— Думаешь, они собрались защищаться? — спросил Паскуале у капитана Пенграсса.

— Не знаю, молодой хозяин, — ответил капитан, — но они наверняка что-то задумали.

— Задумали?.. Ничего, сейчас посмотрим, что они задумали. Передавай всем — пусть выстраиваются в линию, а я пойду к пулемету, — распорядился Паскуале и вышел на палубу.

Скучающей походкой он приблизился к пулемету и, передернув затвор, стал целиться в базу.

«Хулио Второй» двигался довольно ровно, и условия для стрельбы были просто идеальные. Чтобы взбодриться, придать себе решимости, а заодно и попугать противника, Паскуале дал короткую очередь, стараясь, чтобы пули прошли над базой.

На звуки стрельбы выскочили двое помощников Паскуале. Один притащил ящик для пустых гильз, другой — патронные короба с лентами.

— Будем их крушить, дон Паскуале? — спросил Тренвисто, который из подхалимства называл Паскуале «доном».

— Я еще не решил, — с видом бывалого ветерана ответил тот.

— Красиво идем, дон Паскуале, — улыбаясь, сказал Тренвисто, указывая на выстроившиеся по обе стороны суда.

— Обычное дело, — снисходительно отозвался тот.

Неожиданно из-за базы показались прятавшиеся там «охотники». Высунувшись, они выстрелили из гарпунных пушек, и поначалу Паскуале хотел даже посмеяться, однако спустя несколько мгновений тяжелые гарпуны разорвались, ударившись о его корабли.

Было видно, как матросы атакованных судов кричат и размахивают руками. На «Гильермо» кого-то вынесли из рубки, а на «Кристобале» стали поливать друг друга водой из шланга.

Паскуале вертел головой, глядя то в одну, то в другую сторону. Такой коварный и неожиданный ход противника выбил его из колеи.

Тем временем на «Гильермо» поставили нового рулевого, и судно стало возвращаться на курс, а с «Кристобаля» открыли огонь по базе. На «Гильермо» тоже начали стрелять, хотя было видно, что и те и другие палили куда угодно, только не в противника. Парализатор продолжал щипать стрелкам глаза, и они вели огонь, только чтобы показать, что они еще живы.

— Стреляйте и вы, дон Паскуале! Стреляйте! — закричал Тренвисто, и Паскуале тотчас схватился за гашетки. Пулемет зашелся злобным лаем, и тяжелые пули застучали по толстым бокам базы. Однако особого вреда большому судну эта стрельба не наносила, и Паскуале перевел огонь на палубные надстройки.

Полетели осколки стекла, куски радарных антенн и обшивки. Вид этого разрушения придал Паскуале решимости. Тренвисто закричал ему в ухо «ура», и Паскуале вспомнил, что стреляет он как бы по приказу этого подхалима. Ведь это он заорал «стреляйте, дон Паскуале».

Молодой Марсалес на мгновение бросил гашетки и со всей силы ударил Тренвисто по лицу, а затем снова вернулся к пулемету.

Спустя полминуты возле продолжавшего опустошать магазины Паскуале снова появился Тренвисто.

— Маньори спрашивает, что ему делать? — прокричал он, протягивая Марсалесу рацию.

Паскуале прекратил стрельбу и только сейчас понял, что слишком увлекся. Его суда подошли достаточно близко, и пора было принимать какое-то решение.

В этот момент из-за корпуса базы снова выглянули «охотники» и произвели еще по одному точному выстрелу.

На этот раз они били с близкой дистанции, и действие тяжелых гарпунов было более разрушительным. Матросы с «Гильермо» и «Кристобаля» стали падать за борт, их пулеметы умолкли, и Паскуале. снова забыв о своей командирской роли, стал яростно поливать огнем изрешеченные надстройки базы.

Затем, повернув распаленное лицо к Тренвисто, крикнул:

— Скажи что идем на приступ!

И снова погрузился в истерическую пляску уничтожения.

А Тренвистп передал приказ «дона Паскуале» и побежал за новым боезапасом. Патроны быстро кончались, и получить по лицу еще раз он не хотел.

Опытные бойцы Маньори и Рифат вовсе не нуждались в командах Паскуале и запрашивали его разрешения только для порядка. Их люди рвались в бой, и обстрел гарпунами «Гильермо» и «Кристобаля» только еще больше их раззадоривал.

Кто-то размахивал ножом, кто-то потрясал дробовиком или пистолетом, но всем им хотелось побыстрее вцепиться зубами в эту неуязвимую для пулеметов базу.

Ее высокий корпус вырастал на глазах, и, когда корабли Маньори и Рифата коснулись долгожданного борта, их люди стали быстро прилаживать раздвижные лестницы.

— Я буду резать всех! — орал бородатый уголовник Финхуд.

— И я, и я! — вторил ему новичок, только недавно приехавший из деревни.

Увешанный оружием Рифат стоял на палубе позади своей беснующейся орды и подбадривал их криками.

На соседнем судне то же самое творилось с людьми Маньори. Они визжали от нетерпения и даже затевали ссоры за право первыми пустить кровь людям из «Лос-Флоридос».

Неожиданно прямо посреди этого веселья над головами штурмующих появились вооруженные люди, и с бортов базы обрушился шквал огня.

Автоматические винтовки стучали без перерыва, и люди Рифата и Маньори хлынули обратно в трюмы, надеясь найти там убежище.

Видя, что возникла катастрофическая ситуация, Рифат вскинул пистолет и сделал точный выстрел. Затем еще и еще. Его поддержало несколько человек, и это остановило бегство остальных.

Оборонявшихся было впятеро меньше, и, судя по всему, они не были опытными солдатами.

Потеряв половину состава, стрелки спрятались за бортом и больше не рисковали высовываться.

— Пошли, пошли вперед! — скомандовал Рифат, и его люди, подобрав брошенные лестницы, стали снова карабкаться наверх.

Здесь же, у борта базы, собрались и суда огневого прикрытия — «Гильермо», «Кристобаль» и «Хулио Второй». Они мешали своим и вызвали раздражение Рифата и Маньори.

Вместо того чтобы прикрывать десант со стороны, Паскуале заставил идти на приступ всех, даже своих матросов. Те нехотя и с опаской карабкались по лестницам, но, едва над ними появлялся кто-то из стрелков, бедняги тут же прыгали вниз и тонули, раздавленные между бортами судов.

Вдобавок ко всему сверху полилась вода, которая мешала целиться и следить за противником. Одни штурмующие уже перелезали через высокие борта и вступали в рукопашную схватку, другие нарывались на пули и срывались вниз. Тем не менее дело шло на лад, и Рифат с Маньори уже готовились подниматься вслед за своими людьми, когда снова появились «охотники» противника.

Они вырулили из-за носа базы и, встав рядом, помчались вдоль ее борта, прямо на сбившиеся в кучу суда Марсалесов.

Стало ясно, что еще до столкновения они сумеют развить двадцать узлов и, пожертвовав собой, сорвать атаку десанта. Рифат закричал, чтобы пулеметы обстреляли идущие на таран корабли, но его никто не слышал из-за криков и выстрелов.