– Что ж…

Павел взял кий, и игра началась. Если честно, вышло довольно напряженно, для меня, я имею в виду. Игроки бродили вокруг стола, а я нервно ерзала, хоть и не догадывалась, что за сведения намеревался получить Савва. Но если он проиграет, то ничего не получит, и плакали тогда денежки. Между прочим, немалые.

Тут мне явилась еще одна мысль: если его здесь знают, выходит, он в бильярдной частый гость. И играет на деньги. По мне, так это хуже пьянства. Хотя и там ничего хорошего. Образ Саввы, и до того совсем не безупречный, стал бледнеть и меркнуть, и я с досадой подумала: не было мне счастья, и не фига ждать. Мысли о нелегкой женской судьбе так увлекли, что самое интересное я умудрилась пропустить и в себя пришла, когда мужчины уже пожимали друг другу руки.

Судя по тому, что Павел убрал доллары в карман, Долгоруков проиграл. Я мысленно чертыхнулась, и мы направились к бару, надо полагать, праздновать потерю денежек. Павел заказал еще пива, Савва кофе, а мне предложил лимонад. Если честно, я бы тоже предпочла пиво, но согласно кивнула. Павел, сделав пару глотков, повернулся к Савве и спросил:

– Так что за сведения тебя интересуют?

– Где в нашем городе можно проиграться по-крупному?

– Ну… как говорила моя матушка, «свинья грязь найдет». Но если ты об игорном заведении, то оно только одно… Зато какое! Настоящее казино, с рулеткой, автоматами и прочими радостями. Ставки соответствующие. При желании можно спустить вполне солидное состояние. Многие за этим из соседних областей приезжают. Там, видно, их поприжали, а у нас с этим полный порядок.

– И где это счастье?

– Ресторан «Спенсер» знаешь? На первом этаже ресторан, а в подвале – казино. Отделано с шиком, но попасть туда может не каждый.

– Ага. И принадлежит казино господину Каверину?

– Правильно, – кивнул Павел. – Весь криминальный бизнес, так или иначе, его касается. Знакомы?

– Нет. Но наслышан. Говорят, он парень с характером?

– Ну, в его бизнесе по-другому нельзя. По-своему мужик он даже неплохой, но резкий. Должно быть, по молодости.

– Как, по-твоему, он поступит, если ему сильно задолжать?

– Я думаю, лучше обойтись без этого. У кого-то проблемы?

– Есть такой парень, Олег Ведерников. Точнее, уже был.

– Вот как?.. И ты думаешь… С покойника деньги не возьмешь. Хотя разные бывают обстоятельства. Если хочешь, могу поспрашивать, – пожал плечами Павел.

– Поспрашивай. Только аккуратно.

– Кого ты учишь! – усмехнулся он.

Вскоре мы простились и вновь оказались в машине.

– Ты ему нарочно проиграл? – спросила я.

– Неужели было заметно?

– Не знаю. Я в бильярде не особо разбираюсь. Просто подумала… А дать денег и задать вопрос было нельзя?

– Конечно, нет. Зачем же обижать человека?

– Кто он такой, кстати?

– В двух словах не ответишь… Но тайную жизнь города знает неплохо. Учил меня играть в бильярде, когда я был подростком.

– Колоритные у тебя знакомые.

– Ага.

– И на фига они реставратору мебели? Краденое сбывать?

– А в лоб не хочешь? – серьезно спросил Савва, хотя я вроде бы шутила.

– Грубиян.

– Настоящие интеллектуалы всегда неуживчивы.

– Почему?

– Потому что глупые девицы постоянно пристают с вопросами.

– А, так это ты у нас интеллектуал?

Он весело рассмеялся, я собралась съязвить, но тут зазвонил мой мобильный.

– Ева, давай ко мне, – сказала Олеська. – Твой десантник объявился.

– Какой? – растерялась я.

– Соберись. Кого мы искали?

Мой десантник сидел рядом, что слегка смущало. Меня, но не Олеську. С подругой мы все эти дни перезванивались, и она была в курсе свалившихся на меня испытаний. Не знала только о кончине Олега, с этой новостью я и сама не успела свыкнуться, вот и не спешила донести ее до подруги.

– Если ты о Савве, так он вряд ли тебе звонил, но могу уточнить.

– При чем здесь Савва?! – заголосила подруга. – Ты меня слушаешь или нет? Позвонил какой-то парень, назвался десантником, то есть сказал, что он меня, то есть, конечно, тебя, от хулиганов спас.

– Повезло нашему городу, еще один безымянный герой.

– Ты скажи, что теперь делать? Он мне встречу назначил. Через час возле Гоголевского сквера.

– Ничего не делать. Я хотела сказать – дома сиди.

– Не хочу я дома. А вдруг парень симпатичный? И вообще… девушек спасает.

– А если несимпатичный, да еще маньяк какой-нибудь? Знакомится с девушками в интернете…

– Вечно ты все испортишь, – обиделась Олеська. – Ева, – продолжила она жалобно, – я бы все-таки сходила. Ты же знаешь о гнетущем простое в моей личной жизни.

– У меня не лучше, но я держусь.

– У меня нет твоего терпения.

– Ладно, – сказала я, – пойдем вместе с маньяком знакомиться.

– Ага, чтоб он на тебя сразу запал? Вот спасибо. И почему обязательно маньяк?

– Хорошо, иди, а я понаблюдаю за вами на всякий случай.

Закончив разговор, я спрятала мобильный и с томлением посмотрела на Савву.

– Подруга? – спросил он. – Познакомилась с парнем в интернете? Сейчас, кстати, многие знакомятся…

– Наверное, но он назвался тобой.

– В каком смысле? – поднял брови Долгоруков.

Пришлось пояснить. Когда я замолчала, он почесал затылок и вздохнул.

– Придется взглянуть на мужика. Скорее всего, он просто рассчитывает познакомиться с девушкой. А может, в самом деле кого-то спас…

– В том же месте, в тот же час? – съязвила я.

– Да… сомнительно. Ладно, разберемся.

Будь моя воля, я бы отправилась в сквер с Саввой и расспросила парня, с чего вдруг ему пришла охота выдавать себя за другого. Но Олеська вся на нервах из-за простоя в личной жизни, а ссориться с подружкой я не хочу.

В общем, в назначенное время мы замерли неподалеку от Гоголевского сквера, подъехать ближе возможным не представлялось из-за радующего взор знака «Остановка запрещена».

Вход в сквер мы хорошо видели, и я надеялась успеть среагировать вовремя, если что-то пойдет не так. По дороге Савва купил бутылку воды. Открыл ее и предложил мне. Я сделала пару глотков и вернула бутылку, после чего он, громко булькая, допил ее до конца.

Как раз в этот момент появилась Олеська. На ней был яркий сарафан, босоножки на каблуках. Волосы она завила и уложила волнами. Короче, принарядилась. Выглядела, по моему мнению, на пять баллов, что, если честно, бывает редко. Олеська – не любительница тратить время на себя, оправдываясь тем, что его нет вовсе.