Решив чуть позже позвонить Наталье и все выяснить, Симона закрыла воду и, замотавшись в полотенце, выбралась из душевой кабины. Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, наспех надела белье и махровый халат и отправилась на поиск Ильи.

На кухне, к большому сожалению, его не оказалось, пришлось идти к нему в комнату. Симона громко постучала, но ответа не получила и остановилась в нерешительности, нервно кусая губы. С одной стороны, входить без спроса в чужую комнату невежливо, а с другой— это вообще-то ее квартира.

Сомневалась она недолго. Решив, что после всего, что было ночью, имеет полное право, Симона толкнула дверь и неслышно прошла внутрь. В помещении никого не оказалось, лишь голос Ильи был отчетливо слышен, но звучал отдаленно. Симона пошла на звук и, остановившись около ванной, прислушалась.

—Сегодня? Нет, это невозможно. Еще есть время… —Она пыталась вникнуть в его разговор, но не понимала ровным счетом ничего. —Я сказал «нет»! —Невольно вздрогнула от резкого и грубого голоса и нервно сглотнула. —Послушайте,— послышался шумный вздох и глухой удар в стену. —Хорошо, скоро приеду.

Дверь резко распахнулась, Симона едва успела отскочить, но не сбежать. Илья заметил ее. Остановился и, хитро прищурившись, сложил руки на груди. Напряжение волнами исходило от него, но внешне он оставался совершенно спокойным и непоколебимым.

—Так-так… кто это у нас тут подслушивает? —Его наглый взгляд прошелся по ее телу и ненадолго задержался на груди, плотно прикрытой махровой тканью.

—Я не подслушивала… —Симона плотнее запахнула халат и, обреченно вздохнув, опустила глаза. Оправдываться бесполезно, когда поймали с поличным. —Это случайность.

Более идиотскую ситуацию придумать было сложно, но она именно в нее угодила. В общем, как и всегда. Стоило ей оказаться рядом с Ильей, как нелепость становилась ее вторым именем.

—И твое появление в моей комнате тоже? —Илья лукавоусмехнулся, внимательно изучая ее. От его пронзительного взгляда становилось не по себе, а сердце ускоряло биение, но Симона всеми силами сохраняла невозмутимость.

—Нет. Я хотела поговорить.

—О чем?

—О вчерашнем…

Илья тяжело вздохнул и подошел ближе. Предполагал нечто подобное, но сейчас было совсем не до выяснения отношений. Нужно срочно решать насущные проблемы. Осторожно заправив непослушную прядь ей за ухо, он провел пальцами по щеке и мягко улыбнулся.

—Снеж… Давай не сейчас.

В его голосе было столько нежности, что у Симоны перехватило дыхание, а пульс участился. Не готова была к такому повороту и, судорожно вздохнув, пыталась взять себя в руки и справиться с реакцией организма.

—Нет. Я хочу сейчас,— упрямо настояла, хватаясь за остатки былой решимости, которая с каждой секундой таяла, словно снег под весенним солнцем.

—Говори.

Все заготовленные фразы разом вылетели из головы, а новые никак не хотели складываться. Симона нервно теребила пальцы и избегала смотреть Илье в глаза, предполагала, что суть ему совсем не понравится. Почему-то в ее голове этот разговор казался более уместным, чем в реальности. Но отступать было некуда, и Симона, взяв эмоции под строгий контроль, посмотрела в глаза.

—Эта ночь была ошибкой,— сказала и, неприятно поморщившись от того, как глупо прозвучала фраза, отрицательно качнула головой. —Не так. Ночь была прекрасной. Спасибо тебе за… —Замолчала, не зная, как одним словом выразить все, что думала. За секс? За пережитые эмоции или первый оргазм? Идиотизм какой-то. Симона глубоко вдохнула и продолжила. —За все. Но я не хочу продолжения.

Илья внимательно выслушал ее сбивчивую речь и снисходительно усмехнулся. Как предсказуемо. Испугалась. Накрутила. Решила сбежать. Примерно этого и ожидал, когда она проснется, но должен был предотвратить. Разбудить сладким поцелуем, заласкать до исступления, чтобы дурацкие мысли не пробились в сознание. Должен был, но не успел… Телефонный звонок нарушил все планы. Раздражение густой волной хлынуло по организму.

—Это все? —прозвучало грубее, чем он хотел.

—Да… то есть нет… —Симона растерялась, запутавшись в своих же сетях. Реакция Ильи была ей совсем не понятна, но нужно было как-то выходить из глупого положения. —Я готова заплатить тебе, сколько скажешь, за то,— замолчала, нервно кусая губы, —чтобы об этом никто не узнал…

—Ты серьезно?

—Вполне.

Несколько секунд Илья смотрел на нее, как на идиотку, пытаясь найти логическое объяснение такому предложению. Ее слова неожиданно сильно ударили по самолюбию, вызвав поток праведного гнева.

—Я, по-твоему, шлюха, что ли? —сквозь зубы процедил он, напрочь забывая о нормах приличия. Даже секс не давал Симоне права его унижать.

—Ну почему сразу шлюха… —Она шумно выдохнула и закатила глаза. Не хотела обижать Илью, просто решила себя обезопасить. Ну и привычка за все платить сделала свое дело, отрезав все пути к отступлению.

—У меня другое предложение.— Его бархатистый голос звучал ровно, но Симона интуитивно чувствовала опасность, а взгляд, полный тихой ярости, опалял и заставлял внутренне сжиматься. —Ты мне отсосешь, и забудем обо всем.

—Что? —Она ошарашенно распахнула глаза. —Да как ты…

Задохнулась от возмущения и, поддавшись порыву, замахнулась, чтобы съездить по наглой физиономии. Но Илья с легкостью просчитал этот маневр, перехватил запястье и резко дернул на себя, заключая Симону в объятия. Не давая опомниться, впился в ее губы и уверенно проник вглубь, втягивая в неистовый поцелуй. Не спрашивал, а требовал расплаты за ущемленное самолюбие и не намерен был щадить ее.

Симона задохнулась от остроты ощущений и не нашла в себе сил оттолкнуть его. Все мысли сразу же вылетели из головы, оставляя после себя лишь непреодолимую потребность чувствовать Илью. Его горячие, ненасытные губы и искусные руки, что с легкостью стянули халат и вовсю хозяйничали на ее теле, умело разжигая в нем пламя страсти. От его нежности не осталось и следа, лишь животный, неконтролируемый голод и дикое неприкрытое желание.

—Что ты… о господи… Илья… —Ее хриплый протест утонул в новом поцелуе.

Симона не успела опомниться, как ощутила его в себе. Твердый и горячий, он вновь наполнял ее до краев, заставляя стонать, извиваться и молить о пощаде. Колени задрожали, и она вцепилась в плечи Ильи в жалкой попытке сохранить равновесие. Не прерывая жадный поцелуй, он подхватил ее на руки, грубо швырнул на кровать и вновь заполнил собой по максимуму, вызвав протяжный стон. Симона беззаветно отдавалась ему, теряя себя в потоке наивысшего наслаждения.

Илья жадно ловил ее реакцию, впитывал и дрожал от удовольствия. Искренняя и пылкая, Симона была идеальной любовницей, но в то же время абсолютно неопытной и наивной. Ее близость сводила с ума. От запаха сносило крышу. А хриплые стоны, словно острые иглы, пронзали насквозь, заставляя дрожать в агонии страсти и максимально увеличивая накал его возбуждения.