на свет и внимательно рассмотрел вздутие. Размером оно было с пятирублевую монету и воспалено. Глаз отметил слабое шевеление под кожей. Гриф достал из кармана остро оточенный нож и аккуратно разрезал шишку. Кожа разошлась и в розоватой жидкости, напоминающей сукровицу, он увидел копошащиеся серые с белыми поперечными полосками личинки.

- Что за дерьмо? - пробормотал сталкер, поддел кончиком лезвия одного паразита, приблизил к глазам. Личинка вела себя, как ей и положено - извивалась и пыталась уползти. Гриф стряхнул ее на пол и раздавил ботинком. После чего аккуратно извлек из раны остальных и казнил известным способом.

Испытывая прилив омерзения и испуга, Гриф разделся до нога и с помощью зеркала внимательно осмотрел всего себя. Затем взялся за Алексея. На его худом, грязном теле обнаружил еще два «гнезда», обитателей которого не пощадил. Покончив с личинками, Гриф одел Алексея. Нож обтер об его перепачканную, влажную от крови футболку. Отметил узкий кровавый след на зеленой ткани. Задумался на минуту, затем развернул Алексея лицом к окну, задрал футболку на голову. На правой руке парня ковырнул недавно затянувшуюся ранку, макнул в выступившую красную каплю кончик лезвия. Поднес к майке и провел рядом с боковым швом. Образовалась красная смазанная пирамидка.

Так Гриф пометил на будущей карте первый ориентир - бункер. Некоторое время окуная «перо» в «чернильницу» он по памяти восстанавливал пройденный маршрут. Вместе с главными приметами изображал и опасности, выдумывая для них ассоциативные значки. Когда запечатлел место нынешнего пребывания в форме квадратика на колесах и букв «ВЧ», он отклонился и взыскательно окинул дело рук своих. Остался доволен.

Пристально и долго Гриф смотрел в одно, потом в другое окно. Духота и жажда забирали силы, не терпелось покинуть этот душный склеп. Сталкер подошел к двери, приложил ухо и некоторое время прислушивался к звукам снаружи. Все было спокойно. Он вытащил из кармана ТТ, осторожно повернул щеколду, затем опустил дверную рукоятку и приоткрыл дверь.

В узкую щель осмотрел участок перед кунгом. Не заподозрив опасности, шире открыл дверь. И тут его шарахнуло. Так треснуло, словно пыталось выбить из тела. В накатывающей темноте Гриф замечает рядом с левой ногой выглядывающего из-под кунга лупыря. Черные двойные зрачки почти полностью топят желтые полусферы, оставляют по краям лишь узкие полоски, впиваются в сталкера и вытесняют его из головы. Скорее рефлекторно, чем сознательно, Гриф дважды сгибает указательный палец. Дважды раздается глухой грохот, словно далекие раскаты грома и он проваливается в ватную черноту, а потом его отпускает. Забвение длится несколько секунд. Он словно выныривает из глубины и ошарашенный, дезориентированный, перепуганный до чертей валится на негнущихся ногах назад.

В последний момент он умудряется вцепиться обессиленной левой рукой в косяк. Качается на жидких ногах. Правую руку, из которой куда-то делся пистолет, роняет на дверную ручку и со всей оставшейся силой захлопывает дверь. В ту же секунду вскрикивает - дверным полотном прибивает пальцы левой руки. От адской боли он опускается на корточки, поджимает руку к животу и на четвереньках ползет по коридору, путаясь в происходящем, в мыслях. Его словно раскрутили в бешеной центрифуге и вышвырнули. Он заползает за безучастного Алексея, стоявшего посреди кунга, забивается под стеллаж с аппаратурой и подвывает, раздувая щеки. Вытаращенными глазами смотрит на светлую щель между дверью и проемом, и с содроганием ожидает появления мутанта. Гриф испытал мощь его пси-удара и пусть всего на несколько мгновений, но он был просто уничтожен, стерт, как личность.

Полотно оставалось неподвижным. Прошло много времени, прежде чем Гриф пришел в себя и осмелился выползти из-под стола. Он решил: во что бы то ни стало надо выбираться из западни, которой стал для него кунг. Сжимая в правой руке нож, толкая перед собой Алексея, он приблизился к двери. Открыл ее шире, осмотрелся, затем спустил парня на землю и толкнул в спину. Тот, как механическая кукла, неспеша, вялой походкой шел по заданному курсу, сминая траву, царапая носками землю, взбивая облачка пыли. Следом за ним тащился сдвоенный провод. Алексей шагал, пока не уперся в кирпичную стену штаба.

Все время пока приманка двигалась, Гриф напряженно и внимательно осматривал прилегающие кусты и развалины. Алексей стоял неподвижно у стены и носом сдувал с кирпича пыль. Сталкер не спешил выходить из укрытия. Лупырь сильно его напугал, а терпение и настойчивость делали тварь вдвое опаснее.

Прошло, примерно, десять минут, но ничего не происходило. Гриф был намерен ждать еще столько же, если бы не одно обстоятельство - неожиданно со стороны казармы в обозреваемый сектор ворвалась тень.

Слепой пес подбежал к Алексею и с хода вцепился ему в голень. С утробным рыком, остервенело, принялся терзать ногу.

- Твою дивизию, - зло прошипел Гриф и сместился вправо, сдвигая границу обзора. Он ожидал увидеть еще мутантов, но стаи не было. Гриф снова посмотрел на пса. Тот серией мощных рывков, тянул и рвал ногу Алексея, пока она не выскользнула. Парень повалился столбом, нисколько не стараясь смягчить удар от падения. А пес все терзал и рычал.

Гриф высунулся из кунга, пошарил взглядом в траве, заметил оброненный пистолет, спрыгнул. Присел на корточки, подобрал оружие, отщелкнул обойму, с сожалением отметил ее пустоту, вставил обратно, убрал пистолет в карман. Затем еще раз осмотрелся. На примятой траве увидел бурые пятна и засохшую слизь. «Значит попал», - подумал Гриф и вернул взгляд на Алексея. Там ничего не изменилось, если не считать того, что пес загнул его ногу назад, а брючина возле пасти потемнела.

Сталкер вынул нож и быстрым шагом направился к парню. Тварь услышала его приближение, вся напряглась, скосила выкатившиеся глаза. От яростных рыков ее тело содрогалось. Когти царапали землю, шерсть на холке вздыбилась, но, тем не менее, добычу не выпускала. Гриф отметил ее худобу. Ребра, позвоночник, крестец, отчетливо пропечатывались сквозь сухую, лезшую клоками шкуру.

В один прыжок сталкер сократил дистанцию и оседлал ее. Коленом придавил голову к земле, вставил нож в ухо, крепко зажал в кулаке, а другой рукой ударил сверху, вгоняя лезвие в мозг. Доведенный голодом до исступления и отчаяния пес так и не разжал челюсти. Их потом Грифу пришлось разжимать стволом ТТ, орудовать, как фомкой и сломать при этом несколько зубов. Он стоял над трупом собаки, убирал окровавленный пистолет и думал, как же он голоден. Но даже будь у него спички, не стал бы набивать живот всякой гадостью. Пока еще есть силы, а там бес