прошел в попытках наладить отношения с Марси. Последний раз, сказал я себе. И все же меня мутило от одной только мысли, что он действительно может оказаться последним. Я пил Southern Comfort 100 proof, как Мег Райан в фильме про алкоголиков «Когда мужчина любит женщину». Мои ночи неизменно проходили в гостиной. Пьяным я всегда ложился на ковер рядом с телевизором под бронзовую скульптуру солнца, которую мы с Марси купили много лун назад на фермерском рынке. Ставил свой диск «Для нытья» и без конца слушал песни My Immortal и Mad World, рыдая навзрыд.

Это продолжалось до января, а потом я понял, что так сведу себя в могилу. Надо завязывать с выпивкой. Врач прописал мне золпидем, чтобы лучше засыпать и легче переносить грядущий стресс. Я вышел из поликлиники, включил радио в своей Mercedes (Viper пришлось продать, потому что это был буквально гроб на колесах) и услышал Дэвида Бирна из Talking Heads: «And you may find… with a beautiful wife… well, how did I get here?» (Ты можешь очнуться… с красивой женой… Эм-м, как я попал сюда?»).

Обожаю моменты, когда вселенная отвечает тебе. Когда Матрица дает обратную связь. Я знал, как попал сюда. Спасибо, Дэвид!

Пора выбираться.

В начале февраля за неделю до моего тридцатилетия я наконец дошел до точки невозврата. Буквально. Тот еще выдался денек. Мы с Марси мотались по делам и заехали выпить кофе. Пока я делал заказ, она вдруг ввязалась в перепалку с женщиной на парковке. Я тут же выбежал на улицу и бросился защищать жену. В тот момент казалось, что мы близки как никогда. Оставшийся день я думал, какую бомбу собираюсь на нее сбросить. Вечером мы пошли в суши-ресторан и после ужина я сказал, что хочу пожить отдельно какое-то время. Марси была в шоке – к моему удивлению. Все-таки наш брак давно дышал на ладан.

До дома мы добрались, не проронив ни слова. Я собрал вещи, взял ноутбук, попрощался с собаками и поехал в отель Holiday Inn в соседнем городе Кэри. Чтобы придать дерьмовому номеру хоть какой-то уют, я зажег свечки, которые прихватил из дома – пусть это и не очень безопасно.

Ни один другой февраль в моей жизни не ощущался таким холодным и одиноким, как этот. Когда мы с Эмили проводили время вместе, часто фантазировали, как уйдем из своих семей, может, даже друг к другу. Нам это представлялось прыжком с обрыва. Один шажок, потом другой. Утром я позвонил ей. Пытаясь разлепить глаза после золпидема, рассказал, что поселился в жутковатом отеле за три километра от дома.

– Здесь солнце пробивается сквозь шторы, как в том отеле в Лос-Анджелесе, когда мы просыпались вместе, – сказал я.

– Подожди, а почему ты в отеле, а не у себя дома?

– Эмили… Я сделал это, – сказал я. – Прыгнул с обрыва.

Эмили пришла в восторг. Она ни словом не обмолвилась, что тоже хочет оставить мужа – потому что на самом деле никогда не хотела, – зато кинула мне кучу любимой музыки, которая помогла бы пережить этот нелегкий период. Я составил собственный кринжовый плейлист, в который, например, вошла песня White Flag от Dido: ее я слушал без остановки, будто старшеклассник, расставшийся со своей девчонкой. В каком-то смысле так и было, просто с пятнадцатилетним запозданием.

Я снял однокомнатную квартиру в одной улице от Epic. Она стоила 550 долларов в месяц и шла уже с мебелью. Жуткой заскорузлой текстуре ковра и дивана были нипочем никакие пятна. Казалось, с нее можно смыть худшие моменты в жизни человека. Котов я раздал друзьям, собаки остались с Марси. Единственной вещью, которую я забрал из дома, стал огромный пузатый допотопный телевизор – в свое время мне одолжил его журнал Men’s Health для акции «Покажи, что у тебя дома». Вегас и еще один парень помогли затащить этого монстра на третий этаж. Они поставили телик и сразу засобирались, будто боялись, что кто-то заметит их в этом месте со мной. «Ну, удачи тебе», – сказали они напоследок.

Я сел и в одиночестве разрыдался. Теперь моя жизнь выглядит вот так. Мне казалось, будто я вернулся в свою первую съемную квартиру в Калифорнии. Я начинал заново.

* * *

Начать заново – именно это мне и было нужно. А кому нет? Я так старательно создавал и поддерживал имидж на публике и среди коллег, что забыл, кем являюсь на самом деле вдали от камер и микрофонов. К чему я стремлюсь? Чего хочу? Что делает меня счастливым? В неприглядной, стерильной обстановке новой квартиры я начал искать ответы. Покрыл холодильник фотографиями друзей. Купил новую мебель.

Без Марси моя жизнь лишилась тех самых дополнительных колес. Мне тридцать лет. Совсем большой. Не то чтобы я вдруг увидел в зеркале взрослую версию себя. Не могу припомнить такого момента. Но я точно понял, чего хочу в своей жизни и что сделает меня счастливым. Не самые простые желания. Я хотел, чтобы мой отец был жив или, если это невозможно, чтобы во мне хотя бы утихла боль от его неожиданного раннего ухода. Я хотел собственный дом. И свою вечную любовь, как в книжках.

Я посмотрел фильм Зака Браффа «Страна садов» и поразился, насколько во мне откликаются слова главного героя о детстве и доме. «Ты поймешь, когда тебе придется уйти, – говорил главный герой. – Это просто случится. Однажды. И ты уже никогда не сможешь вернуться обратно. Как будто тоскуешь по месту, которого не существует. Типа обряд перехода, понимаешь? У тебя больше не будет такого чувства, пока ты не придумаешь себе новый дом».

Так я перешел на следующий уровень.

* * *

В марте 2005 года мы продемонстрировали новейший Unreal Engine 3 на GDC. Полный зал, шумиха, ажиотаж – все, как надо. Традиционно мы решили поступить по-своему, слегка по-другому – добавили в демо часть тестовой карты Грейсона Эджа «Уличный бой». Никаких фанфар, никаких ярлыков Gears of War, никаких объяснений. Мы молча вставили сцены в демонстрацию движка.

И это не прошло незамеченным. Журналист IGN Дэн Адамс сравнил впечатления от демо с восторгом, который он в свое время испытал от DOOM 3 и Half-Life: «Потрясающе. Невероятно четкие текстуры. Великолепные анимации. Восхитительное освещение. Продуманные локации. В геймплее мы видим солдата, который оказался в здании и попал в засаду, устроенную инопланетянами. В демо используется камера от третьего лица, так что спину солдата можно разглядеть во всех деталях. От того,