В кабинете Юстиниан не мог понять предупреждения своего командующего. По иронии судьбы готы и их король скрывались в неприступном уголке Италии, где искали убежища последние императоры запада. Равенна, застроенная великим Теодорихом, чьи победы были запечатлёны в мозаиках на церковных стенах, ограждалась от моря мелями, песчаными рифами и болотами. Её стены вырастали из сырых топей, кишащих лягушками, кольцом окружавших город, подобно тому как комары населяли влажные места. Говорили, что даже тела на кладбище смывались водой, а живые становились мёртвыми. Ни одна армия не могла захватить болота, а к городу вела всего одна дорога. Благодаря своему расположению Равенна никогда не подвергалась захвату, а поскольку теперь в ней засели упрямые готы, Юстиниан не понимал, как туда войдёт римская армия.

Условия, предложенные готами, были ему по душе. Витигис, сломленный и прикованный к долине По, предложит приближающимся франкам свои сокровища. Свободного Белизарию можно будет вовремя переправить на Восток.

Стратеги согласились.

Не откладывая, Юстиниан подписал, запечатал письменный мирный договор и посоветовал готским послам отвезти его Витигису, не показывая Белизарию. Но он ошибся. Если бы император сам отправился в Италию, последствия могли бы быть другими. Готы, естественно, приняли условия и сообщили Белизарию о мирном договоре, который ему надо было подписать. Тот отказался закончить войну. Это вызвало у готов неясные подозрения. Они до этого уже сталкивались с уловками Константинополя, боялись Белизария и перестали доверять заверенному печатью куску пергамента. Не успели об этом доложить в Священный дворец, как с невероятными вестями на быстрой галере прибыл посланник из Равенны. Готская армия предложила принести присягу Белизарию — императору запада!

Стратеги пришли в ужас от совершенной ошибки. Вот объяснение загадки! Как ловко командир ввёл их в заблуждение, заставив отозвать преданного Нарсеса, избавившись от непреклонных гуннов! Он держал в кулаке всю остальную армию. Как же быстро Африка и Сицилия провозгласили его императором! Как восторженно римляне в Италии подчинились приказам своего освободителя, при поддержке военных сил готов. Конечно, готы лучше разделят земли и сокровища с Белизарием, чем отдадут их Восточной империи. Естественно, Витигис согласился стать его вассалом на севере: это легче, чем оставаться вождём побеждённых и разочарованных людей.

Хрупкий маленький Нарсес вяло улыбнулся. Он их предупреждал. Триумф ипподрома вскружил Белизарию голову. И теперь ничего нельзя поделать. Феодоре это показалось верхом совершенства. Она от всего сердца посмеялась лёгкости сделанного. Тут были видны происки двух женщин. Матасунта, невеста, взятая силой, ненавидела Витигиса. Разве не она сожгла склады с зерном Равенны, чтобы оставить солдат Витигиса без еды? На Белизария также могла повлиять его собственная жена. Только Юстиниан продолжал упорно изумляться, бормоча, что тот не может предать его.

Следующий гонец прибыл из самой Равенны ранней весной 540 года. Молодой офицер, взволнованный и похолодевший от страха перед великолепием дворца, увидел Юстиниана на троне и возложил к его ногам странную древнюю корону. Он представился капитаном одного из отрядов Белизария. Корона принадлежала Валенту и восемь поколений назад была снята с головы мёртвого императора у города Адриана.

Офицер заявил, что война окончена, Витигис захвачен в плен, готы разбиты, а Равенна взята без единой потери с римской и готской стороны. Белизарий теперь захватил всю Италию, от Сицилии до Альп, именем Августа, победоносного императора Юстиниана.

Последний слушал, тяжело опустившись на трон.

— Белизарий обманул готов, — объяснил юный офицер. Он был уверен, что единственный способ победить готскую нацию — биться с ними до последнего, а не заключать соглашения, которые оставят их в полном вооружении. Когда Белизарию предложили императорскую корону, он сделал вид, что согласен, и обсуждал это предложение со своей женой, пришедшей в восторг, — специально, чтобы их подслушали. Готам он ответил, что будет с радостью править ими, и под его властью ни один человек не будет казнён или лишён дома и собственности. Но Белизарий считал, что публичное признание его власти должно состояться в самой Равенне, перед старым римским собором. Готы согласились.

Затем полководец созвал военный совет, показал копию мирного договора, подписанного без его ведома в Константинополе. Далее спросил: «Разве не надо полностью подчинить Италию и победить готов, если это можно сделать без потерь?» Военный совет дал согласие.

Всё было очень просто. Белизарий в полном облачении со своим полком въехал прямо в распахнутые ворота, мимо толпы готов. А женщины, впервые увидев маленькие и неказистые тела римских солдат, плюнули своим мужчинам в лицо за поражение перед такими жалкими людишками, которые теперь направлялись прямо к собору, взяв принцессу из рода Амалов, Матасунту, под свою защиту, и объявили всем, что Белизарий будет править не как император, а как командующий императора. Тот хотел принять корону покойного Валента — сокровище готов.

Вот и вся история. Витигиса взяли под стражу. Солдаты Белизария захватили улицы города, а готы, желающие его короновать, оказались без вождя. В Равенну вошли другие римские легионы, а корабли подвезли в город свежую пшеницу. Белизарий поставил стражу у готской сокровищницы. Население утолило голод зерном с римских кораблей. Теперь полководец хотел упрочить своё положение, перед тем как привезти Витигиса со свитой и готскими добровольцами и сокровища Теодориха, так же как он привёз Гелимера и богатства вандалов.

Юстиниан, выслушав доклад офицера, надел ему на шею золотую цепь, возвёл в ранг патриция и поспешно написал Белизарию, умоляя его срочно вернуться на восток. В третий раз, как в Африке и на Сицилии, командующий был раньше времени отозван из Италии. Стараясь как можно лучше оградить своих солдат от военных действий, он высадился с ними в Константинополе. Ему пришлось оставить разграбленную Италию' в руках римских легионов. Но бесценное время уже было потеряно.

Когда во второй раз Белизарий триумфально прошагал по улице Мезе во главе своих ветеранов, толпа выкрикивала его имя. Он сопровождал не только побеждённого готского короля и вельмож, но и знамёна римских легионов, захваченные готами в городе Адриана. Толпа, среди которой были Гелимер и пленные вандалы, поняла, что это более великий триумф, чем победа в Африке. Однако встречали Белизария уже не так восторженно, как в первый раз. На ипподроме не звучали овации, не показывали великолепных готских богатств. Юстиниан приказал скрыть их.

Но толпы на улицах молча воздавали дань уважения Белизарию. «Им доставляло удовольствие лицезреть его, когда он каждый день выходил из дома. Его выход напоминал праздничную процессию, — так писал восторженный Прокопий. — Он был высок и красив... В безвыходных ситуациях проявлял неизменное присутствие духа, и после великих побед не изменил себе. Никто не может сказать, что слава вскружила ему голову».

Поздравления Юстиниана были краткими и скупыми. Наступал звёздный час Петра Саббатия, поскольку Средиземноморский регион вернулся под начало Римской империи, включая старинные Рим и Равенну. Теперь он по праву мог подписываться победителем готов и франков, вернувшим жизненно важные пункты Западной империи.