Во время русско-японской войны, когда русское общество с напряжением следило за страшной трагедией, разыгрывающейся на манчжурских полях и сопках, военные корреспонденции Вас. И в. Немировича-Данченко прочитывались залпом, читались вслух в семейном кругу, оживленно обсуждались…

Тогда, помнится, отец говорил:

— Это тот Немирович-Данченко, который так прекрасно писал о русско-турецкой войне…

В детском воображении фигура Вас. И в. Немировича-Данченко становилась почти мистической. Он казался каким-то средневековым богатырем, человеком полулегендарным…»

Из кадетов — в писатели

Василий Иванович родился в Тифлисе в семье офицера русской армии, потомка запорожских казаков небогатых помещиков Черниговской губернии, Ивана Васильевича Немировича-Данченко. Младший брат Василия Ивановича Владимир приобрел потом известность драматурга, театрального деятеля и критика, режиссера и одного из создателей Московского Художественного театра.

Василий Иванович Немирович-Данченко

Закончив кадетский корпус, Василий Иванович Немирович-Данченко решил посвятить себя журналистике и литературе. Много путешествовал. С конца 60-х годов XIX века начал печатать художественно-этнографические очерки в различных изданиях. «Отечественные записки» в 1871–1872 годах, с благословения Н. А. Некрасова, опубликовали несколько стихотворений под общим названием «Песни о павших», а позднее — «Очерки Мурманского берега». В «Вестнике Европы» М. М. Стасюлевича в 1874 году вышла подборка рассказов и очерков под названием: «Соловки. Воспоминания и рассказы из поездки с богомольцами», которым сам И. С. Тургенев дал высокую оценку, назвав в одном из писем главному редактору произведение Немировича-Данченко «отличной вещью». Как о талантливом писателе отзывался о Немировиче-Данченко А. П. Чехов.

Хотя творчество писателя и подвергалось критике со стороны Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, М. Горького, в дореволюционной России многие знали и любили произведения Василия Ивановича, он был одним из самых читаемых авторов. По утверждению исследователей творческой биографии писателя, его сочинения находились даже в личной библиотеке царя Александра II.

Неудивительно, что фигура писателя, добившегося известности в XIX веке и соприкасавшегося и общавшегося в свою бытность с классиками русской литературы седой старины, вызывала столь смешанные чувства у молодого поколения 20–30-х годов XX века, к которым принадлежал товарищ Василия Ивановича по эмиграции Константин Бельговский.

Обладатель солдатского Георгиевского креста

Воспитанный в семье боевого русского офицера, с детства впитавшего в себя такие понятия, как «долг», «честь», «родина», Василий Иванович не мог себе позволить отсиживаться в библиотеках и редакциях, когда воины-соотечественники защищали честь России на военных фронтах.

Немирович-Данченко стал военным корреспондентом во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Он принимал участие в боевых действиях в Сербии, на Шипке, под Плевной, был ранен, контужен. Василий Иванович храбро сражался и был награжден одной из самых высоких и почетных наград — солдатским Георгиевским крестом. Во время Русско-японской войны 1904–1905 годов он опять отправляется на фронт.

Солдатский Георгий

Воюя наравне с русскими солдатами, Василий Иванович ни на минуту не забывал о своих журналистских обязанностях. Его корреспонденция с фронтов регулярно поступала в редакции столичных газет и журналов. Материалы на военную тематику стали основой для издания ряда его книг: «Год войны 1877–1878. Дневник русского корреспондента» в 3-х томах, изданных в Петербурге в 1878–1879 годах; роман «Гроза», изданный в 1880 году; роман «Плевна и Шипка», увидевший свет в 1881 году; роман «Вперед», опубликованный в 1883 году, и другие.

К началу Первой мировой войны Василию Ивановичу было почти семьдесят лет — почтенный возраст, известность, признание, авторитет… Другой бы на его месте спокойно почивал на лаврах и писал мемуары. Но — только не Георгиевский кавалер!.. Он, как всегда, — там, где родине и русскому народу нужна помощь. И писатель отправляется на войну.

К. Бельговский, уже находясь в эмиграции в Праге, оставил свои впечатления об этом факте биографии писателя: «Ясно помнится, как во время мировой войны меня поразило сообщение о том, что Вас. И в. Немирович-Данченко едет снова на фронт в качестве военного корреспондента. Как-то не укладывалось в голове, что человек в возрасте 70 лет может не только переносить тягости войны, но и в то же время работать за десятерых. У многих еще сохранились в памяти обширные, всегда интересные обстоятельные корреспонденции Вас. И в. Немировича-Данченко с театра военных действий мировой войны, печатавшиеся в московском "Русском Слове"…»

«Сомнений… не могло быть»

Очевидно, закалка, полученная Немировичем-Данченко на фронтах, творчество и активная жизненная позиция позволили Василию Ивановичу не только «держать удар» в сложных ситуациях, но и прожить длинную плодотворную жизнь.

Старый солдат не нашел себе места на полях сражений, затеянных большевистской властью. Представление о России Немировича-Данченко в корне отличалось от того облика и содержания государства, которое строили большевики. Как показало время, Василий Иванович — нет! — не устал, он просто понял бессмысленность своих усилий что-либо изменить или на что-то повлиять. А еще, вполне может быть, свободолюбивая его натура не смогла жить в Советской России под давлением многочисленных циркуляров, распоряжений, указаний. Ведь общеизвестно, что истинный литературный талант невозможно втиснуть зачастую даже в рамки банального так называемого «жанра» произведения…

В 1922 году писатель, под предлогом работы в заграничных архивах, уехал в Германию, но оттуда в Россию уже не вернулся. Как вспоминал К. Бельговский, однажды из Берлина к нему в Прагу пришло письмо от Василия Ивановича, в котором тот «…расспрашивал о жизни в Праге и просил подготовить его приезд в Чехословакии». Бельговский все исполнил и «…с трепетом ожидал на Масариковском вокзале приезда В. И. в Прагу». Они договорились, что для того, чтобы не разминуться на вокзале, Бельговский в качестве опознавательного знака будет держать в руке маленький русский национальный флажок. Однако флажок оказался излишним.

«Разве можно было бы не узнать характерного, известного всей России лица, — писал Бельговский. — В. И. Немирович-Данченко, с пышной раздвоенной бородой. Когда он появился на площадке берлинского вагона — сомнений не было и не могло быть. Только рост его в воображении казался иным — выше!..»