомная женщина не знала. Зато она знала кое-что другое. Некую тайну, которая, стань известна всем, могла опрокинуть даже такого столпа, как Фадж, а уж Боунс или мелкого лордика Крэбба вообще растереть в пыль!

"Что ж… — размышляла Рагнэйлт, направившись в сторону Лютного, — свобода оказалась весьма колючим и недолговечным подарком судьбы. Придется вернуться обратно в бордель. Вряд ли эта стерва, "мамаша" откажет мне в месте. Как говорится, "гоблин не режет прирученного нюхлера", а денег я ей приносила много. Ладно… Но эта ведьма… — перескочила будущая опять проститутка с мыслей о будущем в воспоминания о неприятном прошлом. — Вот, получается, какая ты, Боунс! И ведь ходили о тебе совсем другие слухи. Что ты честная и беспристрастная… А на самом деле ты — такая же лживая и неблагодарная сука, как и все остальные авроры! Но ничего… Ты еще не знаешь, Боунс, что скоро твой тщательно оберегаемый мирок разлетится в клочья. Ведь Он жив! И не собирается вечно скрываться. Так что я еще плюну на твою могилу! И верну своего ребенка! Клятвы, клятвы… Да. Я опутана клятвами и не могу никому передать эту информацию, но... Но использовать ее для себя, что означает — вести себя соответственно..."

К сожалению, в пылу мечтаний о мести, женщина не приняла во внимание маленький, но очень важный факт. Не зря, ой не зря Лютный имеет такую нехорошую славу. И отнюдь не каждая холодящая кровь история про него является всего лишь выдуманной для красного словца страшилкой. Там, в узких, темных и грязных тупичках может случиться что угодно, причем шанс на что-то хорошее исчезающе мал. Однако, и ожидать того, что любого зашедшего туда незнакомца сразу же ограбят или убьют тоже излишне.

В Лютном, как на дне любого общества, все знают обо всех. Не обязательно в точности — биографию, не обязательно — родословную, не обязательно — знакомы лично, не обязательно даже по настоящим именам, но в обязательном порядке — свое место в неписанной иерархии. Ибо это знание через знак равно пишется с таким понятием, как "банальное выживание". Более того, как любые крысы, обитатели Лютного предельно осторожны. "Прижмешь ножом к стене вроде как ошибшегося при аппарации и поэтому сильно испуганного школьничка, а он — бац, и оказывается аврором при исполнении! Или того хуже — каким-нибудь отмороженным лордом из древней семьи под обороткой, зашедшим к нам по делам. А в результате — полный шмон, с позиций аврората: "сначала мы все ломаем и направо-налево кидаем непростительные, и только потом смотрим в кого". Бывали прецеденты… Это если не считать вероятность напороться просто на залетного беспредельщика с континента, готового убивать всех подряд. Любят там они убивать англичан… Так что сначала к неизвестному следует внимательно присмотреться и только потом, потом начинать трогать руками…" — приблизительно так думает рядовой умный обитатель Лютного. А что касается глупых и беспредельшиков… Что ж, очень быстро они или умнеют, или естественным путем уступают дорогу следующим.

Персонал "Шаловливой Белки", полулегального публичного дома (который отличается от совсем уж подпольного тем, что "кормит" и официальную, и теневую власти), был хорошо известен местным работникам "ножа и топора". Ибо их регулярно, как менялся состав работниц, предупреждали, так как никто из владельцев не желал терять свои деньги из-за неоплаченной убыли. Поэтому все "белочки", в том числе и Рагнэйлт, могли относительно спокойно (если не залазить совсем уж глубоко в трущобы) гулять не только по чистой Косой, но и по опасному Лютному.

Но это было раньше. А сейчас… Сейчас она была ничей, а, значит, вполне себе легитимной целью.

Неясный шепот: "…Быстрее!.. Доставай сердце, глаза, а я пока выдерну ногти, лишние пару кнатов… Еще успеем с обоих скупщиков получить по сиклю за скорость!.." — и больше никто никогда девушку по имени Рагнэйлт не видел. Лишь только младенец, лежащий в светлой и радостной комнате какого-то мэнора, своей магией почуял, что с самым родным его человеком случилось что-то страшное и зашелся громким, жалобным плачем…

Но его споро укачала домовая эльфийка по имени Винки.

Глава 14. Серые будни темного мага

После суда, вернувшись в свой, теперь уже совсем пустой, если не считать домовых эльфов и одного младенца, мэнор, я первым делом упал в первое попавшееся кресло и с наслаждением вытянул почему-то затекшие за время сидения в кресле подсудимого ноги. И вот тут вот, в безопасном родном доме без авроров и Темных Лордов, меня внезапно и, как говорится, с головой, накрыл неожиданный отходняк. Долго истерически хохотал. Ржал до слез. Сгибался и ворочался до боли и судорог. Хохотал до тех пор, пока заботливая Винки не принесла мне графин с огневиски, из остатков когда-то богатых погребов Крэббов. Трансфигурировав из какого-то пергамента себе стакан, я наполнил его золотистой жидкостью и залпом выпил. Закашлялся, долго дышал ртом, пытаясь остудить обожженное слишком крепким для юношеского тела напитком горло, но зато я хотя бы смог прекратить охвативший меня приступ.

Конечно, начать снимать стресс алкоголем — это идти по пути в бездну. Знаю, проверял. Но… Но другого выхода сейчас у меня просто нет. Слишком многое случилось за последнее время, чтобы я мог спокойно переварить это. Когда тебя мотает между тремя-четырьмя полюсами власти. Когда каждая шавка тобой помыкает, а ты и сделать ничего в ответ можешь. Когда ты всем должен просто по определению… Да какие после этого нервы будут?!

— Нет уж! Хватит! Вы слышите, хватит! — громко, до сорванного горла в пустоту проорал я.

У каждого есть свой порог, переходя за который, человек ломается. Абсолютно у каждого. И мой, чувствую, уже слишком близко. А алкоголь… Другого способа расслабиться у меня все равно нет. "Конечно, можно было бы сгонять Винки в Лютный… Наркоту маги варят забористую! Иногда такую забористую, что за нее даже в Азкабан не сажают: пойманных с поличным сразу кончают на месте и при всеобщем одобрении. Ибо если маггловская срань специальными эликсирами еще кое-как лечится (если Барти верить, то сидящие на этом семьи имеют с такой лекарской практики очень хорошие деньги), то магическая… Магическая не лечится принципиально! Вообще ничем! Это уже мне Хвост в качестве сказок на ночь, пока я валялся в койке, рассказывал. Привыкание — стопроцентное, без исключений