Какой-то он чересчур спокойный для грабителя, который двадцать минут назад замочил четверых. Хотя, с другой стороны, человек со слабыми нервами на подобное дело и не подписался бы. А так как я уже настроился на действие, то, сделав шаг вперед и подхватив летеху левой рукой под локоток, доверительно сказал:

— Тут, видишь, в чем дело. Мы заплутали слегка… Да и еще один вопрос есть… Не для посторонних ушей, поэтому давай отойдем за грузовик.

Лейтенант несколько насторожился, но, кивнув, двинул вместе со мной за «студебеккер». А я, ощутив, как напрягся его бицепс, внутренне возликовал. Не такие уж у него железные нервы! Теперь бы только ребята не сплоховали. Хотя, с другой стороны, их восемь против четверых, так что справятся!

Тем временем, зайдя за машину, Светличный остановился и, попытавшись освободить руку, задал вопрос:

— Товарищ подполковник, так что вы хотели спросить? И отпустите, пожалуйста, локоть…

Решив, что летеха уже никуда не денется, я выполнил его просьбу и, кивнув в сторону бесформенно топорщащейся масксети, которая в наступающей темноте смотрелась уже просто темным бугром, напористо поинтересовался:

— Что у вас там?

Но ответа получить не успел, так как на дороге послышалась какая-то возня, раздался вскрик, короткая автоматная очередь, а «Светличный», выпучив глаза, начал лапать свою кобуру, одновременно пытаясь пнуть меня в промежность. Только я к подобным действиям был готов, поэтому, чуть сместившись в сторону, ухватил бандюгана за неосмотрительно поднятую ногу и, приподняв ее еще выше, пробил кулаком по беззащитному, выставленному как на показ причинному месту противника. «Лейтенант», от боли моментом забыв про пистолет, утробно охнул и уже в падении начал сворачиваться креветкой. Я же, приземлившись коленями ему на спину, выдернул из кобуры «Светличного» полувытащенный «ТТ» и, отбросив оружие в сторону, принялся быстро, с захлестом через горло вязать пленного загодя приготовленным кожаным ремешком от планшетки. Вязал, а сам настороженно прислушивался к затихающему гомону, доносящемуся с другой стороны грузовика. А как только закончил упаковку «языка», услышал взволнованный голос Бондарева:

— Товарищ подполковник, вы где?

И еще через секунду увидел сержанта, который, настороженно выставив автомат, выглядывал из-за «студера».

— Тут я. Что у вас?

Бондарев, который, видно, не сомневался в способности начальства один на один справиться с любым противником, увидев лежащего бандита, только уважительно кивнул и доложил:

— Взяли всех. У нас потерь нет. С их стороны одного в плечо ранили… Уж очень он шустрый оказался — выскочил из люльки и уже пистолет достал…

Я поперхнулся:

— К-к-как «из люльки»? Он же…

Блин, по моим раскладам, там вообще-то труп охранника должен был сидеть! Труп, а не живой человек! Чувствуя, что мысли в голове начинают путаться, я в несколько прыжков подскочил к масксети, под которой угадывался какой-то округлый контур, и принялся ее дергать, пытаясь успокоить колотящееся возле горла сердце. Спокойно, спокойно… вот, сейчас увижу под ней «мерседес» и все встанет на свои места! Сеть за что-то зацепилась, и я рявкнул Бондареву:

— Помогай, фигли стоишь?!

Совместными усилиями маскировка была сдернута, после чего шибко наблюдательный, особо проницательный и до невозможности бдительный Лисов застыл соляным столпом, созерцая закопченный остов шестиколесного командирского «штейера»[34] и не веря своим глазам.

Глядя на покоцанные останки вездехода я только и смог произнести:

— Яп-п-понский городовой… Зачем?! Ну зачем его было маскировать?!!

А Бондарев, который уже понял, что все пошло как-то не так и командир очень круто лоханулся, выдвинул свое предположение:

— Сетка еще влажная… Похоже, они ее сюда просто просушить накинули. Кусты же далеко растут, а с ближайшего дерева ее потом сдирать замучаешься…

Ну да, ну да… Масксеть ведь не капроновая (когда еще такие появятся), а хэбэшная. И их сушить надо, чтобы не сгнили раньше времени, а то старшина новую хрен выдаст… Тут мои мысли вернулись к гораздо более насущным проблемам, и я метнулся к лейтенанту. Он уже перестал подвывать и теперь матерился, глядя на меня полными ненависти глазами. Присев рядом, я скинул удавку с его шеи и, предусмотрительно не развязывая Светличному рук, приказал:

— Бондарев, фонарь мне, быстро! — После чего обращаясь к ругающемуся КППшнику, успокаивающе добавил: — Тихо, тихо, тихо… Мы не немцы и не диверсанты. Мы из советской военной контрразведки. Я — подполковник Лисов. Объясняю ситуацию — с полчаса назад мимо вас прошел шикарный «мерседес». За ним двигался «цундапп» сопровождения…

В общем, я начал кратко излагать побудительные причины нападения наконец-то замолчавшему лейтенанту. Потом, когда Бондарев притащил фонарь, внимательно изучил документы Светличного, и все вопросы окончательно отпали. Это действительно был мобильный КПП от комендатуры Пирицберга. А развязанный летеха, зло запихивая предупредительно отданный ему «ТТ» в кобуру, сначала метнулся к своим бойцам и, найдя их более-менее здоровыми (шустрого сержанта как раз заканчивали перевязывать, а получивший прикладом по голове рядовой начал подавать признаки жизни), болезненно морщась, высказался:

— Вы там вообще с ума посходили! Это наш «цундапп»! И ездил он в город, выполняя мое приказание! С чего вы взяли, что он кого-то сопровождал, я не знаю! А вообще — это подсудное дело! И учтите, товарищ подполковник, что я рапорт подам! И даже не надо меня уговаривать! Вы моего сержанта ранили, думаете, это игрушки? А если бы убили? Вы вообще соображали, что делали, когда на пост напасть решили?

В общем лейтенант разорялся довольно долго, после чего, отказавшись от помощи в эвакуации своего сержанта до ближайшей санчасти, демонстративно записал номера наших машин и на этом мы расстались… Он еще хотел проверить наши документы и записать личные данные каждого, но тут уж я не выдержал и посоветовал Светличному не зарываться. Просто продемонстрировал ему корочку с грозной надписью СМЕРШ и, уже уезжая, наказал крепить подготовку личного состава, а то будь на нашем месте фрицы, весь наряд лоховатого КПП так бы и остался лежать в придорожной канаве.

Вообще, своими словами я скрывал сильнейшее смущение и растерянность. Нет, у меня косяки, конечно, случались. И неоднократно случались. Но чтобы ТАК вляпаться… М-да, это наше счастье,