* * *

На первом переходе они прошли приличное расстояние, но с каждым часом тропа становилась все круче, а путь — тяжелее. Вскоре отряд с трудом перебирался от валуна к валуну, отдыхая через каждые десять-пятнадцать минут. Ситуация осложнялась еще и тем, что гномы по очереди тащили за собой на одеяле колдуна, который уже несколько дней не выходил из спячки.

— Я хочу знать, почему мы должны нести его наверх, — ворчал Бинго. — Что, если он вообще не проснется? Гэндеф все время спит. Он абсолютно оглох и потерял бороду. Кроме того, насколько я понимаю, он лишился рассудка. И, несмотря на это, мы тащим его за собой.

Гномы не желали просвещать докучливого соддита.

Ближе к вечеру они добрались до небольшого плато с любопытной щетиной торчавших скал. Эти остроугольные глыбы явно упали с ближайшего откоса. Отряд устроил привал. Путники слегка перекусили и восстановили дыхание. Торри сосредоточенно изучал свою карту.

— Зудя по гельефу мезтнозти, это где-то здезь, — пробормотал он себе под нос.

— Посмотрите на грачей! — сказал Бинго. — Вон они! Выше нас! Сидят на выступах скал. Такое впечатление, что они наблюдают за нами.

— Они действительно наблюдают за нами, — подтвердил Мори. — Это грачи Стребора. Великая и мудрая раса.

— Мудрая? — с усмешкой спросил соддит. — Они же просто птицы!

Его опыт с пернатыми существами был ограничен малиновками и сбившимися с курса чайками, случайно залетавшими в Соддлсекс.

Мори трижды покачал головой. Это заставило его бороду качнуться пять раз.

— Они разумны и хитры, — сказал гном. — Грачи живут очень долго. Их память охватывает несколько столетий. Ты знаешь, что они играют в шахматы?

— В шахматы? — не скрывая скепсиса, переспросил его Бинго.

— Да. А по какой причине, по-твоему, шахматные кони раньше назывались грачами? Между прочим, они до сих пор ходят буквой «Г».

— Но эти фигуры на шахматной доске выглядят как кони, а не грачи.

Мори скорчил испуганную мину и сердито зашипел:

— Тише, соддит! Лучше не напоминай им об этом! И не называй их конями. Это запрещено! Они грачи! Ты меня понял? Умник недоделанный! В следующий раз ты и пешки назовешь креветками...

— Я просто не могу поверить. Птицы играют в шахматы! Как же они переставляют фигуры?

— Они, э-э... передвигают их клювами.

— А как они расставляют фигуры в начале игры?

— Ты передергиваешь, парень, — огрызнулся гном. — Короче, помни, что с грачами шутки плохи. Они могут понимать и говорить по-человечески. У них даже имеется король.

— И как его зовут?

— Что?

— Как его зовут? Короля грачей?

— Ладно, слушай, — сказал Мори. — Грачи с давних пор дружат с гномами, и так уж вышло, что я могу ответить на твой вопрос. Их короля зовут Каав. Каав Могучий.

— Забавное имя.

— На самом деле все их имена ограничены одним Каавом, — признался Мори. — Они называют друг друга только этим именем. Но поверь мне, грачи очень умная раса.

Бинго задрал голову вверх и, прищурив глаза в форме вороньих лапок, посмотрел на скалы.

— Я не верю тебе, Мори, — сказал он. — Меня не так-то легко одурачить.

— Поступай, как знаешь, — ответил гном.

* * *

Они искали боковой проход весь вечер, но так и не нашли его.

— Может быть, дверь в него похожа на Угольные ворота, которые вели в глубь Мятных гор? — спросил Бинго. — Что, если она заколдованная? Я предлагаю продолжить поиски при лунном свете.

— Нет, парень, — ответил Мори. — Те ворота вели в легендарные залы Гномодрома. Их еще называют великими рудниками Черной Марии. А эта дверь больше похожа на трубу.

— На трубу?

— Да. На выпускное отверстие.

— И что оно выпускает?

— Дым.

Гном хитро посмотрел на него.

— Но тут имеется проблема.

— Какая?

— Дверь легко открывается изнутри. Понимаешь? А нам нужно найти ее и открыть снаружи. Возможно, тебе придется взломать ее.

— Значит, это труба? — подытожил соддит.

— В общем-то, да.

— И ты хочешь, чтобы я спустился вниз по дымовой трубе, вылез из камина и столкнулся лицом к лицу с ужасным драконом?

— Можно подумать, что ты не знал об этом с самого начала!

— Представь себе, не знал!

— Хм! Есть такая известная пословица: «Назвался грабителем, полезай в дымоход».

Отряд прервал поиски и, собравшись вокруг небольшого и, можно сказать, жалкого костра, устроил импровизированный ужин. Над ними в сгущавшихся сумерках кружили и каркали грачи и вороны. Красно-вишневое солнце, похожее на помидор, уже коснулось западного горизонта. Его диск пересекало рваное тонкое облако, окрашенное в пурпурные, оранжевые и золотистые тона.

Тени удлинялись.

— Взгляните на него, — сказал Бинго, указывая на завернутого в одеяло Гэндефа. — Он спит уже четвертый день. Не так ли? И за все это время колдун не издал ни единого звука.

Гномы кивнули и проворчали неразборчивые слова согласия.

— Он даже больше не кашляет, — задумчиво продолжил соддит. — Странно, правда? У него был сильный кашель. Иногда старик едва не падал в обморок.

— Просто эта стадия прошла, — тихо ответил Гофур.

— Что? — вскинув голову, спросил Бинго.

— Ничего, ничего, — ответил Мори. — Давайте, парни, немного поспим.

Бинго осмотрел лица спутников. Гномы упорно хранили молчание.

— Мы пришли сюда не за золотом, — закричал соддит. — Или, по крайней мере, не только за золотом. Конечно, вы не откажетесь от сокровищ дракона, но сначала выполните свою настоящую миссию. Почему вы скрываете ее от меня? Что за дела?

— Пора спать, — заворачиваясь в бороду, сказал Мори.

* * *

Они проснулись на рассвете от криков грачей, которые, по мнению Бинго, стали раздражающе громкими. Холод сковывал члены. Солнце ярко освещало поля и равнины к северу и югу от горы, но отряд путешественников находился в огромной тени и был лишен тепла светила. На горном склоне, словно перхоть, белели лужицы льда. Чтобы согреться, Бинго сделал несколько энергичных маховых движений и похлопал себя ладонями по плечам и лопаткам. Гофур попытался развести костер, однако изморозь на ветках гасила искры от кресала.

— Итак, еще один день бесплодных поисков вашего дымохода, — с кислой миной сказал соддит.

— Мы найдем его, — ответил Мори. — Главное, не поддаваться унынию.

— Я мог бы оказать вам некоторую помощь, — произнес голос за их спинами. — М-да!