После того как им принесли вино, Пакстон сказал:

– Я не задержу вас надолго. Вы, должно быть, сгораете от желания вернуться обратно к жене.

Маркус решил, что нет смысла отрицать очевидное.

– Вы хотели поговорить со мной об Ангеле Севен-Дайалс?

– Да. Маркиз Рибблтон поведал мне занимательную историю об одной дуэли, на которой вы с ним присутствовали в качестве секундантов.

Речь явно шла о дуэли, на которую Люк вызвал лорда Беллоусворта, защищая честь леди Перл. Все кончилось тем, что он дрался с собственным дядей и убил его. По словам Люка, тот человек, который много лет выдавал себя за лорда Хардвика, был убийцей и заслуживал смерти.

– Я действительно был там, – признался Маркус после недолгого раздумья.

– Тогда вы знаете, что там все происходило против правил, не говоря уже о том, что в Англии дуэли запрещены.

Маркус с деланным безразличием пожал плечами.

– Вы хотите донести на меня в полицию? Не понимаю, как это вам поможет.

– Нет, что вы!.. – Пакстон широко улыбнулся. – Не мое дело разбираться с тем, что там произошло. Кажется, один из участников дуэли был убит? Меня интересует то, что лорд Хардвик успел сказать лорду Рибблтону перед смертью.

– Мы с Рибблтоном были на дальнем конце поля. Не припомню, чтобы он разговаривал с умирающим или его слова могли долететь до нас. Странно, что Рибблтон сказал вам это. Единственное, что я знаю, – то, что Люк действовал в порядке самообороны. Нокс угрожал женщине, которая затем стала женой Люка.

– Все правильно. Я разговаривал с лордом Оукширом, и он сказал мне, что Нокс заслуживал участи быть убитым.

– Тогда вы все выяснили. – Маркус откинулся в кресле, давая понять, что не видит смысла в продолжении разговора.

Но Пакстон отрицательно покачал головой.

– Рибблтон сказал мне, что перед смертью Нокс указал на лорда Хардвика как на Ангела Севен-Дайалс и что лорд убил его именно за это.

Маркус сумел заставить себя рассмеяться.

– Люк? Он – Ангел? У него совершенно не тот характер. Кроме того, его не было в Лондоне, когда Ангел совершал большинство своих грабежей.

Он был уверен, что если Пакстон будет разговаривать с самим Люком, его друг сумеет подыграть ему.

– Я уже говорил вчера, что не хочу упускать ни одной ниточки, – уточнил Пакстон. – Одно дело – слова Рибблтона, на которые можно не обращать внимания. Но, по данным полиции, в настоящее время у Люка работает один бывший беспризорник, который известен своими связями с Ангелом. Вы что-нибудь знаете об этом?

Маркус догадался, что это был Флют, мальчик, которого Люк подобрал на улице.

– Я знаю, что по настоянию жены он взял на службу одного или двух сирот. Дело в том, что его жена широко известна своей благотворительной деятельностью.

Пакстон нахмурился.

– Я этого не знал. А леди Хардвик занималась этим и до замужества?

– Да, леди Перл настоящая подвижница. Вы не так давно в Лондоне, поэтому не слышали об этом. Думаю, теперь она сделала Люка своим активным помощником.

– Понятно, – разочарованно протянул Пакстон. – Так как лорд Хардвик все еще в свадебном путешествии, будет трудно связать его с Ангелом, особенно учитывая последние ограбления. Однако я все равно был обязан...

– Конечно, – согласился Маркус. – Я восхищаюсь вашей дотошностью. Сэру Натаниэлю повезло, что у него появился такой охотник.

Пакстон усмехнулся. Теперь, когда серьезный разговор был закончен, он заметно расслабился.

– Меня рекомендовало ему министерство иностранных дел. После войны они предложили мне работу дипломата, но это не для меня.

Любопытство Маркуса возросло. Видимо, во время войны Пакстон был кем-то вроде шпиона, но спрашивать об этом было нетактично и даже рискованно.

– Предпочитаете более опасную работу? – спросил он.

– Вот именно. Ангел – мое самое интересное дело со времен Ватерлоо. Я только начал расследование и надеюсь, что вы сообщите мне, если узнаете, что-нибудь полезное.

– Конечно, – уверил его Маркус.

Он допил свое вино и встал.

Пакстон тоже поднялся и сказал:

– Когда ваш друг, лорд Хардвик, вернется в Лондон, я должен буду поговорить с ним и его беспризорником. Может быть, он наведет меня на новый след.

Эти слова встревожили Маркуса. Флют дружил с Гобби, Стилтом и остальными ребятами. Если Люк доверял мальчику, то и он должен доверять ему, подумал Маркус, но решил обязательно послать своему другу тайное письмо.

– Великолепный план, – вслух сказал он. – Очень может быть, что мальчик что-то знает об Ангеле.

Они вышли на улицу. Маркус с нетерпением ждал, когда подадут его лошадь. Да, Ноэль Пакстон был приятным человеком, но ему хотелось поскорее избавиться от его общества.

– Возможно, теперь у Ангела новые помощники, – тем временем сказал Пакстон. – У меня есть люди на улице, которые держат ухо востро. Возможно, Ангел – герой, но преданность всегда можно купить за деньги. Я убеждаюсь в этом снова и снова. Всего вам хорошего. Еще раз примите мои извинения за то, что отвлек вас от вашей молодой жены.

Маркус попрощался с Пакстоном и отправился домой. Он думал о том, насколько далеко простирается преданность тех уличных ребят, которые помогают ему самому.

– Миссис Ханслоу? – спросила Куинн, входя в небольшую, но очень уютную гостиную. – Я – Сочувствующая Леди.

– Здравствуйте! – Миссис Ханслоу, сухопарая женщина с пышной седовласой прической и необыкновенно живыми серыми глазами, поспешила ей навстречу. – Я надеялась, что вы придете. Если бы вы сообщили о вашем визите заранее, я бы распорядилась насчет угощения, но думаю, Мэгги сумеет что-нибудь приготовить для нас.

Служанка средних лет, которая встретила Куинн у дверей, с энтузиазмом бросилась выполнять поручение хозяйки.

– А теперь, моя дорогая, давайте сядем и поговорим о том, что мы можем сделать для этих несчастных девочек. Я уже год прошу мистера Трогмортона расширить пределы его благотворительности, но он, похоже, считает, что в первую очередь нужно заниматься мальчиками, которые более склонны к преступному образу жизни. Мужчины всегда думают, что их проблемы на первом месте. Вы согласны со мной?

Женщина щебетала как птичка, слова вылетали из ее рта с невероятной скоростью, и Куинн на мгновение растерялась.

– Да, вероятно, вы правы, – сказала она. – Одна из причин, по которой я хочу сохранить инкогнито, заключается в том, что я не уверена, поддержит ли мое начинание мой муж.

– О! Весьма мудрая предосторожность, моя дорогая. Никто не знает, как мужчины могут среагировать на подобные вещи. Даже самые добропорядочные из них начинают возражать, когда их собственные жены занимаются благотворительностью и вступают в контакт, скажем так, с неблагонадежными элементами общества.